Элли и арфист

– Как твои уроки с Косулей? – спрашивает он. – Все хорошо?

Ну…

Рода – хороший учитель. Сейчас мы занимаемся у нее дома, в Тонтоне. У нее три собственные арфы, так что я, когда приезжаю к ней, играю на одной из них. Она указала мне на ошибки, которые я совершаю. Мне нужно садиться прямее, учиться расслаблять запястья и держать руки ближе к арфе. Мои локти так и норовят опуститься, а я должна следить за тем, чтобы они этого не делали. Я должна трогать струны немного выше. После каждого щипка мои пальцы должны возвращаться к ладони. Ногти нужно обрезать покороче. Я должна практиковать трезвучия, гаммы, ритмы и постановку рук.

Мне очень хочется играть, как Рода, ее пальцы скользят по струнам с такой скоростью, что их почти не видно. Мне предстоит долгий путь.

Нравится ли мне Рода? Не уверена. Она добрая и отзывчивая, но я почему-то не могу проникнуться к ней теплом.

– Я многому учусь, – говорю я Дэну.

Судя по всему, Рода навещает Дэна нечасто. Скорее всего, он ездит к ней, а не наоборот. У него есть потрепанный старый «Ленд Ровер», но почему-то у меня сложилось впечатление, что он редко на нем ездит.

– Косуля – лучшая арфистка из всех, кого я знаю, – сообщает он мне.

– Да, но разве ты мог бы сказать иначе, – ворчливо замечаю я. – Она твоя девушка.

– Да, не мог бы. Потому что это правда. Она лучшая арфистка из всех, кого я знаю. И да, ты права, она моя девушка.

Я не в восторге от гордости в его голосе и не горю желанием обсуждать их отношения. Мне гораздо приятнее напрашиваться на комплименты.

– Она говорит, что у меня хорошее ухо, – хвастаюсь я.

Мои уши скрыты под густыми волосами, но у меня складывается впечатление, что Дэн пытается их рассмотреть, причем тайком.

– У тебя их два, и они оба хорошие! – наконец произносит он.

– Спасибо. Приму за комплимент.

Он делает паузу.

– Уши предназначены для того, чтобы слушать. И твои – не исключение. Если бы ты иногда ими пользовалась, это бы помогло тебе играть на арфе.

– Я слушаю! Я все время слушаю! – обиженно возражаю я.

Снова повисает тишина. Я чувствую, как в мысли закрадываются сомнения.

Рода, хотя и засыпала меня советами по технике, никогда не говорила мне, чтобы я слушала. Я слушала с самого начала, когда возилась с арфой в одиночку, но, возможно, не так много слушаю сейчас. Положение рук, осанка и попытки правильно прочитать ноты – все это мешает мне сосредоточиться.

Я хватаю последний бутерброд, косясь на Дэна и в очередной раз удивляясь его проницательности.

Он встает.

– Пойду сварю кофе.

– Ты такой злюка! Всегда варишь кофе, но ни разу мне его не предложил! – ворчу я с набитым ртом.

Он хихикает, как будто я произнесла что-то смешное.

– О, так ты хочешь выпить кофе?

Иногда мое терпение иссякает.

– Безусловно! Для этого кофе и существует, знаешь ли. Чтобы его пили.

– Нет, это не так. Вовсе нет, – не соглашается он. И я вижу, что в его мире это неопровержимая истина.

– Для чего же ты его используешь?

– Чтобы нюхать.

На смену моему раздражению приходит недоумение.

– То есть ты его никогда не пьешь?

– Нет. Я его варю, потому что мне это нравится. Я хожу, размахивая им по амбару, и это еще одна вещь на свете, которая мне нравится. Я его нюхаю – и это третье, что мне нравится. Затем я выливаю кофе в раковину.

– Дэн! А я-то думала, что ты выпиваешь его в одиночестве на кухне. А ты выливаешь его в раковину! Это преступление! Как можно зря переводить продукт!

