Эликсир Любви

Ни о чем подобном Алексей не догадывался. Он переживал навалившееся разом несчастье. "Что за глупость, - думал он, - надо же так вляпаться. Был бы пьяным, другое дело ...". Пословицы типа: "Пришла беда - отворяй ворота", "От сумы да от тюрьмы не зарекайся" вспоминались сами собой, отравляя душу.

Он сидел в отделении милиции, прямо перед глазами дежурного, на стульях сб и тых в лавочки по четыре штуки. Его доставили сюда сразу после инцидента на улице. Самый противный из конвоиров (тот, из-за к о торого всё и началось) зашел за перегородку к дежурному. Что он сказал, Алексей не расслышал. Дежурный, офицер лет сорока, лысоватый, с казённым лицом, оторвался от бумаг, мельком глянул на Скворцова и карандашом указал ему на скамеечку вдоль стены. Алексей п о слушно уселся и стал ждать решения своей участи. На этом всё как бы замерло. Никто не засуетился, не кинулся опрашивать Скворцова, выслушивать его объя с нения, звонить, проверять, давать запросы, хоть как-то участвовать в его судьбе. А б сурд, но до него не доходили руки, будто бы он попал в какой-нибудь жилкомхоз, задубевший от посетителей. Кругом занимались своими делами: дежурный запо л нял журнал, подалась домой парочка припоз д нившихся сотрудников, противный конвоир принялся названивать по телефону. Поговорив немного, он передал тру б ку дежурному. Дежурный выслушал невидимого собеседника, потом положил тру б ку на аппарат и с любопытством п о глядел на Скворцова. Алексей было озарился надеждой, но офицер тут же утратил к нему интерес и вновь уткну л ся в журнал. Милиционеры, что доставили его вновь ушли в ночь. Они уже не казались Алексею стражами улиц, надеждой и защитой слабых. Пропорционально обиде на них и мысли отливали негат и вом: "Схватили меня ни за что, ни про что, привезли сюда и бросили, словно коршуны добычу в гнездо и опять пол е тели на поиск очередной жертвы. А я? Что дальше со мной? Как мне оправдаться, если их не будет? Кто п о верит, кто войдет в моё положение?"

Он добросовестно подождал какое-то время - ничего нового. Он продолжал с и деть в одиночестве, и никто не спешил им заняться. К нему, ученому, создателю уникального препарата относились как рядовому мелкому нарушителю! Да, если б они только знали, что перед ними сидит без пяти минут нобелевский лауреат. Алексей решил сам обратиться к дежурному. Тот сидел за перегородкой из толст о го стекла. Стол его почему-то отодвинули от перегородки подальше, метра на три вглубь комнаты и потому он был вынужден общаться с посетителями через перег о ворное устройство. Скворцову, как причастному к медицине такое заграждение показалось продуманным. Посетитель не то, что достать или плюнуть, даже ды х нуть не мог на дежурного. И для нашего бытия, ежегодно сотрясаемого эпидеми я ми, такая защита от микробов была просто замечательной. На робкий вопрос Алексея дежурный механически произнёс: "Ждите, к Вам подойдут", и вновь ук а зал карандашиком, где нужно находиться Скворцову. Пришлось ве р нуться на свое м е сто.

Потянулось время ожидания, сдобренное невесёлыми мыслями: "Что если с о общат на работу? А может, нет?" Подумав немного, он решил, что обязательно с о общат. Глядя на порядки в своем институте, по рассказам друзей, Алексей вывел аксиому: "Стукачество - обязательный атрибут любого учреждения, любого гос у дарства." У нижестоящего не должно быть тайн от вышестоящего. Только такое пол о жение вещей обеспечивает прогнозируемое будущее любой инфраструктуры. Если начальничек имеет желание править долго, то должен, нет, просто обязан, подкармливать, беречь стукачей. Алексей знал, что в некоторых конторах стучали друг на друга так, что в пору было выдавать знаки отличия "почетный дятел", "з а служенный дятел". Ничего личного, все на благо дела. Стук-постук вторя мы с лям он легонечко барабанил пальцами по деревянному сиденью. "Вдруг дойдёт до семьи? Как оправдаться относ и тельно поездки в этот город? Глупо! Ай, как глупо вышло, - сетовал он, - Потребовать медицинского освидетельствования? Не пом о жет, в гостях выпивал. Умяли с хозяином бутылочку водочки. Чего так долго Сонька тащится с па с портом?"

