Эмеральд

– А ну быстро в дом, – монотонно приказал некромант.

И девушка, все еще прикрывая ладонью, открытый от изумления рот, мышкой скользнула в дверь под вывеской: «Леченье проказы по умеренным ценам».

Глава 3. Среди стен и под ними

Обычно, при описании молодых дев, принято указывать на то, как они стройны, свежи и очаровательны, словно весенние цветы или иные представители флоры, с ярко выраженными эстетическими качествами.

Или, к примеру, говоря о юных барышнях, их сравнивают с представителями животного царства: стройная как лань, робкая словно голубка, грациозная как кошка и так далее.

Заметьте, никогда при этих сравнениях не упоминаются такие животные как павиан Анубис, дятел или, скажем, утконос.

А почему? Что плохого в милейших утконосах?

Услышьте вы, что девушка мила как утконос, образ такой дамы заинтриговал бы куда больше.

Но на кой черт, я вас спрашиваю, нужны эти сравнения? Что такого необычного в том, что девица стройна и миловидна в свои восемнадцать лет?

Попробуйте быть стройной прелестницей, когда вам сорок, вот это тот еще трюк, доложу я вам. А молодость стройна и прекрасна по определению, и нечего так распинаться.

Что же до кошачьей грации, то во вселенной полно неуклюжих кошек, так что это определение всегда казалось мне весьма расплывчатым.

Однако, если говорить об Эмбер Голденхольд, то она была совершенно обычной восемнадцатилетней девушкой.

Да, она была стройной соответственно возрасту. Однако, если вы встречали ее тучного отца до того, как познакомились с самой девушкой, то невольно проецировали его образ, когда рисовали себе мысленный портрет Эмбер.

И потому при знакомстве вы невольно удивлялись ее худобе и невесомости, так как ассоциации – это мощная сила.

Ну а по части грации, то дочь купца была как кошка средней степени неуклюжести.

В общем, обычная молодая девушка, среднего роста, со светлыми, слегка золотистыми волосами.

Но про эту девушку с полной уверенностью можно сказать, что она мила как утконос, стоит только узнать ее получше.

Но в тот вечер, когда Эмбер стояла посреди прихожей некроманта, на нее больно было смотреть.

Бедное, напуганное, жалкое существо, в глазах которого читалась та единственная мысль, которая невольно всплывает на первый план сознания у любой приличной девушки, оказавшейся в срамной больнице.

Ссылка: на Понтэе не было крестовых походов, а значит не было и ордена Госпитальеров, от названия которого происходит слово «госпиталь». Потому были только больницы и лекари, ну и конечно абтехори. Конец ссылки.

«Главное ничего не трогать, главное ничего не трогать!» – кричали ее глаза, и дочь купца старалась сжаться как можно сильнее, дабы уменьшить риск нежелательных контактов с интерьером.

У любого человека просто разорвалось бы сердце от жалости, посмотри он на нее в этот момент.

Но только не у Дэрэка. Вместо решения проблем сердечно-сосудистой системы, вызванных состраданием к гостье, он закрыл свою дверь и подошёл к Эмбер.

– Ну, зачем ты хотела увидеть доктора Шульца? – холодно спросил некромант

Девушка, поглощённая собственными эмоциями из-за увиденного, и в немалой мере из-за боязни заразится чем-то в этом месте, не ответила.

–Эмбер Голденхольд дочь купца Отто, – громко и отчетливо сказал маг.

Девушка вздрогнула, услышав свое имя, произнесенное рокочущим голосом и быстро заморгав наконец смогла сфокусироваться на происходящем.

– Да… я… ваши глаза …я… – забормотала она быстро.

– Я спрашиваю тебя, зачем ты хотела видеть меня, ты утверждала, что это срочно.

–Да, Господин Шульц, простите, мой отец, он… Он пропал…

И она неожиданно заплакала, а потом, все еще пытаясь унять предательские слезы, дрожащей рукой протянула магу два больших конверта и один свиток.

– Вот это доставили мне сегодня, всхлипывая пояснила девушка.

– Кто доставил?

– Ду… душеприказчик папы, – и успокоившиеся было слезы вновь прыснули из глаз Эмбер

– Вернее, он доставил письма, а свиток уже ближе к вечеру принесла куница, – уже не пытаясь сдерживать плачь пояснила девушка.

Большая ссылка: Из-за странной на наш взгляд географии Понтэи, климатические зоны выглядели весьма замысловато. Что не могло не отразиться на местных животных. Ярким тому примером служат местные куницы.

После одного из апокалипсисов юг планеты переместился на север и наоборот, что изменило маршруты миграции, к тому же из-за «Гребня» теплые страны находились скорей не внизу, а справа от него, и когда все звери и птицы вынужденно адаптировались, куницы подумали: «А какого черта мы должны мерзнуть?» и тоже стали пускаться в путь на зиму, пересекая горы Гребня. И, наблюдая за этим процессом, люди тоже подумали: «А собственно почему бы и нет?» и начали приручать куниц и использовать их для нужд корреспонденции.

Нет, конечно, голубиную почту тоже продолжали применять, но куницы были намного надежней хоть и медленней.

Дело в том, что, если рассматривать в прямом смысле птичьи мозги голубей и мозг хищной куницы, то обнаружится, что между ними разверзлась интеллектуальная пропасть, которую голубю ни в жизнь не одолеть.

Куницы хитры, коварны, быстры, умеют прятаться и таится, а особенности строения скелета позволяют такому гонцу пробраться куда угодно, причем незаметно для чужих глаз. Не то что голубь, который прет по небу как камикадзе, и его легко можно сбить и перехватить почту. Поэтому в вопросах важной и тайной переписки именно куница – выбор ведущих специалистов. Конец большой ссылки.

– Ты сказала, что Отто пропал. Но, как и куда? Тебе что-нибудь известно? – спокойно спросил некромант, никак не отреагировав на плач девушки.

– Он уехал почти полгода назад вместе с караваном, как это было раньше. Но он никогда не уезжал так надолго.

– Но он же сказал, что перестал так делать. У Отто подагра, ты знаешь?

– Да, Господин Шульц! Он и правда уже три года как перестал лично сопровождать грузы, но в этот раз он обязан был поехать. «Это самая важная сделка в моей жизни», так он мне сказал, – ответила девушка начиная снова успокаиваться.