Энриет. Логос 1

За все время пребывания в деревне, удалось познакомиться почти со всеми жителями деревни. Причем знакомился с ними, на мой взгляд, странным образом.

Все дело в том, что, как оказалось к моему огромнейшему удивлению, чудо-женщина Альвия еще успевает готовить какое-то пойло, которое они называют «Гругом» или «Груг». Понятия не имею что это такое, но мне и не интересно.

А вот интересно то, что хранят они их в двадцатикилограммовых бочках. И кому приходится эти бочки волочить в местную таверну в том числе? Именно!

В первое время, пока я мало знал заклинаний, приходилось волочить бочку по улице аж до центра города, где, собственно, и находилась таверна. О хрупкости бочки не стоило беспокоиться, и я смело ее волочил, но тут возникла одна проблема, которую я ранее не замечал. Оказывается, центральная часть деревни находится на вершине малозаметного холма, а остальная часть деревни улицей за улицей спускается в низину.

И вот этот малозаметный холм напомнил мне про основы кроссфита. Наверное, именно благодаря Гругу народ стал ко мне более лоялен.

Первый раз, когда я притащил бочку, люди аж замолчали в таверне, ожидая чего недоброго. Я осмотрел всех, и глазом заприметил тавернщика. И я оказался прав. Ну как можно не заметить высокого, большого и бородатого мужика?

— Добрый вечер! От Альвии. Принес Груг — улыбнувшись, показал рукой на бочку, стоящую у входа.

— Сколько хочешь за нее? — буркнул тавернщик, а зрители в зале молчали и внимательно следили за происходящим.

— Не понял вопрос — на самом деле не понимал, потому как Альвия сказала мне, что расчет был произведен уже заранее на несколько лет вперед. Поэтому, вопроса о деньгах и быть не может.

— Нисколько.

— Ты принес краденный Круг, и отдаешь его даром?

Тут я почувствовал, как чья-то рука взяла за шкирку и подняла над землей.

— Вы что творите!

— Я скажу Альвии? что крадешь Груг. А перед этим, тебя нужно проучить. Воришки же не меняются.

К концу этой фразы вокруг нас уже сформировался круг, оградивший остальной мир от несправедливого действия.

— Вы все неправильно поняли! Меня направила Альвия, чтобы я принес бочку! — в жилах застыла кровь. Можно сказать, что мой разум не на шутку испугался, начав подкидывать идеи для продления жизни.

Злость на их лицах была крайне правдоподобной, и, полагаю, не следует ее проверять— зачем красть бочку, потом тащить через всю деревню? Я с самого начала ни слова не сказал, что мне деньги нужны.

— Да кто тебя знает! Может, с самого начала так хотел — кто-то выкрикнул из толпы. Все одобрительно закивали.

— Это не логично и неразумно. Сами согласитесь.

Толпа зашепталась на мою дерзость, а потому продолжил.

— Тут же столько запивох! Не проще ли было мне спрятать бочку, откупорить ее, и продавать стаканами за пределами таверны по дешевке тем, кому не хватало денег в таверне, или кому уже отказывали в обслуживании? Это рабочая схема! Они бы меня не сдали, потому что не захотели бы лишаться такого недорогого и доступного Груга! Это же логичней! А я принес бочку вам!

И тут я заткнулся. Кажется, мной сейчас была совершена огромная ошибка. Все, что говорил, звучало со стороны, как оправдание. Коль оправдываюсь, значит, есть за что.

Судя по их лицам, мозг у присутствующих работах иомен так. Не думаю, что они знают о таком методе, как «Метод от противного». И, да упадут две Луны, был прав!

Я вскрикнул от боли, которая пронзила печень. Удар был сильный и резкий.

— Так, значит, ты, чертяга, еще на стороне продаешь? Вот ты и попался! А Альвия думает, что ты честно к нам носишь бочки.

— На прошлой неделе не было бочки — закричали с толпы.

— Точно.

— Не было. Украл ее, и делает так, как только что сознался.

Я хотел было сказать, что две бочки и должен был им принести, но принес только одну…ну потому что физически не могу обе притолкать.

— Как вы вообще смеете меня в чем-то обвинять! — закричал что было сил — быстро отпустите!

Они опешили, и тут же мои ноги почувствовали пол таверны. Эх, крестьяне, толпа.

Мои рабские регалии забряцали.

— Я раб. Выполняю то, что говорят. Ударив меня, вы ударили по самому Пашику. Обвинив меня, вы обвинили самого Пашика. Вы думаете, такое сойдет с рук? Сейчас же ему скажу.

Не давая и секунды поразмыслить, я показательно развернулся в сторону выхода.

К моему удивлению, такая тактика сработала. Они были готовы оторвать мне голову, а сейчас стояли молча, понурив свои головы.

— Так, значит, ты не крал бочку? — нарушил тишину тавернщик.

— Нет.

— А бочка, которая должна была быть на прошлой неделе?

— У Альвии. Позже ее притащу.

Плюнув на пол, тихо проговорил, но так, чтобы все услышали «деревня», и ушел к Альвии за следующей бочкой, которая была в таверне уже через полчаса.

В этот раз они не сказали мне ни слова.

Вот таким было мое, получается, третье общение с местными жителями. Позже, они привыкли ко мне, начали здороваться, общаться. Даже начались разговоры с тавернщиком. Он оказался умным мужчиной, обладавшим нехилым уровнем знаний. На мой вопрос, откуда он столько всего знает, ответил, что работал в столице библиотекарем, а потом оттуда ушел. Естественно, причину ухода он не сказал. Да я особо и не выпытывал ее.

Тавернщика звали Левольдом. Он балбес из аристократической семьи священнослужителей, который не пошел по стопам своих родителей. Отец хотел, чтобы он стал инквизитором, но, вот незадача, у него не оказалось магии. Он не сможет заклинанием и спичку зажечь. Поэтому и пошел в библиотекари.

Так как таверну посещали все мужчины деревни, можно смело говорить, что знаю я всех мужчин деревни. А потом узнал и их жен. Некоторые не могли найти меру, и оставались слишком долго в пивном заведении, и за ними приходили любимые половинки. Крик, ругань, рукоприкладство, и задержанный мужчина шел домой. А порою и летел. Какая жена, такой и полет.

Они мне жаловались на своих ненаглядных. Что они несчастные, а мужики их козлы, но любимые. В общем, стандартная ситуация. Добавить нечего.

В результате общения с женами алкоголиков, так получилось, что я начал толкать речи, о норме и культуре питейного дела. И? что самое интересное, манифест трезвого человека возымел эффект. Меня по этому поводу даже к себе вызывал староста и благодарил за борьбу с алкоголизмом.

Я понятия не имею зачем вписался в это дело, но к моим делам еще добавилось по вечерам ставить на путь истинный в таверне людей, не познавших путь культуры правильного распития спиртных напитков.