Энциклопедия мифов. К-Я

– Когда ты спал, сюда заходила милая рыжая девушка, - сообщает Маша. Такая красотка - даже меня проняло! Пока я стекала по стенке, Франк с нею любезничал. И получил великодушное разрешение не тревожить твой сон... Это я к тому рассказываю, что паспорт - самый настоящий. Подделкой документов мы не баловались. Подозреваю, что кое-кто из присутствующих поспособствовал ускорению некоторых процессов, но доказать не могу... А вообще-то, пора бы тебе уже иные способы перемещения в пространстве осваивать. А то что ж ты за Ключник такой, ежели тебя за границу без визы не пущают? Недоразумение метафизическое, вот ты кто!

– А ты не подзуживай, - строго говорит ей Франк.
– Не торопи его. И без того шустрый. Даже слишком. Чего тебе не терпится?

– Мне всего не терпится, - передразнивает его Маша.

– Ничего. Глядишь, скоро снова затерпится...

– Как затерпится, так и растерпится, - хохочет она.

– Стоп!
– я демонстративно затыкаю уши.
– Начните-ка сначала, господа чернокнижники. Желательно, внятно и по очереди. Если я еще и речь человеческую понимать перестану - это уже ни в какие ворота.

– Что ж тебе сначала-то?
– удивляется Франк.
– Болтовню нашу еще раз послушать хочешь? Сомнительное удовольствие... Вот твоя бумажка. Забирай ее и катись отсюда, как вашему брату, перекати-полю, положено. Путь тебе предстоит неблизкий и увлекательный. И сказал бы я, что готов тебе позавидовать, да повторяться неохота: сколько раз говорил уже... Конечную станцию знаешь, надеюсь? А маршрут сам определишь. Небось не ошибешься.

– Небось ошибусь, - ворчу.
– Подсказали бы, что ли...

– Ладно. Будет тебе подсказка. Я сегодня щедрый: не каждый день новоселье праздновать приходится... По дороге тебе предстоит посетить еще два города. Один обретается на лицевой стороне мира, другой - на его изнанке. Название первого ты вспомнишь, если постараешься. Или если повезет. Второй, безымянный, найдет тебя сам. Вот, собственно, и все. Пейзажи, попутчиков, завтраки на траве, созвездия над головой и прочие приправы добавишь по вкусу. Дела они не меняют.

– На досуге вы, судя по всему, подрабатываете составлением шарад для популярных журналов и коанов для дзеновских монахов, - сердито говорю я. "Вспомнишь, если постараешься", - это ж надо! Величайшая подсказка всех времен и народов. Убиться веником!

– Ты страшен в гневе, - смеется Маша. Протягивает мне кружку, на дне которой плещется жалкая лужица ароматной жидкости.
– Выпей кофе, гроза команчей! Мы не учли, что с утра у тебя тяжелый характер.

– Зато после первой порции кофе он может выступать в полулегком весе, - киваю, принимая ее дар.
– Трепещите. Через десять секунд я стану зайчиком. И со мною можно будет договориться.

Глава 134

Чёрт

Превращаются в черную кошку, собаку, свинью, змея <...>, странника, младенца, кузнеца, мельника...

– Ты все же поосторожнее с такими заявлениями, - хмурится Франк.
– Сам не заметишь, как превратишься однажды в какую-нибудь ерунду. И как станешь выкручиваться? На меня особо не рассчитывай: у меня своих дел по горло.

– Что - вот так, возьму и превращусь?
– пугаюсь я.
– От обычной шутки? Без всяких заклинаний?

– Всякое твое слово может теперь стать заклинанием. Не обязательно, но так вполне может случиться. В любой момент. Поэтому следи за своим длинным языком.

– Страсти какие...

От мысли что я, и правда, мог превратиться в бессмысленную, беспомощную, недолговечную зверушку, мне становится по-настоящему жутко. Впредь надо поостеречься... Ох, лучше бы, конечно, моим словам никогда, ни при каких обстоятельствах не делаться заклинаниями! Но меня, кажется, в очередной раз никто не спрашивает.

Глава 135

Чильтан

... они собираются обсуждать свои дела в безлюдных местах <...>, где их может увидеть случайный прохожий.

– А квартира-то вам зачем?
– спрашиваю, желая выманить беседу из жутконького темного закоулка.
– У вас ведь уже есть дом в Остаповском проезде. Очень даже ничего себе недвижимость. Правда, от центра далековато, зато с чудным видом на вечность из всякого окна. Чего ж еще?

– Как это - зачем?
– ухмыляется Франк.
– Сдам в аренду за полторы штуки в месяц. Кутить будем, или, скажем, в Турцию к морю ездить. Не одному тебе наслаждаться жизнью!

– Издеваетесь, - вздыхаю я.
– Никто, значит, не хочет открывать сироте тайну золотого ключика. И буду я у нас теперь жить дальше, дурак дураком.

– Этого, положим, в ближайшее время не избежать... Ладно уж, будет тебе "тайна золотого ключика". Подозреваю, что ты просто хотел пошутить, но уж больно удачную формулировку выбрал...

Я обращаюсь в слух. Мне, и правда, интересно, зачем ему сдалось это помещение. Чую, что за страстью Франка к халявной московской недвижимости кроется некая чрезвычайно увлекательная тайна. У меня-то, теоретически говоря, совсем другие заботы должны бы быть сейчас, но...

Где-то, когда-то я слышал историю о человеке, приговоренном к казни. Сидя в камере смертников, он пристрастился к чтению детективов. То ли из тюремной библиотеки брал, то ли домашние передавали, - не важно. Соль была в том, что в ночь перед казнью он спешно дочитывал книгу. Умереть, не выяснив, кто из литературных героев оказался убийцей, казалось ему невыносимым. Зато на эшафот отправился вполне умиротворенным: успел.

Совершенно очевидно, что этот придурок - мой духовный брат. Я скроен по тому же образцу, ничего не попишешь! Вот и вслушиваюсь сейчас в многозначительное молчание Франка, стараюсь не упустить ни единого мгновения тишины, предваряющей его монолог.

– Устройство вентиляционной решетки тебе, полагаю, знакомо? меланхолично интересуется Франк.

– В общих чертах, - пожимаю плечами.

– Назначение понятно?

– В общих чертах!
– кривляюсь, передразниваю сам себя.

Но невозмутимость Франка ничем не прошибешь.

– Вот и славно, - говорит он.
– Еще один предварительный вопрос: тебе когда-нибудь приходило в голову, что всякое закрытое помещение, в котором толкутся человеческие существа, нуждается в проветривании?

– Неоднократно, - я, кажется, уже понимаю, к чему он клонит.

– Просто вундеркинд!
– издевается мой наставник.
– Одно удовольствие иметь с тобою дело.

Так мне и надо, конечно. Не фиг было рожи корчить. А теперь - что уж, теперь я в его руках. Смирение, по счастию, еще не самая дорогая плата за возможность удовлетворить любопытство.