Эльфы (не) влюбляются

– Ты так всё тут знаешь, откуда?

– Я здесь защищал наши рубежи от оборотней, лет десять подряд. Знаю хорошо эти места и старую дорогу. Конечно, всё меняется, но многое мне знакомо.

– А то я уж думала, что ты каждый месяц тут ходишь.

Они шли и шли, остановились на привал, и снова шли и шли. Сколько падений было у Тони, она не считала, не всегда эльфу удавалось её подхватить, благо дело в пропасть она ни разу не свалилась, но колени и руки были стёсаны до мяса. Наконец, они добрались до небольшой пещерки, даже ночь ещё не наступила. Как всегда эльф посадил её на камушек, а сам занялся приготовлением ужина и ночлега. Потом отвёл её к ручью. Прошло уже много времени, а Тоня всё не приходила. Эльф забеспокоился и пошёл её искать. Ещё издали он услышал горький плач и бегом припустил к девушке. Она сидела на том же месте, где он её и оставил, и горько плакала.

– Что случилось, Антонина? – с беспокойством спросил эльф.

Тоня удивилась бы, что эльф так обеспокоен, он всегда спокоен и бесстрастен, но сейчас она не обратила на это внимания.

– Я не могу найти дорогу, я потеряла очки, они упали в пропасть и я ничего не вижу, - сквозь рыдания говорила Тоня.

Эльф почти ничего не понял, но обнял девушку, потом взял её на руки и понёс в пещеру. Он прижимал её к себе, как большую драгоценность, даже не осознавая этого. Сердце его билось в ритме боевых барабанов, ему хотелось укрыть и защитить её от всех напастей и неприятностей. Придя в пещеру, он сел на камушек, Тоню посадил себе на колени и обнял, как ребёнка, прижав к своей груди. Прошло какое-то время, и девушка успокоилась. Он погладил её по голове и задал вопрос:

– Антонина, что произошло?

– Я потеряла очки, - всхлипывая, сказала она.

– Возле ручья? Они достаточно тяжелы, и уплыть не должны, я пойду и поищу, пока светло.

– Нет, они упали в пропасть. Когда я споткнулась, то они соскочили, ударились о камень и прямо туда, я видела, как стёкла сверкнули над пропастью, - она снова всхлипнула.

– Прошу тебя, не плачь, - сказал эльф, прижимая её к себе.

– Я уже не плачу, - продолжая всхлипывать, сказала Тоня.

– Боюсь, что я вряд ли сумею их найти. У меня нет оборудования, чтобы спуститься в пропасть, а даже если бы и было, то очень мелкий предмет.

– Что ты говоришь, я никогда бы не позволила тебе лезть в пропасть за очками!

– Ты так плачешь. Они были тебе дороги, как память или что-то ещё?

– Нет, очки самые дешёвые и простые, но без них я ничего не вижу. Я и тебя вижу, как большой квадратный шкаф.

– Даже сидя у меня на коленях?

– Ну, нет, так я тебя вижу.

– Вот и хорошо, значит, будешь тут и сидеть.

– Ой, ты надо мной смеёшься.

– Хорошо. Давай выясним всё по порядку. Ты потеряла очки, но сами по себе они для тебя не очень важны, так?

– Так.

– От ручья ты не смогла прийти потому, что не видишь дорогу, так?

– Так.

– Почему тогда, если ты так плохо видишь, то не восстановила зрение?

– Как же я его восстановлю? Я поэтому и очки носила, что не вижу.

– Ты хочешь сказать, что очки – это не предмет для украшения, как веер, например, или браслет, а необходимость видеть?

– Да, конечно, очки не для красоты. Без них невозможно ходить, но у некоторых людей зрение лучше, чем моё, тогда они могут ходить без очков.

– Почему же ты не обратилась к лекарю у себя в мире, чтобы восстановить зрение?

– Так наш лекарь и выписал мне очки, а восстановить зрение он не может.

– Ты хочешь сказать, что лекарь в вашем мире не может зрение восстановить?

– Не может.

– Что ты видишь не очень хорошо, я понял, но думал, что это модно в вашем мире. Тем более что в своих стеклах ты так потешно выглядишь, я бы сказал, интригующе. Если бы знал, то отвёл бы тебя к лекарю, он бы за полчаса или час восстановил тебе зрение.

– За полчаса?

– Да. Но мне потребуется несколько дней. Сегодня после ужина и начнём. Конечно, завтра ты ещё не будешь хорошо видеть, но отличить меня от шкафа сможешь.

– Азизраэль, прости, я не хотела тебя обидеть, это я образно сказала.

