Эмбер Глоу: Око Бури

Не Марагда – это сопротивление шло изнутри.

Клинок нерешительно вздрогнул над скорченным телом.

Разрушительница прижимала к груди изуродованные руки, не пытаясь сдержать рыдания.

– За что? – по-детски беззащитно проревела она.

Смутная мысль о сострадании мелькнула и растаяла: Эмбер не чувствовала жалости. Только усталость. И разочарование.

Похоже, могущество разрушителей прошлого умерло вместе с ними. У юного поколения – одна напускная бравада.

– Я не впечатлена, – вслух подытожила странница.

Марагда затихла, давя судорожные всхлипы. В тёмных глазах вспыхнули молнии.

– Не впечатлена? – злобное шипение сорвалось плевком. – Ты не представляешь, какой путь я проделала, чего я добилась! Совет у меня в руках!

Эмбер жестоко усмехнулась, глядя на руки девчонки – и тут же осеклась.

Но не от укора совести.

– Совет правления Аурорига? – сощурилась она.

– Конечно. Проклятые святоши давно стоят ему поперёк горла. Так что члены Совета с радостью согласились поддержать новую Бурю. Конечно, не все. Кое-кто вообще не вписывался в этот план. Далерхи, например: он пожадничал, прибрал к рукам слишком много…

Мысли вихрем пронеслись в голове, выстраиваясь стройной цепью неумолимых фактов и подтверждённых догадок.

– Кто-то из Совета подослал Сиггура Додда с фальшивыми миротворцами на Лагдагар, чтобы подставить Чертог… и развязать войну? А заодно заполучить владения бывшего разрушителя… который уже начал военное производство по чьему-то заказу?!

Марагда нехотя кивнула, косясь на опасно близкое остриё.

– Карта… когда она попала к тебе, я дистанционно перепрограммировала её, отметив места, принадлежащие Далерхи.

– А грот Менауту?

– Когда я нашла карту, он уже был отмечен и… будто звал меня. Там мне открылось много тайн, хотя войти внутрь мне так и не удалось. Тьма требовала вернуть Око, чтобы снять со входа печать… Заводы Далерхи – это другое, – продолжала Марагда. – Совет хотел, чтобы миротворцы стали рыскать там в поисках пропавшего соратника.

«Безуспешно, разумеется», – поняла Эмбер, молча качая головой.

– Рано или поздно вспыхнет конфликт, прольётся кровь, – девчонка облизнула пересохшие губы. – Сиггур Додд – подстраховка, не моя идея. Мне достаточно было отслеживать посланников Чертога…

«…с помощью передатчиков. Да, её отец, Элаиг Гадар, был настоящим гением».

– В каждой детали из рюкзака – микроскопический чип, выдающий местоположение при активации. Видимо, в Чертог они так и не попали? Я уже отчаялась – и тут раздался сигнал с Талиссии. Остальное было не моей заботой. Кто-то из местной часовни продал Совету сообщение, предназначенное для Чертога…

– Дальше я знаю, – оборвала странница. – Я была там.

Марагда тяжело выдохнула, откинула голову. Красные волосы разметались на пыльной земле.

– Не вздумай отключаться, – холодно бросила Эмбер, кольнув клинком в часто вздымающуюся грудь.

Девчонка взвизгнула, скорчилась со стоном.

Во взгляде её, полном бессильного гнева, ясно читалось: «Ты чудовище».

– Именно так, – с мрачным удовлетворением кивнула противница. – А теперь говори, где миротворец и кто из Совета стоит за этим.

– Ну уж нет, – тихо усмехнулась Марагда. – Тебе придётся объединиться со мной, если хочешь узнать что-то ещё. И не пытайся залезть мне в голову... это больше не пройдёт.

Эмбер с досадой отметила, что девчонка права: разум её теперь полнился призрачными обрывками неразличимых абстрактных образов. Защитная реакция – примитивная, но действенная.

– Если убьёшь меня, никогда его не найдёшь, – прошептала разрушительница, не поднимая головы.

Отяжелевшие веки вздрагивали, бледное лицо заострилось.

– Найду.

Рука дёрнулась сама собой – вслед за клинком, приставленным к сердцу. Остриё зашипело, вонзаясь в плоть – и странница не знала, что это было: жестокость или милосердие.

38

Жестокость. Безразличная ледяная пустота.

Теперь сквозь неё проступала знакомая тяжесть за грудиной – досадное чувство вины.

Разрушителям оно неведомо: постыдная слабость, которую с ранних лет их учили обрубать на корню.

Но Эмбер не была разрушительницей. Не хотела быть. Больше нет.

Сквозь набежавшие облака над заправкой занимался бледно-янтарный рассвет, когда странница, с ног до головы перепачканная песком, устало отбросила складную лопату и рухнула возле только что зарытой ямы.

Она никому не пожелала бы такого замогильного одиночества на окраинной пустоши. Отныне – и навсегда.

И её судьба будет ничуть не лучше. Если она не вернётся к Свету,

– А попробуй теперь вернись, – вздохнула странница, качая головой: её путь лежал совсем в другую сторону.

Красная ладья взмыла легко, как пёрышко – и понеслась в гибельный мрак.

На борту царило лаконичное изящество: тёмные кресла в крохотной кабине, бесчисленные детали неведомых приборов, аккуратно разложенные по шкафчикам с прозрачными дверцами. Марагда, оказывается, была аккуратисткой. Прямо как Элаиг Гадар. И оба они разделили бесславную участь... по вине Эмбер.

Каждый предмет на ладье наполнял горестными воспоминаниями, среди которых мысль об Элаиге зудела особым беспокойством.

Мог ли этот технический гений невольно припасти и для бывшей соратницы неожиданный подарок?

Помедлив с прыжком в сверхсветовой коридор, странница перевела ладью на автоматическое управление и решила ещё раз осмотреть салон. Всевозможные платы, винтики и рычажки со звоном посыпались на пол. Что поделать, она не была приучена к порядку.

– Ага, – Эмбер вытащила из груды непонятных железяк прямоугольную коробку, похожую на доисторический радиоприёмник.

Несмотря на холодную расчётливость натуры, Элаиг испытывал умиляющую слабость к ветхим древностям. Оттого и своим изобретениям нередко придавал обманчивый вид бесполезного старого хлама.

Странница плохо разбиралась в таких вещах – куда хуже, чем в мистических откровениях. Они с Элаигом, мыслящим строго рационально, будто жили в разных вселенных – и относились друг к другу с полнейшим непониманием и сдержанным уважением.