Эмигранты. Поэзия русского зарубежья

Рассвет на рельсах

Покамест день не встал С его страстями стравленными, Из сырости и шпал Россию восстанавливаю. Из сырости — и свай, Из сырости — и серости. Покамест день не встал И не вмешался стрелочник. Туман еще щадит, Еще в холмы запахнутый Спит ломовой гранит, Полей не видно шахматных… Из сырости — и стай… Еще вестями шалыми Лжет вороная сталь — Еще Москва за шпалами! Так, под упорством глаз — Владением бесплотнейшим Какая разлилась Россия — в три полотнища! И — шире раскручу! Невидимыми рельсами По сырости пущу Вагоны с погорельцами: С пропавшими навек Для Бога и людей! (Знак: сорок человек И восемь лошадей.) Так, посредине шпал, Где даль шлагбаумом выросла, Из сырости и шпал, Из сырости — и сирости, Покамест день не встал С его страстями стравленными Во всю горизонталь — Россию восстанавливаю! Без низости, без лжи: Даль — да две рельсы синие… Эй вон она! — Держи! По линиям, по линиям… 12 октября 1922

Эмигрант

Здесь, меж вами: домами, деньгами, дымами, Дамами, Думами, Не слюбившись с вами, не сбившись с вами, Неким — Шуманом пронося под полой весну: Выше! из виду! Соловьиным тремоло на весу — Некий — избранный. Боязливейший, ибо взяв на дыб — Ноги лижете! Заблудившийся между грыж и глыб Бог в блудилище. Лишний! Вышний! Выходец! Вызов! Ввысь Не отвыкший… Виселиц Не принявший… В рвани валют и виз Беги — выходец. 9 февраля 1923

Душа

Выше! Выше! Лови — летчицу! Не спросившись лозы — отческой Нереидою по — лощется, Нереидою в ла — зурь! Лира! Лира! Хвалынь — синяя! Полыхание крыл — в скинии! Над мотыгами — и — спинами Полыхание двух бурь! Муза! Муза! Да как — смеешь ты? Только узел фаты — веющей! Или ветер станиц — шелестом О страницы — и, смыв, взмыл… И покамест — счета — кипами, И покамест — сердца — хрипами, Закипание — до — кипени Двух вспененных — крепись — крыл. Так, над вашей игрой — крупною, (Между трупами — и — куклами!) Не обшупана, не куплена, Полыхая и пля — ша — Шестикрылая, ра — душная, Между мнимыми — ниц! — сущая, Не задушена вашими тушами Ду — ша! 10 февраля 1923

Расщелина

Чем окончился этот случай Не узнать ни любви, ни дружбе. С каждым днем отвечаешь глуше, С каждым днем пропадаешь глубже. Так, ничем уже не волнуем, — Только дерево ветви зыблет — Как в расщелину ледяную — В грудь, что так отебя расшиблась! Из сокровищницы подобий Вот тебе — наугад — гаданье: Ты во мне как в хрустальном гробе Спишь, — во мне как в глубокой ране Спишь, — тесна ледяная прорезь! Льды к своим мертвецам ревнивы: Перстень — панцирь — печать — и пояс. Без возврата и без отзыва. Зря Елену клянете, вдовы! Не Елениной красной Трои Огнь! Расщелины ледниковой Синь, на дне опочиешь коей… Сочетавшись с тобой, как Этна С Эмпедоклом… Усни, сновидец! А домашним скажи, что тщетно: Грудь своих мертвецов не выдаст. 17 июня 1923

«На назначенное свиданье…»

На назначенное свиданье Опоздаю. Весну в придачу Захвативши — приду седая. Ты его высоко назначил! Буду годы идти — не дрогнул Вкус Офелии к горькой руте! Через горы идти — и стогны, Через души идти — и руки. Землю долго прожить! Трущоба — Кровь! и каждая капля — заводь. Но всегда стороной ручьевой Лик Офелии в горьких травах. Той, что, страсти хлебнув, лишь ила Нахлебалась! — Снопом на щебень! Я тебя высоко любила: Я себя схоронила в небе! 18 июня 1923

Рельсы

В некой разлинованности нотной Нежась наподобие простынь — Железнодорожные полотна, Рельсовая режущая синь! Пушкинское: сколько их, куда их Гонит! (Миновало — не поют!) Это уезжают-покидают, Это остывают-отстают. Это — остаются. Боль как нота Высящаяся… Поверх любви Высящаяся… Женою Лота Насыпью застывшие столбы… Час, когда отчаяньем, как свахой, Простыни разостланы. — Твоя! — И обезголосевшая Сафо Плачет, как последняя швея. Плач безропотности! Плач болотной Цапли, знающей уже… Глубок Железнодорожные полотна Ножницами режущий гудок.