– Я не обиделся. Не переживай, всё будет хорошо. Ты мне веришь? – и эльф снова прижал её к своей груди.

– Верю, - куда-то ему в шею ответила она.

Поужинав, они занялись лечением. Сначала эльф снова запустил резервы Тониного организма, чтобы убрать мелкие, но многочисленные порезы и ссадины на руках и коленях. Потом посадил её на камень, сам зашёл ей за спину, велел закрыть глаза, положил свои пальцы на её веки, а ладонями обхватил голову девушки немного выше ушей. В таком положении они застыли минут на двадцать. Антонина не видела, что происходило снаружи, но внутри чувствовала тепло, исходившее от его рук.

«Как же приятно сидеть так, ощущая его руки, принимая его тепло. Он такой надёжный, всегда спокойный и невозмутимый. Чувствую себя, даже не как за каменной стеной, а как в коконе, который берегут и охраняют. Не знаю, смогла бы я принять тот факт, что не любят? Забота, бережное отношение, защита смогут, заменить любовь или нет? Конечно, никто этого мне не предлагал, но всё же?» - так думала Тоня, принимая лечение от эльфа.

Наконец, Азизраэль отнял руки от её головы:

– Можешь открыть глаза, - сказал он.

– Ой, я вижу почти всё в пещере, даже в дальнем конце, - восхитилась Тоня.

– Вот и хорошо. Для завтрашнего путешествия этого расстояния тебе будет достаточно. А вечером продолжим, - пообещал он.

Они легли спать и эльф, как обычно, обнял её за талию и прижал к себе.

Глава 11.

Утро началось уже привычно.

«Интересно, сколько времени я смогу ещё продержаться, чтобы начать её соблазнять? Не думал, что я любитель таких изощрённых пыток. Но и следующую ночь я буду спать рядом, я хочу этого», - думал эльф.

«Вот вчера, он сразу прижал меня к себе. Блин! Не помню, так же было или нет. От волнения я не обратила внимания, а утром снова думаю, конструкция такая или возбуждение. Вот растрёпа. Зато я вижу совсем не плохо, но не так далеко, как в очках. Он просто волшебник», - размышляла Тоня.

Дорога была такой же трудной. Тоня, как всегда падала и спотыкалась, Азизраэль ловил её, когда успевал. Она совсем оборвалась в дороге. Её новенький эльфийский костюм превратился в лохмотья, на коленях были большие дыры, рукава, и подол туники свисали лоскутами, сапожки превратились в растрёпанные чуни. У неё, конечно, есть новый костюм и ещё платье, но она не хотела их одевать до тех пор, пока не спустятся с горы. Азизраэль сказал, что они проведут ещё две ночи в горах, а потом заночуют в трактире, уже в порту. Дальше надо плыть на корабле, но всего сутки. Между странами пролив, а не океан. Антонина боялась, что Азизраэль не поплывёт с ней в Валсаран. Когда они говорили с герцогиней, то эльф говорил о том, что ему надо в порт. О том, что ему надо и в Валсаран, речь не шла. Девушка стеснялась спросить эльфа о его дальнейших планах. Но её путь лежал через пролив, независимо от того, будет ли сопровождать её эльф или нет. Как всегда они остановились на обед, немного передохнули и пошли дальше. Тоня чувствовала, что её нос обгорел и шелушился, снова вся растрёпанная, оборванная и исцарапанная, да ещё и с красным носом.

«Я просто «красавица»! А Азизраэль ещё сильнее загорел и стал ещё красивее. На смуглой коже, так сверкают, драгоценными камнями, синие глаза. И эти белоснежные волосы, заколотые в «небрежный» пучок…», - размышляла по дороге Тоня.

Сегодня они ночевали на открытом месте, почти на берегу ручейка. После ужина эльф снова лечил девушку, разговаривали мало, Тоня слишком устала, а эльф вообще не был разговорчивым. На открытом месте и ночью, Тоня чувствовала себя не очень хорошо. Она вздрагивала от любого шороха и постоянно оглядывалась, хотя в темноте ничего видно не было. Посчитав за лучшее лечь спать, эльф повернул её к себе лицом, уложил на плечо и резко сказал: «Спи!». Девушка сразу же отключилась. Это, конечно, минут на десять, не больше, но она успокоится и магический сон перерастёт в обычный. А пока эльф не отказал себе в удовольствии и коснулся губами виска, носика и полных, манящих губ. Просто коснулся и всё. Утром Тоня проснулась, как всегда в кольце железных рук эльфа, и прижатой своим мягким местом к объекту её интереса. Ну, и конечно, вся цветущая от смущения.