Элли и арфист

Я жду мужа у стойки регистрации. Жду два часа. За это время я неоднократно спрашиваю женщину за стойкой, можно ли мне увидеть Дэна. Но он все еще в интенсивной терапии, и посетителей к нему не пускают.

Я думаю о том, чтобы позвонить Клайву. Но я хочу, чтобы именно он посчитал необходимым приехать, чтобы он стремился к примирению.

А хочу ли этого я? Хочу ли? Хочу ли?

45

Дэн

– Что ты творишь, черт возьми?

В голосе моей сестры слышится лед, но я замечаю, что по ее щекам стекают капельки воды. Она их смахивает и сводит брови. Она сидит на краю больничной койки, а я сижу, опираясь на подушки. На коленях Джо лежит гроздь винограда, фиолетового, крупного, в полиэтиленовом пакете. Она подносит пакет ко мне.

Я ягод не беру, потому что мне больно двигаться. Все болит. Почти все тело перебинтовано.

Джо выбирает виноградину и кладет ее в рот. И жует. Я все думаю, когда же она выплюнет косточки, но она этого не делает. Я делаю вывод, что это, скорее всего, виноград без косточек.

Она повторяет свой вопрос.

Я сообщаю ей, что спас Элли от огня. После этого я стал спасать от огня арфы. Мне удалось вытащить четыре арфы. Но это не так много, как я хотел бы спасти, потому что после этого муж Элли взял на себя ответственность спасти меня.

– Муж Элли? А что он там делал, черт побери?

Я опускаю глаза. Я не уверен, что ей стоит знать эту информацию. Разумеется, не стоит. Однако она повторяет свой второй вопрос, и я знаю, что она будет повторять его до тех пор, пока я не отвечу.

– Вот как все было, – произношу я. – Муж Элли вчера вечером находился в мастерской, потому что у него был план: спалить Амбар «Арфа».

Она ахает.

– Но я думала, что это несчастный случай!

Я объясняю, что это так, и в то же время не так.

– Пожалуйста, Дэн! Начни с самого начала. Расскажи мне все.

И я приступаю к рассказу. Я рассказываю ей, как Элли попросила меня переставить ее машину, что я и сделал, и как я вернулся от Томаса, почуял запах керосина и услышал громкое карканье Финеса; как я застал мужа Элли, Клайва, в дровяном сарае и как он на меня набросился; как после двух ударов (его ударил не я, поспешил я добавить, сначала он ударился о груду бревен, а потом об пол), он протянул мне коробок спичек; как он долго лежал.

– Это была проблема, – говорю я Джо, вспоминая происходившее. – Я понятия не имел, что мне делать. Честно говоря, я сомневаюсь, что он тоже знал, что делать. Это меня удивило, так как он производил впечатление человека, который всегда знает, что делать. Вероятно, я ошибся. В любом случае, спички я у него отобрал. И сказал, что ему лучше зайти внутрь, потому что на улице слишком холодно.

– Ты пригласил его в дом!

– Ему было очень больно, и ему надоело драться. Поэтому он зашел в дом. В ином случае он бы замерз до смерти.

Однако войдя в амбар, муж Элли, Клайв, повел себя чрезвычайно странно. Он сел на стул и рассмеялся. Он сказал мне, что знает. Что ему все известно об Элли и обо мне. Даже если сейчас она не здесь, Элли была здесь, он ее видел, видел выражение ее лица. Но на самом деле он знал об этом уже несколько недель. Элли изменилась, стала постепенно от него отдаляться, и это разрывало его на части, а он ничего не мог с этим поделать. И все это из-за меня и моих романтичных, проклятых красивых арф.

