Эльфийский клинок

– По воздуху, что ли? – прищурился Малыш.

– Зачем по воздуху, друг? По морю! – выдохнул чернобородый и вдруг улыбнулся, чисто, открыто, так что Фолко неожиданно почувствовал безотчётное доверие к незнакомцу, хотя его слова и манеры могли внушить подозрение кому угодно.

– По морю?! – в один голос воскликнули Торин и Малыш.

– А что такого? Мы товары возим, людей возим – только заплати, а вы, гномы, я знаю, народ не бедный. Вижу, вы на мешках сидите, одежда ваша вроде северная – ну, думаю, то, что надо! – беззаботно болтал неизвестный. – Я Хьярриди, помощник кормчего. Мы везём груз из Рохана в Арнор. Так как, нам не по пути? Да вы не бойтесь, спросите кого угодно, хоть купцов местных, Сеорла или там Гвэйла, а если их не знаете, так справьтесь у Эотайна, сотника. Понимаю, понимаю – гномы народ недоверчивый, вас на мякине не проведёшь. Ладно, если надумаете, мы отваливаем завтра рано утром, баржа наша у пристани, она там одна, не спутаете. Ну, бывайте!

Он поднялся, повернулся на каблуках, высмотрел кого-то среди посетителей и потащил того в угол, откуда до Фолко вскоре донеслось: «Вам на юг или на север? Ежели на север, то сторгуемся…» Друзья переглянулись.

– Заманивает, как есть заманивает, – хмуро процедил сквозь зубы Малыш. – Эх, двинуть бы ему сейчас топорищем по затылку, а когда очухается – вызнать, кто он да откуда!

– Лучше пойдём посмотрим, что это у них за баржа такая, да что на ней за народ, – поднялся Торин. – А двинуть всегда успеем.

Спросив у первого встречного дорогу к пристани, друзья вскоре оказались на берегу Исены, ставшей здесь заметно шире и спокойней. Возле бревенчатого причала стояла длинная баржа с одной невысокой мачтой и десятью вёслами с каждой стороны, сейчас подтянутыми и закреплёнными возле прямых невысоких бортов. С причала на палубу был перекинут дощатый настил, и цепочка людей таскала с телег на баржу какие-то кули и мешки. Опершись о широкое рулевое весло, за погрузкой наблюдал невысокий коренастый человек в заношенной куртке и простых кожаных сапогах; оружия при нём не было. Фолко ожидал, что народ на барже будет под стать Хьярриди, однако у стоявшего было лицо обычного северянина; светлые волосы – не седые и не золотистые, как у большинства роханцев, – были коротко обрезаны, и Фолко вспомнил, что в Аннуминасе так обычно ходили те, кто перевозил товары через озеро. К человеку у руля подошёл выбравшийся откуда-то снизу парень, тоже смуглый, как и Хьярриди, но круглолицый и толстогубый, и они о чём-то заговорили. Хоббит напряг слух, но язык ему был незнаком.

Понаблюдав некоторое время, они увидели ещё нескольких человек из команды баржи, и Фолко подивился разнообразию их лиц – здесь были, казалось, люди из всех народов Северного мира.

В таверне, куда они вернулись, их ждала новая весть с тракта – большой обоз, шедший с севера, был перехвачен и разграблен; немногие вырвавшиеся, вокруг которых собралась плотная толпа встревоженных обитателей городка, говорили, что среди нападавших были и люди, и орки, и волчьи всадники, и те, кто с луками. Роханцы уже бросились в погоню.

– Похоже, деваться нам некуда, кроме как с этим Хьярриди, – буркнул Торин. – Кого он там называл?

Эотайна, командира сотни, они застали, когда тот отдавал последние распоряжения своим воинам. Он не сразу выслушал их – ему было не до того, и Фолко покраснел от стыда, что они отрывают от дела человека, который, быть может, идёт навстречу смертельной опасности.

– Хьярриди? А, знаю, – отозвался Эотайн, не сводя глаз с цепочки своих конников. – Люди верные, хоть и морские… Отправляйтесь смело.