Было немного обидно, что она не встала за него горой, а позволила увезти в о т деление. "Преданные жены так не поступают. Преданные бьются за мужей до ко н ца, истово, люто. Время благородных декабристских жен ушло безвозвратно, - об ъ явив приговор эпохе, Алексея понесло дальше, - Борьба за равнопр а вие укрепила женщинам зубы и продубила душу. Самопожертвование стало для них бредом, гл у постью, атавистическим пережитком прошлого. Каждая особь - личность, а значит каждый за себя". Он тут же устыдился собственных мыслей. "Эк, каково з а гнул! Соня не может быть такой. Она всё сделала правильно - сходит за его паспо р том и все само собой разрешится".

Период обиды на весь мир сменился неловкостью за себя самого - что ещё Соня подумает о нём? Там, на улице, перед милиционерами он что-то леп е тал, канючил как пойманный пацан. Решит, что связалась со слюнтяем и конец сказке, на п у шечный выстрел к себе не подпустит. "Нет, она умная, всё поймёт, - стал он усп о каивать себя, - Сообразит, что как мог, уходил от неприя т ностей. Геройствовать - это хорошо. Это как с высокой вышки в воду: ша г нуть страшновато, а коль сделал шаг, назад не поворотишь. Падаешь, и дух захватывает от свободы. Только вот удар о воду бывает неудачным, а зачастую и болезненным. За геройский пост у пок - честь и хвала, но вот беда, как бы остаток жизни не раскаиваться о последс т виях. Соня - умница, она и мысли не допустит, что я испугался. Рациональность - вот моя сила! Хотя, что плохого в страхе? Позволяет выжить. Как там "бла-бла" по Дарвину - передаваемое от поколения к поколению качество, помогающее по д виду уц е леть в этом безжалостном мире".

Логическая цепочка выстроена, объяснения поступкам подобраны, с ними см я тение души угасает, и ждать становится легче.

Томится в одиночестве, долго не пришлось, в отделение доставили ещё одного нарушителя - мужичонку лет сорока пяти, в поношенном драповом пальтишке н а распашку и кроличьей шапке, бывшего черного цвета. Конвоировали его два П э ПээСника . Старший наряда прошел вперед, приоткрыл дверь дежу р ки и сказал:

– Саныч! УЧС доставили. Оформлять будем или как?

– Что там? Как в прошлый раз?
– Спросил дежурный.

– Тоже самое, - Подтвердил патрульный.

– Тогда обойдемся, - Принял решение старший, - Позвоню сестре. Придет заб е рет.

ПэПээСники собрались вновь на патрулирование. Перед тем как уйти, старший из наряда усадил задержанного на соседнюю с Алексеем лавочку, для острастки погрозил пальцем. На что мужичонка ра с плылся в улыбке.

На уличного хулигана он не походил - обычный человечишка, сотни две подо б ных ему составляют толпу, неважно где: у магазина или на митинге. По тому, как он улыбался милиционерам, Алексей чуть было не принял его за блаженного. В стенах милиции улыбаются только её сотрудники. У них свой юмор, свои приколы. Любого знакомого, не из их структуры, здесь встречают неизменной шуткой: "Что? Уже вызвали? Сухарей насушил?" Смутило Алексея и отношение дежурного к з а держанному. Так лояльно поступают с хорошо знакомыми или больными на гол о ву, погл я дывая сквозь пальцы на их мелкие прегрешения.

Мужичок посидел спокойно совсем немного, потом принялся елозить по с и денью и крутить головой, выглядывая что-то или кого-то. Заметив Алексея, он з а мер, оценивая собрата по несчастью, затем пересел на одну с ним скамейку.

– Хоть одно приличное лицо, - возвестил он, таким образом, располагая к дал ь нейшей беседе.

От него попахивало спиртным. Алексей с тоской вздохнул - похоже, что новоя в ленный соседушка как раз в той кондиции, когда человека неудержимо тянет п о общаться.

– По-семейному здесь?
– На правах старожила справился мужичок.

– Что?
– Не понял Алексей.

– Из-за семейных неурядиц здесь? Поскандалил или чего хуже?

– По недоразумению, - не стал замыкаться Алексей. Сколько придется здесь ждать, кто знает, а мужичок-собеседник - какое-никакое развлечение.

– Документов с собой не было, - Пояснил Алексей.

– Во, как?
– Удивился мужичок, - Не припомню такого. По закону допустимо - задержание на 24 часа до выяснения личности. А ты ч а сом не из этих?

– Каких этих?
– Счел за лучшее уточнить Алексей.

– Из правозащитников. Уж больно власти их не любят. Цепляются почем зря. Нет, тебя ср е ди них не припомню.

– Не местный я.
– Признался Алексей. Его порадовало, что собеседник не оказа л ся блаженным и говорил достаточно грамотно.

– Понятно. А к нам по делам?

– Частным порядком.