Именно эта мысль и подтолкнула его к действиям. Она наводнила его голову образами. Образами романтичных, чертовски красивых арф, охваченных огнем. По его словам, он уже несколько недель думал о том, чтобы сжечь арфы. Он рассказывал мне все это как в трансе, и, честно говоря, я не понимал, говорит он сам с собой или со мной, но на всякий случай я его слушал. Возможно, он был немного контужен ударом по голове, который получил, упав на пол дровяного сарая. Я точно не знаю. Он все говорил и говорил о горящих арфах. Он подчеркнул, что этот образ обладает странной притягательностью и с каждым днем эта притягательность становилась все сильнее. Как же ему надоели все эти арфы, сказал он. Элли, вероятно, считала мой амбар со всеми его арфами раем, а ему он представлялся адом. По крайней мере, он мог превратить его в ад с помощью спичечного коробка. Отмщение вышло бы грандиозным. Сказав это, он снова рассмеялся. Мне не нравилось, что он смеется над такими вещами.

После того, как он своими глазами увидел, что Элли живет в амбаре, он поехал домой и залил в себя виски. Затем смочил в керосине тряпки и положил их в ведро. Он приготовился ждать, но когда вернулся к амбару, увидел, что машины Элли уже нет. Он предположил, что она испугалась и увезла меня куда-нибудь, возможно, на север, к своей сестре. Он считал, что мы с Элли заслужили получить сюрприз по возвращении. Поэтому он рассовал тряпки по всем щелям вокруг сарая и достал спички.

Когда он мне об этом сообщил, я обошел сарай, чтобы проверить, правда ли это, и так оно и оказалось. Я собрал тряпки. Их было много. Некоторые из них были похожи на одежду Элли. Носки вишневого цвета, кардиган цвета мха и терракотовая футболка. Они были насквозь пропитаны керосином и валялись повсюду: под окнами, в почтовом ящике, а один – похожий на ее свитер красно-коричневого цвета – лежал рядом с дверцей Финеса. Муж Элли, Клайв (как он мне рассказал) как раз наклонился, чтобы засунуть свитер в фазаний лаз и приготовился зажечь спичку, когда из дверцы выскочил Финес. Финес птица не агрессивная, но он испытал неприятный шок, когда в попытке отправиться на ночную прогулку обнаружил мужчину, запихивающего пропитанный керосином свитер в его дверцу. Эта неожиданная встреча настолько его потрясла, что он напал на незнакомца.

Я делаю паузу.

– Я бы сказал, что это была самооборона, не так ли?

Джо не отвечает. Она перестала жевать виноград и смотрит на меня.

– Это был шок не только для Финеса, – продолжаю я. – Для мужа Элли это тоже стало огромным потрясением: ему в лицо вонзил когти встревоженный фазан, как раз в тот момент, когда он собирался поджечь одежду, сарай и арфы.

Джо слушает разинув рот.

– Шок оказался настолько сильным, что вместо того, чтобы что-то поджечь, он пошел и уселся в моем амбаре. Там я его и обнаружил. Там он на меня и напал.

– Боже правый! – бормочет себе под нос Джо.

Я продолжаю свое повествование.

– После того, как я узнал все о муже Элли и его намерениях, я ощутил тревогу. Я начал говорить и поделился с Клайвом своими соображениями. А именно тем, что у него не все в порядке с головой.

– Немного?! Да он психопат! – кричит Джо.

Я сообщаю ей, что психопат Клайв тогда не знал, что Элли лежала в моей постели и боролась с приступами тошноты. Но потом она вышла из моей спальни и увидела мужа. И она удивилась встрече не меньше, чем он, и уронила свечу. Свеча упала прямо в кучу пропитанной керосином одежды, которую я собирал. Это был ужасный несчастный случай, стечение обстоятельств, и оно едва не стоило нам всем жизни.

Устав говорить, я опускаюсь на подушки.

Глаза Джо горят, и она выглядит так, как будто вот-вот извергнет из ноздрей огненную струю, как дракон.

– Боже всевышний! Эта Элли еще ответит! А я-то думала, что Рода плохая!

46

Элли

Ради такого дела только сестра согласилась бы проехать триста миль, когда у нее дома лежит больной ребенок, а трое других требуют ее внимания.