Энгельс – теоретик

Характерными чертами марксистской интерпретации истории Германии, разработанной Энгельсом, являются всесторонний учет экономических, социальных и политических факторов, определивших особенности ее развития [531] , выявление роли народных масс в историческом процессе, раскрытие значения крупных революционных событий (Крестьянской войны, революции 1848 г.) в жизни немецкого народа, а также влияния на нее крупных революционных потрясений, происходивших в других странах (великая французская революция). Разрабатывая свою концепцию, Энгельс решительно шел наперекор традициям буржуазной и юнкерской историографии, разоблачал культ насилия и милитаризма в немецкой истории, апологию захватнической политики и восхваление ее вдохновителей. Ниспровержение монархических и шовинистических, в том числе пруссофильских, легенд, считал он, является важной задачей, решение которой помогает подлинной исторической науке восстанавливать действительную картину прошлого.

531

См. С.Д. Сказкин. Энгельс об особенностях исторического развития Германии. «Преподавание истории в школе», 1946, № 2.

Энгельс выдвинул ряд ключевых положений, раскрывающих важнейшие стороны социальной истории Германии. Первостепенное значение, например, имеет его указание о том, что складывание феодализма как системы общественных отношений происходило в Германии позднее и замедленным темпом по сравнению со странами, являющимися ее западными соседями [532] . Энгельсом были подмечены существенные особенности развития немецкого крестьянства: сохранение значительной прослойки свободных крестьян, чередование полосы усиления (XI – XII века) и ослабления феодальной зависимости (XIII – XIV века), новое наступление феодалов на крестьянство, преимущественно Западной Германии, в XV веке в связи с ростом товарно-денежных отношений. Энгельс отмечал различие в положении крестьянства западных районов страны и крестьянства восточных земель, входивших тогда в сферу немецкой колонизации, что обеспечивало крестьянам восточных областей известные преимущества (заинтересованные в заселении этих земель феодалы давали крестьянам-колонистам определенные льготы). Указал он и на резкое изменение в их судьбах в худшую сторону после поражения их западных собратьев, восстание которых они не поддержали в 1524 – 1525 гг., и особенно после Тридцатилетней войны, сыгравшей роковую роль для всего немецкого крестьянства. Глубокие причины и исторические предпосылки того пути развития капитализма в сельском хозяйстве, который впоследствии был назван В.И. Лениным прусским путем, Энгельс раскрыл своим тезисом о «втором издании крепостного права» в Германии, начиная с XVI века, когда стало складываться и крупное товарное помещичье-юнкерское хозяйство, обрабатываемое трудом насильственно обезземеленных крепостных крестьян [533] . Показал Энгельс и особенности самой эволюции сельского хозяйства «по прусскому пути», охарактеризовав прусские аграрные реформы начала XIX века и их социальные последствия.

532

См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 571; т. 19, стр. 338.

533

См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, стр. 106 – 107, а также т. 21, стр. 248 – 251.

Весьма плодотворным для понимания всего хода немецкой истории было толкование Энгельсом событий периода Реформации и Крестьянской войны как поворотного пункта исторического развития тогдашней Германии. Трактовка Энгельсом этих событий как ранней буржуазной революции, хотя и облеченной еще в незрелые средневековые политические и идеологические одежды и происходившей в условиях зарождения капиталистического уклада, подкрепляется современными исследованиями по истории раннего капитализма в Германии [534] .

534

См. М.М. Смирин. К истории раннего капитализма в германских землях (XV – XVI вв.). М., 1969; Ю.К. Некрасов. Очерк экономической истории Германии конца XV – начала XVI в. (по материалам южнонемецких торговых компаний). «Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А.И. Герцена», т. 441, Вологда, 1969. В общетеоретическом плане см. G. Schilfert. Die Revolutionen beim "Ubergang vom Feudalismus zum Kapitalismus. «Zeitschrift f"ur Geschichtswissenschaft», 1969, № 1/2.

Одной из главных проблем истории Германии в глазах Энгельса было выяснение исторических причин сохранения средневековой политической раздробленности страны вплоть до середины XIX века. Энгельс глубоко разобрался в обстоятельствах, помешавших созданию централизованного национального государства в Германии в XV – XVI веках. Одним из них, как уже говорилось, он считал отсутствие стимулирующей национальное сплочение необходимости отпора внешнему захватчику. Исключительно важную роль играло и своеобразие экономической эволюции страны: отсутствие единого экономического центра, обособленность отдельных провинций, экономически часто теснее связанных с заграницей, чем между собой. Эта экономическая изолированность отдельных земель еще больше возросла, когда в результате великих географических открытий пути мировой торговли отодвинулись от Германии [535] .

