Эльфийская сага. Изгнанник

На самом деле, все обстояло не так.

Он вспомнил тот кошмарный вечер конца сентября, посвященный празднованию Луноликой Иссиль. После того, как Белый Лебедь напала на Теобальда, а он вместе с войском кинулся по ее следу, владыку увели тайной тропой. За ним исчез и Брегон. Что случилось в королевских покоях между отцом и сыном оставалось загадкой, но когда Габриэл вернулся с ожерельем «убийцы», принц заявил, что его отец умирает. Очень странно, если учесть, что воительница даже не задела короля.

А потом состоялся тот разговор.

В тиши величественных покоев принц предложил хитроумный план — чтобы вызнать месторасположения Лунного города — нужна карта; а карта у некого Лекса Грозовая Стрела, что бежал из Горгано благодаря стараниям Белого Лебедя.

— Для тебя это плевый пустяк, — заверял Его Высочество, — ты проберешься в обитель светлых эльфов, узнаешь, где прячется сопляк, выкрадешь его и вернешься в Мерэмедэль.

В тот миг парню показалось это… интересным.

И пусть для этого пришлось претерпеть значительные муки, а именно публичную отставку, опалу, арест, тюрьму, идиотский суд и бесчестную бойню в Мертвом лесу, Брегон заверил друга — риск определенно стоит того.

Габриэл с неистовой злобой саданул затылком о стену.

Все оказалось сложнее. Уже с первых минут сего грандиозного плана он понял, что дав согласие — совершил большую ошибку. Неспроста он терзался муками совести на коронации и после: во время заговора, побега и жизни в Ательстанде.

Невероятно! Но светлые сородичи стали ему небезразличны. В их чистых, ясных глазах он стал другом, наставником, лидером; их наивные, невинные сердца прониклись к нему — жестокому врагу их народа — искренней теплотой и любовью. Они никогда не видели в нем растоптанного и униженного изгнанника (в Эр-Морвэне такие умирали в отчаянии и одиночестве практически мгновенно), но видели в нем равного себе мастера меча. Они, жившие все это время с горьким привкусом поражения, поверили ему. Они, развеянные и потерянные среди бушующего зла, возложили на него надежду.

— А ты их подвел, — холодный голос провел черту между Габриэлом прошлого и Габриэлом настоящего.

Брегон страшно изменился, приоткрыв дверь и ступив на проклятые тропы запретного Запада. Но ведь и Габриэл стал другим. Он, наконец, прозрел; он сделал выбор.

… Королевский шерл переоблачился в строгий черный наряд, полагающийся главнокомандующему Эр-Морвэна, вернул за спину неназванный клинок и застегнул на груди металлические пряжки заплечной перевязи. Собрал волосы в хвост и собрался выскользнуть в окно, но тут услышал из коридора знакомый бас.

— Все это время был здесь? Почему не сообщили?! С дороги! Я хочу его видеть!

Топот тяжелых солдатских сапог смешался с резким лязганьем доспехов и тихими покорными голосами:

— Слушаемся, шерл Сирилл.

Дверца грохнула и в каюту ворвался Сирилл. Глаза командора вспыхнули двумя благородными опалами, тревожное выражение бледного красивого лица со шрамом сменилось умиротворением.

— Будь я проклят…

— Здравствуй, Сирилл. — Габриэл коротко улыбнулся и принял объятие друга.

— Я хочу все знать, — заявил он, отступая. — Сейчас же.

За окном мелькнула молния, из-за грома задрожали стекла. В ее призрачном свете командор заметил на друге привычную форму командующего войсками и дернул бровями.

— Гелеган больше не командующий?

— Уже нет, — Габриэл скрестил руки на груди и привалился к стене.

— Он знает?

— Узнает.

Новая вспышка озарила переломанные балки, ворох щепок вместо стрельчатых арок, осколки феррского фарфора и битые горы льдаррийского хрусталя. Сирилл нахмурился еще больше.

— Нет времени объяснять, — стальной голос маршала резал, как стекло. — Скажи лучше, как Селена и племянники?

— Нормально. Со дня твоего изгнания они жили у нас. Фрелла и Гвендолин не отходили от них ни на минуту.

От сердца Габриэла отлегло — хоть в чем-то Его Величество сдержал слово: не тронул сестру и детей. Хотя, судя по мрачным прогнозам Хилого-Эгберта — одурманенный Звездочетовой магией король, ныне будто поднятый из заброшенных захоронений силою колдовской ненависти, был способен на любые мерзости. Примером тому служили казни высоких лордов из Ложи Советников и Ложи Тайных. На щеках шерла мелькнули желваки — об этом он еще спросит с Его Величества, как должно.

— Ну, — сказал Сирилл и потер шрам. — Рассказывай.

В коридоре снова завозились. В полосе дверного света заметались тени и в каюту вошли два прославленных темноэльфийских командора. Граф Бесмер, сын Бьорна из рода Гэфтэл'о'Франэв и виконт Дминар, сын Лендеэла из рода Дракона и Змеи. Лица обоих светились удивлением и радостью.

— Они не солгали. Вы здесь, милорд, — чуть слышно молвил Бесмер. Он грациозно прислонил руку к правому предплечью и плавно опустился на колено, покорно склоняя голову.

То же проделал командор Дминар; его голос торжествовал надеждой:

— С возвращением, лорд главнокомандующий. Иссиль услышала наши мольбы и вернула нам истинного приемника короля.

Даже если Габриэл нахмурился, они этого не заметили.

— Поднимитесь, — попросил он. — Я еще не владыка.

Командоры подчинились, ликуя сердцем. Их предводитель вернулся, чтобы бросить вызов тени рока, нависшей над Эр-Морвэном, и навести долгожданный порядок.

— Ваши верные солдаты с вами, — заверил Дминар.

Габриэл кивнул — это то, что сейчас было важнее всего.

— Благодарю за преданность.

Жесткий стук и грозный крик прервал беседу благородных лордов.

— Шерл Габриэл, правитель призывает вас немедля!

Воин зло хмыкнул, гордо расправил широкие плечи и обратился к соратникам:

— Я найду вас позже.

* * *

Темное лицо короля оплетал морок тяжелых дум. На впалых щеках и глубоко посаженных глазах лежали тени синего холода. Перед ним лежала шахматная доска, но глядел ли он на фигуры или куда-то прочь — пряталось за ширмами непроглядного мрака.

Дверь неслышно открылась — вошедший Габриэл сложил руки по швам и отдал нижайший поклон.

— Ваше Величество.

Брегон очнулся и качнул головой.

— Ты играл с моим отцом почти каждую неделю, — кивнул на шахматную доску, — может, теперь сыграешь со мной?

— С удовольствием, — равнодушием шерл прикрыл свою ярость.

Устроившись напротив, он чуть заметно усмехнулся. Король взял белые фигуры, ошибочно полагая — первый ход дает игроку преимущество и контроль за центром доски. С другой стороны, так даже лучше — сам воин предпочитал атаковать черными.