– Почему преступление? Почему зря? Мне не нравится его вкус. Он напоминает мне древесного червя. Зато мне нравится его аромат. Кофе пахнет солнечным светом, полями с урожаем и надеждой. Я уже много лет варю кофе, хожу с ним по комнатам и выливаю его в раковину. Я всегда так делаю.

Я не могу удержаться от смеха.

– Когда я здесь, пожалуйста, больше не выливай кофе в раковину. Дай его мне, и я залью его в свое горло!

– Ох. Жаль, что ты раньше не сказала мне, что ты этого хочешь! Я не знал. Даже не догадывался. Я понимаю, что должен такое замечать, но иногда я… не вижу того, что видят другие.

– Дэн, Дэн, все в порядке! Это неважно! – Я протянула ему руку, и он ненадолго сжал мою ладонь. Наши взгляды встретились, и я почувствовала, как мои ноги стали ватными.

Пока он варит кофе, я снова и снова повторяю свою мантру.

Клайв – моя скала. Клайв – моя скала. Клайв – моя скала.

13

Дэн

Быть эксмурским арфистом не очень приятно потому, что по Эксмуру бродит довольно много убийц. Я указал на это Томасу в то утро, когда он принес мои письма.

– Что? – переспросил он.

Я повторил свое наблюдение.

Томас ответил, что не знает ни одного убийцы, промышляющего в этом районе, а если я знаю, мне следует непременно сообщить об этом в полицию. Я возразил, что Эксмур, несомненно, изобилует убийцами, и в это время года я встречаю их повсеместно. Он сказал, что если я быстро не объясню, что имею в виду, он не отдаст мне почту, а ведь сегодня пришло одно письмо от моей сестры Джо, и оно выглядело весьма интригующим. Друг вновь спросил, о каких убийцах я говорю. Я сказал, что письмо от моей сестры Джо, скорее всего, не представляет ни малейшего интереса, но на всякий случай добавил, что имею в виду убийц не людей, а птиц.

О, протянул Томас. А он уже начал волноваться. Он предположил, что я имею в виду охотничий сезон.

Я подтвердил, что так оно и есть.

Он передал мне мои письма (почтовый спам и письмо от Джо, которое по сути оказалось веселой болтовней о том о сем и завершалось вопросом о моем здоровье) и сказал, что уважает мои взгляды, но стрельбу по фазанам вряд ли можно считать убийством. Томас не считал, что фазаны так уж важны в глобальной экосистеме. Я спросил, почему нет. Он пожал плечами и сказал, что это глупые птицы, которые поднимают шум по пустякам, всегда мешают проехать его фургону и заполняют собой дороги, когда он спешит. При этом они не торопятся перебраться на обочину, но и не соглашаются быть сбитыми. И хотя Томас ничего не смыслил в стрельбе и был далек от всего этого аристократического охотничьего ажиотажа, ему очень нравился фазан в подливе и с хорошо прожаренной картошкой на гарнир. Он добавил, что иногда может поворчать на свою хозяйку, но, по правде говоря, у нее есть одно неоспоримое достоинство: она готовит непревзойденное жаркое [8] .

8

«A mean roast» (англ.).

(У слова «mean» множество значений. Это глагол, который сообщает вам, что люди не следят за тем, что говорят, и прячут за каждым словом всякие дополнительные смыслы. Например, когда Косуля называет меня лимоном, что она имеет в виду? Она же не имеет в виду, что я цитрусовый фрукт желтого цвета. Вовсе нет. По крайней мере, я на это надеюсь. «Mean» – это еще и существительное, описывающее некое среднее значение, которое представляет собой число, деленное на другое число. Например, среднее количество сэндвичей, которые я съедаю за день, можно узнать, поделив общее количество, которое я съедаю за месяц, на количество дней в месяце. «Mean» – это также прилагательное, которое указывает на отсутствие доброты или щедрости. Например, Элли сказала, что я поступил как злюка, когда вместо того, чтобы предложить ей кофе, вылил его в раковину. Это не было комплиментом. Но когда Томас использует это прилагательное, особенно при описании блюд и напитков, «mean» превращается в яркий комплимент. «Непревзойденный сидр», – как часто говорит он в «Оленьей голове».)