535

См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 571 – 573. Экономическое развитие Германии с XVI до 20-х годов XIX в. Энгельс весьма наглядно отразил в своем конспекте книги немецкого историка-экономиста Г. Гюлиха «Историческое описание торговли, промышленности и земледелия важнейших торговых государств нового времени» (см. «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 303 – 342).

Касаясь политических факторов, способствовавших сохранению раздробленности Германии, Энгельс указывал на отрицательные для внутреннего развития последствия политики средневековых германских императоров, приводившей к «растрате сил в итальянских завоевательных походах» [536] , на слабость и трусость немецкого бюргерства, отказ которого от союза с крестьянством в начале XVI века привел к поражению ранней буржуазной революции, к усилению власти владетельных князей, т.е. к еще большей политической децентрализации. Немалым препятствием для ее преодоления сделалось вмешательство иностранных держав во внутренние дела Германии, особенно со времени Тридцатилетней войны. Обстоятельством, в целом содействовавшим расколу страны, Энгельс считал возвышение Прусской монархии и особенно ее соперничество с Австрией. Опровергая версию буржуазной и юнкерской историографии, будто с самого своего возникновения прусское государство выполняло особую национально-объединительную миссию, Энгельс показал, что политика прусских королей носила узкодинастический характер, была направлена к расширению вотчины Гогенцоллернов за счет соседних не только немецких, но и польских владений и нередко в ущерб германским национальным интересам, поскольку эти территориальные захваты Пруссия осуществляла в сговоре с могущественными соседями, не заинтересованными в объединении Германии. «Со времен Фридриха II Пруссия видела в Германии, как и в Польше, лишь территорию для завоеваний, территорию, от которой урывают что возможно, но которой, само собой разумеется, приходится делиться с другими. Раздел Германии при участии иностранных государств и в первую очередь Франции – такова была „германская миссия“ Пруссии» [537] .

536

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 572.

537

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 435.

История Германии в XIX веке была разработана Энгельсом не только в форме обобщающей концепции, но и в деталях, с обстоятельной характеристикой важнейших событий и многих их участников.

Как подлинный диалектик подошел Энгельс в целом к событиям начала XIX века – к войнам против наполеоновской Франции. Разгром Австрии и Пруссии в 1805 и 1806 гг. он расценил как мощный удар по феодально-абсолютистским порядкам со стороны более прогрессивного государства, только что пережившего буржуазную революцию. Однако предпринятые Наполеоном меры по разрушению феодального строя в Германии, подчеркивал он, были половинчаты и распространялись далеко не на все немецкие земли. Они не устранили феодальной раздробленности, хотя число мелких государств было сокращено. Зато превращение Наполеоном германских государств в вассалов Франции, использование немецких ресурсов, в том числе и людских, в интересах завоевательной политики французской буржуазии открыло для Германии, по словам Энгельса, полосу «наиболее унизительной внешней зависимости» [538] . Наполеоновский гнет пробудил силы сопротивления. Патриотический подъем особенно усилился после поражения Наполеона в России в 1812 г. и нашел свой выход в освободительной войне 1813 – 1814 годов.

538

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 576.

Взгляды Энгельса на этот период немецкой истории претерпели некоторое изменение. В середине 40-х годов он, считая важным борьбу с квасным патриотизмом, с национальным чванством и французоедством, свойственным, в частности, немецким реакционным романтикам, стремился в первую очередь подчеркнуть черты ограниченности антинаполеоновского движения, умеренность прусской «партии половинчатых реформаторов» (Штейна, Гарденберга, Шарнхорста), контрреволюционность целей официальных монархических руководителей антинаполеоновских коалиций [539] . Однако в более зрелые годы, продолжая сознавать всю противоречивость тех тенденций, которые вносили в движение сопротивления Наполеону различные слои немецкого общества, особенно его контрреволюционная дворянско-монархическая верхушка, Энгельс счел необходимым отметить народный в целом, национально-освободительный характер борьбы против наполеоновского владычества [540] . Разумеется, без всяких прикрас показал Энгельс и результаты использования народной победы над Наполеоном контрреволюционными кругами Германии: сохранение абсолютистского реакционного строя во многих германских государствах и политической раздробленности страны, санкционированное Венским конгрессом европейских монархов и их министров 1815 года.

539

См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 567 – 569.

540

См., в частности, статью Энгельса «Прусские франтиреры» из серии «Заметки о войне», написанной в 1870 – 1871 гг. (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, стр. 206 – 210).

