Эликсир сущности

— Хочешь погулять? — улыбнулся я. — Идем.

— Погодите, ваше сиятельство, — неожиданно вмешался Нагайцев. — Нельзя же так. Позвольте, я хоть уздечку на него надену.

— Думаете, на магию можно надеть уздечку? — рассмеялся я. — Бросьте, Ефим Никанорович.

Я потянул на себя дощатую загородку и кивнул Мальчику:

— Выходи.

Граф Толубеев и Нагайцев посторонились, а растерянный репортер Черницын остался стоять столбом прямо на дороге. Тренер потянул его в сторону.

— Не путайся под копытами!

Осторожно ступая длинными ногами, жеребец вышел из денника. Неторопливо пошел по длинному коридору, косясь на других лошадей. Я шел рядом с ним и видел, как они на него смотрели.

После сумрака конюшни солнце ослепило меня. Сладкий летний воздух ударил в ноздри. Он пах свободой.

— Скачи, Мальчик! — сказал я. — Только возвращайся, обязательно.

И магический конь побежал по широкому тренировочному кругу. Его рысь была обманчиво-неторопливой и легкой, словно Мальчик танцевал. Огромные копыта едва касались земли, каждым шагом конь неотвратимо пожирал пространство.

— Как бежит! — хрипло сказал у меня за плечом Нагайцев. — Как бежит!

Я услышал шорох наверху. Поднял глаза и увидел за стеклами второго этажа смутные белые пятна. Это конюхи прилипли к окнам, глядя на пробежку настоящего Мальчика.

Рядом со мной стоял Черницын. Раскрыв рот, он следил за тем, как мчится по широкому кругу огромный вороной жеребец.

— Заварили вы кашу, господин Черницын, — улыбнулся я. — Ох, и хлебать вам ее теперь.

— И пусть, — неожиданно сказал репортер. — А только оно того стоило.

Я прислушался к его эмоциям и удивленно хмыкнул. Ни злости, ни обиды не осталось в душе газетчика. Только одно восхищение.

— Если вы расскажете Тайной службе все, что знаете по делу Сойкина и Удашева, я не стану подавать на вас в суд, — решил я. — Наслаждайтесь вашей сенсацией.

— К черту сенсацию! — задиристо ответил репортер. — Вы посмотрите, как он бежит!

— Вот только со скачек Мальчика придется снять, — озабоченно сказал граф Толубеев. — Тут уж ничего не поделать, Александр Васильевич, поймите правильно.

— Не беда, — улыбнулся я. — Поговорю с Игорем Владимировичем. Что-нибудь мы обязательно придумаем.

Мальчик легко преодолел несколько кругов, а потом подбежал к нам и остановился рядом со мной. Его бока равномерно вздымались, конь дышал свободно, без всякого напряжения.

— Даже не вспотел! — с восторгом сказал Нагайцев, привычным движением щупая спину жеребца.

Затем он наклонился и потрогал его огромную переднюю ногу.

— Прирожденный бегун, прирожденный.

— Ефим, там господин Зотов подъехал, — вмешался граф Толубеев. — Пойди, встреть его.

— А я пока отведу Мальчика обратно в конюшню, — улыбнулся я. — Или ты хочешь еще побегать?

Это я спросил уже у жеребца. Он был таким рослым, что мне приходилось задирать голову.

Мальчик приподнял верхнюю губу и показал ровные зубы. А потом помотал головой.

Вот честное слово, он меня понимал!

— Тогда идем, — рассмеялся я.

— Этот господин Зотов — начальник Тайной службы? — тихо спросил меня туннелонец.

— Да, — ответил я. — Можно сказать, главное лицо Империи по магическим делам.

— Я не уверен, что хочу с ним встречаться.

Я пожал плечами.

— Зато он очень рассчитывает на встречу с тобой. И огорчится, если ты попытаешься ее избежать. Вы ведь не собираетесь сегодня же уходить в другой мир?

— Думаю, мы захотим остаться здесь на какое-то время, — сказал туннелонец. — Если никто не будет против.

— Тогда тебе лучше откровенно объясниться с Никитой Михайловичем, — кивнул я. — Магия магией, а закон — это закон.

— Мне жаль, что наше появление здесь устроило такой переполох. Мы никогда не использовали наши зелья во вред.

— Вот, именно так советую и сказать. Уверен, что Никита Михайлович все поймет правильно. А потом я отвезу тебя в заброшенную лабораторию.

Оставив туннелонца наслаждаться летним солнышком и обществом начальника Тайной службы, я увел Мальчика в конюшню. Он спокойно шел рядом со мной.

— Не тесновато тебе здесь будет? — спросил я, заводя его в денник. — К твоим размерам больше подойдет отдельная конюшня. Пожалуй, предложу графу Толубееву построить ее.

Мальчик одобрительно кивнул и с аппетитом принялся жевать сено.

— Вкусно? — улыбнулся я. — Сейчас мне придется уехать. Но ты ведь уже привык к тренеру Нагайцеву? Вот, он и будет тобой заниматься дальше. А я буду иногда приезжать. Может быть, ты меня даже покатаешь.

Я поймал себя на том, что говорю с магическим жеребцом как с ребенком. Судя по невозмутимому виду Мальчика, он был не против.

Хлопнула дверь конюшни, и в коридоре послышались знакомые шаги.

— Господин Тайновидец! — услышал я голос Зотова.

Разумеется, Никита Михайлович не мог уехать, не посмотрев на магического жеребца.

Я выглянул из денника. Следом за Зотовым, метя полами длинного плаща устланный соломой пол, летел туннелонец, похожий на темного призрака.

— Вижу, вы поладили, — улыбнулся я.

— Ну, арестовывать магическое существо из другого мира я не собираюсь, — подтвердил Зотов. — А вот вас прошу о содействии. Помогите убедить этого талантливого алхимика, что его зелья не должны расползаться по городу. По крайней мере, без одобрения Палаты алхимиков и целителей.

— В нашей жизни есть свои сложности, — объяснил я туннелонцу. — И бюрократия входит в их число.

Туннелонец молча наклонил голову.

— Надо как-то утрясти сложности с местом их проживания, — поморщился Зотов. — Заброшенная лаборатория принадлежит Сойкину. Если его осудят, то казна ее конфискует — как ни крути, а именно там незаконно изготавливали зелья. Разумеется, потом лабораторию выставят на торги. И новый владелец вполне может попросить туннелонцев убраться.

— Я в этом не разбираюсь, — честно признался я. — Но поговорю с Игорем Владимировичем. Уверен, он сможет предложить вариант, который устроит всех.