Эмили Картер. Черный оракул

— И все равно я не понимаю, почему именно вас называют королем, — не сдавалась я.

— Потому что в древних законах указано, что после смерти всей королевской семьи трон переходит к первому герцогу королевства.

— Твоему отцу? — удивилась я. — Неужели…

— Нет. Корона так и не перешла к нему. Совет своей властью отменил закон, сделав его недействительным. На самом деле это незаконно, и некоторые, в том числе и члены Совета, понимают это. Но ни у кого нет силы, чтобы пойти против них.

— Получается, что все это, — начала я хмуро, — просто борьба за власть?

— Ты только поняла это? — Десмонд даже повернулся назад, словно желал увидеть выражение моего лица. Глянув на меня, он снова сел прямо. — Мне не нужна корона, — фыркнул он. — Люди зовут меня так по своей прихоти, и только. Я много раз просил, но им кажется это забавным.

— Тогда что ведет вас? За что вы боретесь? — не успокаивалась я. Мне казалось, что Десмонд лукавит или откровенно врет, говоря, что ему не нужна власть. Получается, если Совет падет, то именно он встанет во главе этого королевства.

Десмонд молчал недолго, и, когда он заговорил, его голос был тих и мрачен:

— За время правления Совета жизнь на Изнанке кардинально изменилась. Многие семьи попросту прекратили свое существование. Поначалу члены Совета старались действовать осторожно, списывая все смерти на случайные обстоятельства. Люди и разумные существа верили им. А потом, много позже, стало понятно, что за всеми смертями стоит Совет, который таким образом избавляется от неугодных им членов нашего общества. Большинство примкнувших ко мне людей и существ так или иначе пострадали от рук Совета.

— To есть месть? — спросила я, ощущая легкое разочарование. Я даже не знала, какая причина хуже: жажда власти или банальная месть.

Десмонд резко обернулся ко мне. Я видела, как его глаза пожелтели, а зрачок вытянулся, превратившись в тонкую щель. Весь его вид говорил о тщательно подавляемом гневе.

— Что ты знаешь о мести, девочка? — прошипел он.

Я невольно вздрогнула и прижалась к Рейну, ощущая, как он обнимает меня крепче. Правда, в этот раз останавливать отца он не стал, явно соглашаясь с его неудовольствием моими словами.

— Я…

— Ничего, — припечатал он. — Ты ничего не знаешь. Вспомни, какую боль ты испытала, когда потеряла подругу. Вспомни.

Я сглотнула, сжимая вмиг задрожавшие губы. Кажется, в этот момент все внутри перевернулось от воспоминаний. Я ведь не жила ту неделю, просто как-то просуществовала, словно из меня на время вынули душу. И все равно! Все равно…

 — A теперь представь, что убили человека, которого ты любишь. Твоего возлюбленного. Убили, сожгли заживо, проткнули сердце колом, отрубили голову, выдрали руки и ноги. Представь, что все это проделали с твоими родителями, братьями, сестрами, детьми, в конце концов. Представь и скажи, что ты никогда не пожелаешь изощренной смерти виновным в их гибели. Солги.

Каждое слово гвоздем вбивалось в мою грудь. У меня не было родителей, братьев, сестер или детей. Я не могла представить силу той боли, которую испытывает человек, потерявший кого-то из них. Я лишь знаю, как больно, когда умирает близкая подруга. Но даже так, я не хотела бы испытать что-то подобное еще раз.

Рада ли я, что гакири, убивший ее, мертв? Я тяжело сглотнула, чувствуя горечь во рту. Надо просто признаться.

Да. Я очень, очень рада, что это существо получило по заслугам! Что оно сдохло. И я надеюсь, что в мучениях!

— Не могу, — хрипло произнесла я, ощущая усилившуюся хватку на своем плече. Рейну явно все это не нравилось, но он продолжал молчать.

— Это хорошо, — губы Десмонда медленно растянулись в широкой улыбке, словно ему безумно нравилось то, что он видит. Его по-прежнему желтые глаза зловеще сверкали, а сам он походил в этот момент на сумасшедшего. — Врать не стоит. Ты ведь счастлива, что Тер Холл больше не «радует» этот мир своим присутствием, не так ли? — спросил он, словно прочитав мои мысли.

Вместо ответа я просто кивнула.

— Я так и думал. И ты права. У большинства людей и существ, что последовали за мной, одной из главных причин идти против Совета является месть. Ну а мне они просто не нравятся, — фыркнул он. Желтые глаза Десмонда снова стали черными, а его улыбка перестала напоминать безумную гримасу. — Впрочем, причин, чтобы отстранить Совет от власти и отправить их на тот свет, полно. Хочешь послушать?

— Не откажусь, — сказала я, унимая бешено колотящееся в груди сердце. Все-таки Десмонд не зря настораживал меня с самого начала.

— Хорошо. Я расскажу тебе, — произнес отец Рейна и сел ровно, смотря на дорогу впереди. — Одна из причин — Изнанка превратилась в помойку. Раньше в городах можно было спокойно ходить, не опасаясь нападения тех же гаки или низших вампиров. Мы искали сильных нераскрытых и приводили их в свой мир. Молодые одаренные люди с радостью оставались здесь жить, помогая тем самым развитию этой стороны мира. Но уже некоторое время Изнанка перестала двигаться вперед. Кроме того, города превратились в опасные и безлюдные места. Сейчас здесь выживают только сильнейшие. Полностью раскрытые одаренные люди тоже предпочитают жить на лицевой стороне мира. Зашедшие «на огонек» нераскрывшиеся ведьмы или колдуны почти мгновенно погибают. Совет плюет на то, что низшей нежити развелось столько, что ступить некуда. Никто не регулирует их численность, не следит за ними. Только охотники, вроде моего сына, пытаются что-то сделать, да мои люди. Создается такое впечатление, что их численность искусственно повышается. И из всего этого вытекает вторая причина — равновесие почти нарушено. Думаю, мне не нужно говорить, как это опасно. Все это вызывает справедливые опасения у людей. Поэтому они сами вступают в ряды Сопротивления.

Десмонд замолчал, и в машине повисла тягостная тишина, наполненная только звуком работающего мотора.

Я задумалась. Все это выглядело странным. Зачем Совету разрушать страну, в которой они живут? Я понимаю, что они не хотят отдавать власть, но зачем запускать все настолько сильно? Не думаю, что там сидят полные глупцы, непонимающие, к чему все это приведет. В таких условиях не удивительно, что появились люди, желающие изменить положение вещей. По мне, Совету выгодно было бы поддерживать хотя бы видимый порядок, чтобы не дать прорасти возмущению простых граждан. А так они словно напрашиваются на войну. Не говоря уже об опасности нарушения равновесия. Даже я, та, кто пока еще далек от полного понимания, и то осознаю, что подобное может быть опасно.

— Но зачем? — все-таки задала я вопрос, терзающий меня. — Какова причина всего этого? Я не про убийства. С этим более-менее понятно. Но все остальное?

— Есть две теории, — начал Десмонд, вновь поворачиваясь к нам. Сидеть так было не слишком удобно, но, кажется, его это мало волновало. — Первая. Убивая ведьм и колдунов, выкашивая целые семьи, Совет нарушает циркуляцию нейтральной энергии. Как следствие, это приведет к падению Полога.

— Но… — я непонимающе моргнула, пытаясь вспомнить все, что Рейн рассказывал мне о Пологе. — Разве его падение не означает… конец света?