Торин вежливо поклонился, а сотник уже поворачивал коня.

На следующее утро, когда туман ещё не рассеялся над сонными улицами, друзья вышли за ворота захудалого постоялого двора, где провели ночь. С реки доносился плеск вёсел, невнятные голоса – там готовились к отплытию. Хьярриди заметил их сразу, едва они вынырнули из-за угла.

– Эй-хой! Это мои! Мои, Фарнак! – весело крикнул он.

Стоявший у руля светловолосый человек, тот самый, кого они видели вчера, повернулся к гномам и Фолко, подошедшим к краю пристани.

– В Арнор путь держите? – спросил он, чётко, по-аннуминасски выговаривая слова. – Через десять дней будете в столице, моё слово верное. Двадцать золотых с каждого и наша кормёжка. Идёт?

– Идёт! – ответил Торин. – А спать где?

– Ну это найдём, – усмехнулся Фарнак. – На этом корыте нам только до Тарна, а там переберёмся на наш «дракон».

– Дракон? – удивился хоббит. – Живой?

– Так мы зовём наши морские ладьи, – с улыбкой ответил Фарнак. – Да вы не стойте на брёвнах-то, давайте сюда, мы отваливаем. Рон! Покажи им, где устроиться.

Рон, высокий, длиннорукий парень с живыми чёрными глазами, говорил быстро и невнятно, глотая окончания слов, и Фолко припомнил, что в Аннуминасе подобную речь они слыхали от уроженцев далёких поселений Золотистого взморья, Белфаласа, лежавших к югу от Белых гор. Их привели в небольшую каморку под носовой палубой; впрочем, друзей она вполне устроила – чисто, сухо, пахнет смолой, вдоль стен лежанки, у квадратного окна сколоченный из тщательно оструганных досок стол. Привыкшие ко всему за время странствий, они побросали вещи и поднялись наверх – однако ни один из них не снял кольчугу и не расстался с оружием. Фарнак это заметил и едва заметно усмехнулся, но ничего не сказал, лишь справился, всем ли они довольны. Торин осведомился, когда нужно внести плату, и получил ответ, что лишь по прибытии на место. Хоббит тем временем подошёл к борту.

Люди Фарнака отвязали канаты и поставили парус. Дул хороший восточный ветер, и баржа, увлекаемая ветром и течением, медленно стала отдаляться от пристани.

Они простояли втроём так до самого полудня, глядя на проплывающие мимо берега. Зелёные холмы уступали место небольшим дубовым и буковым рощам, по спускавшимся к реке оврагам тянулись заросли орешника, среди них несколько раз буйным пожаром вспыхивали усеянные спелыми ягодами рябины, и только тут хоббит сообразил, что уже середина августа и не за горами долгая осень. Почти год минул со дня встречи его с Торином…

Мало-помалу друзья освоились и завели разговоры с корабельщиками. Малыш в первую очередь поинтересовался, где можно раздобыть пива, и вскоре пребывал уже в полном согласии с миром, неспешно прихлёбывая тёмное роханское пивко. С Торином завёл деловой разговор о сравнительных достоинствах корабельных скоб и гвоздей случившийся среди людей Фарнака кузнец, Фолко же подошёл к Хьярриди.

Молодой помощник кормчего охотно вступил в разговор и стал выспрашивать хоббита о делах на севере, о самой Хоббитании, о нравах и обычаях её обитателей. Фолко отвечал обстоятельно и, улучив момент, спросил сам:

– А где твой дом, Хьярриди? Откуда ты родом?

Беззаботная улыбка, не покидавшая оживлённое лицо его собеседника, сразу исчезла, словно Фолко задел какую-то старую незажившую рану.

– Дом? Мой дом – это море! Мы рождаемся и умираем на палубах, и редко когда тело кого-нибудь из Морского народа, как нас зовут в Арноре и Гондоре, принимает земля.

Фолко счёл за благо умолчать о том, что Теофраст называл Морской народ пиратской шайкой. Он продолжал расспрашивать:

– Но чем же вы живёте?