Эльфийский подарок

– Приворотное зелье. Соседка попросила, – ответила Аталиса с отсутствующим видом. – Пить хочешь? Держи! – и она протянула ему хрустальный бокал, наполненный розовато-золотистой жидкостью.

– А это что? – спросил Радон. Вынув бокал из её пальцев, он понюхал его содержимое, и на его лице появилось восторженное выражение. – Божественный аромат! Это вино?

– Ой, не пей! – опомнилась Аталиса и выхватила у него бокал. – Это нектар. Лучше тебе его не пить. Эльфам ничего, а люди потом месяцами блуждают в стане грёз. Она озабоченно оглядела стол, заставленный множеством разнокалиберных плошек. – Вот рогатый! Куда я дела чайник?

– К рогатому чай! – Радон грохнул кулаком по столу. – Скажи, наконец, ты любишь меня или нет?

– Не ори на меня! – рассердилась в свою очередь Аталиса и уперла руки в боки. – Любишь не любишь! Чего ты привязался ко мне?! Хочешь, чтобы я спела тебе дифирамбы, какой ты весь из себя мужественный и красивый? – возмущённо выкрикнула она.

– А то ты не знаешь! – рявкнул Радон и тут до него дошло, что она сказала. – В самом деле, считаешь, что я мужественный и красивый? – спросил он и, не дожидаясь ответа, шагнул к девушке и прижал её к себе. – Аталиса!

– Постой! Как ты меня назвал? – Вскинув голову, она недоверчиво посмотрела на него.

– Ведь это твоё настоящее имя, не так ли? – улыбнулся Радон. Видя, что она прислушивается к стуку его сердца, он спросил: – Ну как? Что оно тебе говорит?

– Что мы предназначены друг другу, – грустно ответила Аталиса. – Наконец-то, я это поняла. Будь я по-прежнему смертной, однажды мы всё равно встретились бы и полюбили друг друга. Но проклятая эльфийка своим вторжением в наши жизни перепутала все карты.

– Но ведь она это ты!

– Я знаю! Вся трагедия в том, что моя душа успела переродиться и теперь это душа смертной, а не эльфийки. Фейри этого не понимают и меряют меня своей меркой; потому их так удивляет, что я с такой безоглядностью спешу жить и радоваться. Им невдомёк, что это чисто человеческое свойство, – горестно проговорила девушка и, подняв потемневшие глаза, попросила: – Поцелуй меня, мой король! Поцелуй так, чтобы я потом ни о чём не жалела! Даже спустя века!

– Ну, здравствуй, Волчица! – чуть слышно выдохнул Радон, перед тем как выполнить её просьбу.

* * *

– Создатель! – Верна покосилась на Улльтора. – Ей кто-нибудь говорил, что к смертным ни в коем случае нельзя привязываться, тем более, любить?

Ас пожал плечами.

– Аталиса – сильная девочка. Когда придёт время, она вынесет эту боль вечной разлуки. Если нет, то что ж, значит, таковая её судьба, сотканная норнами.

* * *

«Развратница! Проклятая человеческая душа, не знающая ни верности, ни жалости!» – прошипел Лесной король, наблюдающий из-за деревьев за женой и её смертным любовником. Его не обманул фантом в лаборатории.

В руке эльфа вспыхнул меч, но тут же исчез. «Ну нет, моя хорошая! Так легко ты у меня не отделаешься. Любовью за любовь, говоришь? Да будет так! Привяжись как следует к своему животному, а затем ты узнаешь, что такое настоящая боль. Уж я тебя так накажу за измену, что ты вовек не забудешь!»

Бушующая ярость требовала выхода и Лесной король, изменив облик, полетел над своими владениями. При виде людей, браконьерствующих в заповедном лесу, его глаза вспыхнули сумасшедшим блеском. «Наконец-то! – возликовал он. – Вот они ничтожества, мнящие себя разумными существами, а на деле скот, живущий лишь своими инстинктами! Жрать и размножаться – вот и вся их незамысловатая правда жизни!»

В Этернолиллорн Лесной король вернулся уже совершенно спокойный. Зайдя к матери, он поцеловал её в щёку и поинтересовался, чем она занимается. Титания пожаловалась ему на плохой аппетит и бесплодность молодой драконихи, которую она никак не может повязать с одним молодым чешуйчатым болваном. Смерив сына недовольным взглядом, она не выдержала и добавила, что ему тоже не мешало бы вспахивать собственное поле, пока этим не занялись другие.

«Уже вовсю пашут!» – с гневом подумал Лесной король, и перед его внутренним взором возникли целующиеся Аталиса и Радон, а затем как они в порыве страсти срывают друг с друга одежду, мешающую им слиться в единое целое. На этом услужливая память не успокоилась и подсунула ему картину, где тем же самым его любимая жена занималась с Улльтором.

Неимоверным усилием воли эльфийский принц притушил волну ярости, бушующую в груди, и с просящим выражением на лице улыбнулся матери.

– Как раз об этом я хотел с тобой поговорить. Аталиса дуется на меня, хотя сама виновата. Нельзя же всё время торчать в лаборатории, забыв о муже, не говоря уж о том, что это опасно. Пожалуйста, поговори с отцом. Пусть он закроет ей доступ к научным изысканиям, и предупредит Ваэля, чтобы он не делал из неё синий чулок. Прежде всего, она моя жена и не должна так явно манкировать своими обязанностями. На приёмах принцесса бывает крайне редко, что уже заметили при дворе и это плохо сказывается на моём имидже. Сама понимаешь, я был просто вынужден завести любовницу, чтобы хоть как-то отвести от себя подозрения, что жена попросту пренебрегает мной.

– Бедный мой мальчик! – воскликнула расстроенная Титания и, опустившись рядом с сыном, ласково коснулась его щеки. – Почему ты раньше молчал? Ну ничего! Ситуация вполне поправима. Хорошая порка быстро вправит ей мозги.

– Нет!

– Не беспокойся, если ты не хочешь портить отношения с женой, я улажу всё сама. Благо, поводов отправить её на экзекуцию просто тьма тьмущая.

Нет! – резко повторил Лесной король. – Аталиса не животное, которое нуждается в порке, чтобы понять, чего нельзя делать.

– А по-моему, это как раз именно тот случай, – скептически заметила эльфийская королева. – Своим заступничеством ты и Ваэль совсем её избаловали, вот она и творит, что хочет. Раэтиэль, пойми, лишь твоя любовь давала ей право на снисхождение, но…

– Никаких «но»!

– Послушай, что я говорю! Вы всего десять лет как вместе, а ты уже ищешь утешения на стороне. Что-то это мало похоже на настоящую любовь. Фейри так быстро не меняют свою сердечную привязанность…

– Это моя ошибка, Аталиса здесь ни при чём! Поэтому я тебя прошу, отошли высокородную Лоэль эс-Цинь обратно родителям.

– Что?! – подпрыгнула Титания и чудовищная зелёная птица, сидящая у неё на плече, с хриплым клёкотом, взвилась вверх. – Ты хоть понимаешь, какой это позор для девушки? Да её после этого никто замуж не возьмёт!

– А мне плевать! – холодно ответил Лесной король. – Думать нужно было, прежде чем прыгать ко мне в постель! – заявил он, обстреливая крошечными шариками летучего монстра. Когда тот понял, что это хлеб, он начал их ловить, громко щёлкая клювом.

– Ну, что ты решила? – спросил он, видя, что мать не собирается прерывать затянувшееся молчание.