Эльф из Преисподней. Том 2

Кровавики никогда не могли похвастать выдержкой.

Это играло мне на руку. Я пил его эмоции и восстанавливался. Требовалось лишь определить грань, за которой меня превратят в шашлык, и не переступить её.

Бессилие так утомляло!

— Вопрос не в том, почему я оказался в хранилище, — заметил я, — а в том, почему охрана и лично ты бездействовали. Я спас мир от катастрофы. Где благодарность, где парад в мою честь?

Аркарис снова завёлся.

— Спас? И это ты называешь — спас?! — Он осёкся, почесал нос. Элементарный трюк, призванный отвлечь внимание, когда сказал слишком много, — Впрочем, последствия исправимы. Временные трудности, не более. У меня всё было под контролем. После открытия хранилища Ольгой я готовился сковать её и…

— Что-то не заметил тебя там. Прятался в тумане?

Аркарис закусил губу.

— Хайман не предупредил, что княжной овладел ангел. Это стало небольшой неожиданностью. Пока я выбирал подходящие… инструменты, в сокровищницу попали вы, и всё пошло наперекосяк. Твоя кровь сняла последнюю защиту, недоумок!

Сазевул, хитрый выродок, в какую игру ты играл? Я вспомнил, как он рассказывал, что ректора не будет — он-де умотал на симпозиум. Чего на самом деле добивалась гончая?

Вряд ли собственного обезглавливания. Паук, что запутался в своей паутине; есть ли более жалкое зрелище?

Допустимо ли, что Сазевул действительно хотел помочь княжне? Или Хайман имел больше свободы, чем полагала гончая, и исподволь влиял на поступки хозяина?

— Не будь меня, взяли бы Ладу. Ты знал о предстоящем ограблении и не предотвратил его, — заключил я, — Получается, ты сообщник. Не боишься, что правда выплывет наружу?

Губы Аркариса искривила горькая усмешка.

— Будто мне бы поверили. Род Трубецких слишком влиятелен, чтобы заявиться к императорскому двору и заявить — князь, ваша дочь собирается проникнуть в святая святых академии! Остановите её, или мне придётся оставить её на второй год. Таких берут только с поличным.

Я отбил на подлокотнике кресла незатейливую мелодию, соображая, насколько сказанное может быть правдой.

— Нет. Не пойдёт. Тогда достаточно было бы застать её у сфинксов.

— По-твоему, я лгу? — В голос Аркариса прокрались недобрые интонации.

Хотя он сам по себе не был добрым. Моральные устои драконов крайне редко совпадают с представлениями о приличиях у других разумных.

Взять хотя бы эту комнату! Она же отвратительна.

— Недоговариваешь. И пусть я всего лишь эльфийский сопляк, догадаться не так уж сложно. Я слышал, что у ректоров академии есть ключ, который позволяет снять — или обойти — печати. Вопрос в том, насколько этот ключ совместим с тем, кто не является человеком? Скажем, с кровавиком. С одним из Ат’Эде, которых люди откровенно недолюбливают. И вдруг дракон — глава престижного учебного заведения, хранитель невероятно могущественного артефакта человеческого бога… убитого нами.

Я отлип от спинки кресла и наклонился к нему. Понизил голос:

— Как долго ты готовился к этому? Через что прошёл, чтобы тебя не вычислили? И что собирался сделать с повязкой: сжечь, присвоить как трофей, отправить за Пелену?

Громко стучало сердце, отмеряя мучительную тишину. Глаза ректора вновь превратились в живое золото, а в душе его бурлило сладкое варево эмоций.

Аркарис фыркнул, и в воздух взметнулся сноп огненных искр. Я поморщился.

Предупреждал ведь.

— Всё-таки в тебе есть что-то от отца, — заявил дракон, добродушно прищурившись.

Почему отца? Я думал, ведущую роль в родительском тандеме играла властная мать.

— Жаль, что проницательность не уберегает тебя от идиотских поступков.

Дело ведь не в проницательности. Просто я кое-что понимал в законах мироздания. Никто не будет изготавливать ключ, которым могли бы воспользоваться враги.

И что значит это его «идиотские поступки»? Моё поведение продиктовано высшей необходимостью, имя которой — развлечение.

Но переубеждать глупого дракона я не собирался. Вряд ли ему больше четырёхсот лет, а в этом возрасте понятия чести, долга и взрослого поведения ещё что-то да значат.

— Как бы то ни было, — сменил тему Аркарис, — твоё пребывание в академии подходит к концу. Повсюду рыщут инквизиторы, намечается скандал мирового уровня: когда люди не знают, кого винить, они винят тех, кто им не нравится. А церковникам не нравятся Ат’Эде. Понимаешь ли, ни патриарху, ни престольному кругу не больно-то пришлась по душе версия с ангелом-предателем. Зачем валить несостоявшийся апокалипсис на начальство, когда под боком есть эльфы? Если вас поймают, то показательно осудят и казнят. Может быть, уничтожение реликвии даже стало бы поводом для войны, но сейчас…

Он замолчал, задумчиво потирая подбородок.

— У поступка Ольги объявилось одно неприятное последствие. Устранимое, конечно, однако неприятное. Думаю, в ближайшее время Маат'Лаэде договорятся с русскими и европейцами о сотрудничестве, потому что запускать проблему нельзя, она может коснуться всех. И всё же вам лучше убраться подальше, пока воспоминания ещё свежи. Иначе вас пустят под нож вместе с любыми разговорами о перемирии.

— Ты так тщательно избегаешь любого уточнения, что же конкретно запустила Ольга, что становится ясно: дело серьёзное.

— Нет, всё не так, — поморщился ректор, — но незачем наводить панику. Зачисткой займутся умные и проверенные специалисты. Любая болтовня об этом сейчас не даст ничего, кроме раскручивания спирали слухов, а это к добру не приведёт. И тебя вся эта история не коснётся в любом случае. Ты вернёшься за Пелену и просидишь дома сотню-другую лет, набираясь ума.

Такой исход меня не устраивал. А вот слова о зачистке, что бы под этим ни подразумевалось, зацепили слух. Я вспомнил монструозный поток силы, вырывавшийся из сокровищницы. С таким запасом энергии можно много чего устроить — в том числе парочку живописных выжженных пустошей размером с местный материк.

Стоило ли давить дальше, чтобы разузнать подробности? Чутьё подсказывало, что дорога выведет к очередному заговору богов, а разбираться с ним я в текущем состоянии… не хотел.

И дело было вовсе не в том, что мне трудно было даже лишний раз пошевелить ладонью! Всё дело в организации жизненного пространства. За каждым приключением должен следовать отдых, это непреложный закон. Бросаться навстречу приключениям без промедлений и остановок могут лишь герои, а герои, напомню, получают это звание посмертно.

Итак, прочь из головы Ольгу и её загадочные козни. А вот за Пелену отнюдь не хотелось. Вкус человеческой жизни, лёгкость и доступность человеческих эмоций привлекали гораздо больше изолированного, замкнутого мирка.

Людей на Земле расплодилось столько, что я никогда не потеряю доступ к свежим игрушкам. Как можно променять это на заточение в родовом поместье?

Если бы не сокрушительный удар по демонической сущности, я бы с лёгкостью ускользнул и от сидевшего передо мной дракона, и от любых других охотников. Как же поступить в нынешней ситуации?