К числу наиболее крупных достижений Энгельса, как историка Германии, относится анализ причин, движущих сил и результатов германской революции 1848 – 1849 годов. Энгельсу, несомненно, принадлежит приоритет в создании научной концепции этой революции. Сочинения консервативных (Л. Ранке, Г. Лео) и демократических (В. Циммерман и др.) историков, появившиеся до или одновременно с опубликованием серии статей Энгельса «Революция и контрреволюция в Германии» (1851 – 1852 гг.), в лучшем случае содержали описание внешней стороны событий, не говоря уже об обскурантском отрицании роли революций в истории и других реакционных тенденциях, которыми были проникнуты работы правых авторов. Только в названных статьях Энгельса была раскрыта внутренняя связь внешне, казалось бы, изолированных событий, дано их подлинно научное объяснение, опирающееся на точную характеристику позиции различных классов германского общества и их поведения в ходе революции. Энгельсовская концепция германской революции блестяще выдержала проверку временем. Буржуазные историки, даже авторы фундаментальных, насыщенных фактическим материалом трудов (Файт Валентин и др.) не смогли выдвинуть сколько-нибудь убедительного противовеса нарисованной Энгельсом четкой и ясной картине, отражающей саму суть исторического процесса [541] .

541

См. С.Б. Кан. Немецкая историография революции 1848 – 1849 гг. в Германии. М., 1962.

Поражение революции 1848 – 1849 гг. не сняло с повестки дня давно назревшей задачи объединения страны. В работе «Роль насилия в истории» Энгельс не только раскрыл экономические предпосылки (развитие капитализма, необходимость устранить преграды, ставившиеся этому процессу политической раздробленностью и т.д.) объединения, но и выяснил исторические обстоятельства, которые поставили Германию перед выбором пути осуществления этой национальной задачи: либо под гегемонией Пруссии или Австрии, либо в результате перевеса народно-демократических сил. Между тем для буржуазно-юнкерской историографии не существовало подобной альтернативы. Речь для нее могла идти только о победе Австрии или Пруссии. Энгельс же, в противоположность этому, не сбрасывал со счетов и возможность возобладания революционно-демократической тенденции в германском развитии.

Согласно Энгельсу, победа Пруссии была прежде всего плодом крушения германской революции, результатом трусости и половинчатости немецкой либеральной буржуазии, которая союзу с народными массами предпочла соглашение с юнкерско-монархическими кругами, капитуляцию перед Бисмарком.

Как пролетарский революционер, один из идейных руководителей немецкой социал-демократии Энгельс был последовательным противником политики Бисмарка, неоднократно клеймил ее в печати. Однако он сумел избежать односторонности в оценке исторической роли этого крупного политического деятеля. Энгельс не отрицал объективно прогрессивного характера объединения Германии «сверху», осуществленного Бисмарком. В этом отношении прусский министр-президент, позднее германский канцлер, действовал, подчеркивал Энгельс, как своего рода «душеприказчик» революции, осуществив юнкерско-бонапартистскими методами историческую задачу ликвидации унаследованного от средневековья партикуляризма [542] . В то же время Энгельс вскрыл всю юнкерскую ограниченность политики Бисмарка, непоследовательность в проведении им буржуазных преобразований. Он показал, что выполнение прогрессивной задачи сопровождалось контрреволюционными, династическими и агрессивными тенденциями (аннексия Эльзас-Лотарингии и т.д.). В годы имперского канцлерства Бисмарка его прогрессивная миссия оказалась исчерпанной, реакционные поползновения целиком возобладали, что нашло свое выражение в полицейской расправе с рабочим движением (исключительный закон против социалистов 1878 г.), в завоевательной внешней политике, гонке вооружений, колониальной горячке и т.д. «Бисмарк под конец становится реакционером, тупеет», – констатировал Энгельс [543] .

542

См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 280.

543

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 481.

Глубокое понимание милитаристско-агрессивной реакционной природы основанной Бисмарком Германской империи позволило Энгельсу сделать исторически весьма точный прогноз относительно неизбежности ее будущего краха. Еще в 1874 г. он предсказывал, что политика господствующих классов опруссаченной Германии должна ввергнуть ее в военный конфликт мирового масштаба, что эта политика в конечном счете приведет к войне, которая может длиться четыре года и доставит Пруссии только «недуги и простреленные кости» [544] . Перспективу подлинного расцвета и благополучия немецкого народа, верил Энгельс, откроет лишь демократическое и социалистическое преобразование Германии.

544

«Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 349.