Энеата. Воин и Солнце

– Ты поедешь без меня. Харат отправляет судно в Энаран, я договорюсь, чтобы он отвёз и тебя.

– Но, дедушка…

– Эне, не спорь! Я договорюсь с Харатом насчёт тебя и сразу же поеду.

Энеата нахмурилась.

Судно, нанятое Харатом, напоминало Энеате пузатую корзинку, почему-то раздувшуюся до невероятных размеров. Девушка с трудом сдерживала смех, поднимаясь на борт. Но серьёзные лица гребцов вскоре убедили её, что всё не так уж и забавно.

Харат, друг старика Хурсана, слыл крупным торговцем. Корабли, плоты, караваны с его товарами передвигались по всей северной части Дарфии, от Энарана в междуречье до морского порта Хевеар, развозя не только зерно, финики и бочки с сикерой, но и всяческие иностранные редкости. Сейчас он вёз в Энаран груз редкой заморской древесины, и охотно согласился помочь другу и доставить туда заодно и Энеату.

Сильное течение Великой Реки подгоняло корабль, практически не требуя стараний гребцов, и к утру следующего дня Энеата, проснувшись, увидела рассвет над Энараном.

Энаран был одним из крупнейших городов Дарфии. Удачно расположившись в междуречье Великой Реки и Арилона, Энаран стал центром бурной торговли. Поселение разрасталось всё шире и пышнее. Крепостная стена давно огораживала лишь малую часть города, но эсины – верховные жрецы и правители – не стремились возводить новые укрепления, отдавая предпочтения храмам, баням и новым дворцам.

Энеата была здесь впервые. Арк, где Энеата жила, был скромным городком с несколькими десятками имений да одним-единственным храмом; Энаран же раскинулся впереди, насколько хватало взгляда. Уже в порту их встречала широкая мощеная дорога с высаженными по краям деревьями и цветами, сочными, свежими, с ярко-зелеными листьями; огромная статуя священного быка глазела с постамента вниз, стражники в жёлто-белом облачении вышагивали по тропам и деревянным настилам, рассматривая прибывших и подозрительно косясь на привезённые товары. Такое множество людей, какого не бывало во всём Арке за месяц, сновало в порту; все были чем-то очень заняты и куда-то сильно спешили.

Но уже через несколько мгновений восхищение Энеаты сменилось тревогой. Что-то было не так. В глазах людей, суетящихся вокруг, юная асу видела страх и тоску – эти чувства пытались скрыться за масками забот, но всё же не увидеть их было сложно.

– Дядя Харат, – позвала Эне, подбегая к купцу, разговаривавшему с работником. – Что-то случилось?

– Скверные новости рассказывают, – нехотя сообщил Харат. – Тут были воины Идшара, приходили за данью, а кто-то покушался на жизнь байру Асахира. Убили его друга.

– Ужасно, – Энеата почесала нос, оглядываясь. – Но почему грустят простые люди?

– Говорят, Асахир мстителен, – отозвался не Харат, а его собеседник. – Как бы Идшар не пошёл войной на Энаран…

– Но дань же они получили? Эсин Идшара вряд ли разрешит…

– Асахиру и эсин не указ… – пожал плечами работник, а Харат перебил его, сердясь:

– Эне, не мешай! Ты можешь молча подождать, пока я закончу?..

Она дождалась, пока купец закончит говорить с тем человеком, перебранится со всеми носильщиками и пересчитает брёвна, перегруженные с судна на телеги. Повозки, запряжённые волами, потащили ценную древесину по широкой мощёной дороге к стенам домов впереди; Эне, повинуясь жесту торговца, зашагала рядом с ним.

Чем дальше они продвигались от порта, тем явственнее восторг вновь вытеснял тревогу в душе асу Энеаты. Улицы города утопали в сочной зелени и пышных цветах; статуи, каналы и каменные чаши с водой украшали каждый поворот, каждый дворик. Пёстрое множество людей расхаживало по Энарану; спешно сновали носильщики с мешками и корзинами, мелькали торопящиеся по поручениям рабы, с важным видом шествовали в сопровождении многочисленных слуг богачи и вельможи, облачённые в пурпурные одежды, щедро увешанные золотом и покрывавшие мудрёные причёски белоснежным виссоном; строго глядели на прохожих стражники, носившие на плащах знамёна божественного пахаря Ирутара – покровителя Энарана; вещали со ступеней изысканно украшенных храмов жрецы, что-то пылко доказывая праздным слушателям.

Наконец купец Харат, закончив свои торговые дела, повёл девушку к дому её жениха. Без поддержки наставника Энеата боялась что-нибудь сделать не так. Она то сосредоточенно смотрела под ноги, боясь оступиться и упасть на глазах у будущих свёкров, то, напротив, гордо вскидывала голову и улыбалась, надеясь сразу приглянуться будущему жениху. Но вот наконец Энеата и Харат пришли к светлой глинобитной стене, окружавшей сад и дом судьи Арнунны, и Харат постучал в дверь.

По двору, скрытому от глаз стеной и ветвями растений, прошелестели чьи-то торопливые, но тихие шаги. Поверх двери высунулась, с любопытством глядя на гостей, хорошенькая темноволосая девчушка лет пятнадцати.

– Да осенит ваш путь Аарка! Чем могу помочь? – дружелюбно спросила юная незнакомка.

Харат представился и сообщил, что привёл асу Энеату, воспитанницу асу Хурсана. Темноволосая девушка сразу же распахнула дверь, расцветая радостной улыбкой.

– Энеата? Дочь асу Хурсана? – обрадовалась девушка, бросаясь к гостье и заключая ту в объятия. – Наконец-то ты приехала! Входи, входи!.. Мы вас ждали ещё вчера! Ну, что ты как не родная? Мы же почти сестрички! Господин… Харат, да? Входите!

Энеата, сперва смущённая излишне тёплым приёмом будущей золовки, чуть отодвинулась и виновато улыбнулась. Харат пробурчал что-то про срочные дела и, извинившись, от приглашения отказался.

– Я – Фазмира, – представилась девушка, хватая Энеату за руки и отчаянно тряся их в слишком горячем рукопожатии. – Арнунна – мой папа. Он не дома. У эсина. Эсин всегда с ним советуется, когда что важное. А мама дома. Нунны тоже нет. Он учится. Наверно, вечером придёт. Ты голодная? Пойдём скорее, я познакомлю тебя с мамой. Ах, вещи! Гияма! Гияма! Скорее сюда! Отнесите в дом вещи асу Энеаты!..

Передав вещи слугам, купец Харат попрощался и ушёл. Гостеприимная Фазмира повела Энеату в дом, где асу, вопреки ожиданиям, предстояло пробыть совсем недолго.

Глава 3. Бегство

…Руки раба, распластавшегося на каменном полу, были связаны за спиной. Управляющий стоял позади с кнутом наготове.

– Как ты прошёл в стан идшарцев, Ким? – грозно вопрошал эсин Алуганг, сидевший чуть поодаль и наблюдавший за мучениями предателя.

– Пешком, – буркнул Ким.

Свист хлыста и звук удара. Тихий стон истерзанного раба. И снова вопросы.

– Что ты сказал Асахиру?! – требовал эсин.

Следующие слова раб выплюнул вместе с собственной кровью. Прохрипел, глядя в глаза градоначальника:

– То, что восстановит справедливость. Думал, я смирился тогда? Я просто ждал… Вы оба заплатите. За всё, что сделали с моей семьёй. Давай, убивай меня. Байру Асахир узнает об этом и убедится, что я говорил правду. Байру умеет мстить…

– Что ты ему сказал?!