Энтропия

Когда дядя Валера приехал, Ал почувствовал, как медленно возвращается в детство. Не в те времена, когда шоколадные коктейли лились рекой, но в те, где он мог выбрать любое мороженное. И ещё теплее стало, когда старый бандит признался, что знает о поступлении и учёбе.

Раньше Ал и не задумывался: дядя Валера был старше отца, чуть младше бабушки. И в этот раз морщины на его лице резали глаза Алу сильнее шрамов. Мальчишка и сам изменился, но взросление и старость казались чем-то разным.

В день похорон было холодно. И не потому, что вокруг бушевала осень. Просто Ал не мог поверить – бабушку уложили в деревянную тюрьму и собирались спрятать в земле. Вроде, христиане стремились в небо, но тело прятали в земле, туда же, где расположили ад. Так странно, так пусто под рёбрами. Когда подул ветер, Ала затрясло. Он пытался сдержаться, но не мог. Тогда дядя Валера положил ему руку на плечо. Только она была больше похожа на кувалду, весила столько же. Но необходимость сопротивляться её весу определённо помогла согреться.

В секунду, когда все чувства смешались, Ал устал. И заплакал. Он молчал, слёзы текли по щекам. Осенний ветер мерзко бил мокрую кожу. Он даже не знал, можно ли плакать при бандитах, но не мог ничего с собой поделать. Благо не так много людей пришли проститься с Аглаей. И смотрели они на деревянный ящик, а не на мальчишку.

Внутри произошёл взрыв. Тот самый, которого существовать не должно. Ал научился ощущать его, но так и не научился контролировать. В голове пронёсся крик: “Нет!” Его дёрнуло, рука дяди Валеры соскочила. Когда они встретились взглядами, Ал был преисполнен ужаса, ведь полагал, что зло уже дало всход.

Он только раскрыл рот, как в ящике раздался стук. Возможно, работники кладбища когда-нибудь сталкивались с подобным или бандиты устраивали подставные похороны, однако лица большинства по силе ужаса превзошли даже лицо Ала.

– Может, крыса пролезла? – попытался успокоить всех и себя дядя Валера.

Предположение звучало разумно, и только Ал отрицательно качал головой. Истина была куда страшнее. Второй стук. Третий. И недовольный уставший крик, как стонали старые больные люди.

– Да она жива! Открывайте гроб! Поднимайте! – кто бы это ни крикнул, он ещё не знал, как сильно ошибался.

Ал попятился назад. И шагал, пока не споткнулся.

Верёвки, на которых спускали гроб, не успели выдернуть. Бандиты помогли вытянуть гробовщикам передумавшую умирать Аглаю. Ал сидел на земле, не чувствуя холода, и пытался сказать, что они совершают ошибку. В памяти всплыл бык, оживление которого бабушка пыталась скрыть даже от самого Ала. Никакого красноречия и авторитета не хватит, чтобы убедить всех пришедших, что они лишь выдумали это.

Слова так и не вылетели изо рта. Возможно, рядом с ужасом от происходившего теплилась и надежда. Вдруг бабушка вернётся? Бык так и остался быком, не стал говорить, не решился лаять. Просто остался большим злым силачом, которым мог быть и при жизни.

Ал увидел гроб. Людей и так было немного, а после пробуждения осталось ещё меньше. Несколько тётушек свалились без сознания. Бандиты и гробовщики, очевидно, обладали любопытством большим, чем страхом. Сейчас то были мальчишки, что тыкали быка палками.

Когда крышку оторвали, Ал увидел руку бабушки. Та махала ей, точно утопающий просил помощи у проплывавшего мимо корабля. А дальше он не видел. Он встал и побежал прочь. За ним гнался бык, не живой, о котором говорила бабушка, а безглазый, лишённый права мирно гнить в лесу. Паника множилась. Алу было так жарко. Мышцы всё не уставали. Он бежал и бежал. На машине кладбище казалось небольшим, но на ногах оно удлинилось, чтобы мальчишка мог бежать от ужаса вечно.

Шлейф пробуждения или новая его волна зацепил ещё одного. Ал пробегал мимо людей, вот-вот готовых опустить в землю молодого мужчину. Ал чувствовал, что творит зло, но никак не мог помешать. С первым же стуком изнутри упала без чувств вдова. Кто-то не побоялся открыть гроб; люди паниковали, но не разбегались. Неужели, они верили в чудо? Если бабушка умерла тихо в своей постели, то это человек умер при аварии. И части его лежали рядом с туловищем.

– Нет! – успел крикнуть Ал, остановившись. А увидев высунувшуюся из гроба руку без кисти, рванул снова. – Простите!

Вряд ли они услышали его извинения. И ещё менее вероятно, что смогут хоть когда-то принять их. Но Ал мог сказать только это. Бежал и бежал. Вероятно, встреча с быком и стала отправной точкой для бега, для спорта. Точно он уже тогда знал, что лучше бежать, а если нет возможности – драться. Сейчас была возможность только бежать.

В глубине леса пряталась спортивная площадка. Здесь уже разминались взрослые спортсмены. Даже лишённый сна Ал не оказался первым. Он усмехнулся. Вероятной причиной были ускорившие их велосипеды. Но так даже интереснее – Алу казалось, что он тренировался в команде. Пока высушенные мужчины подтягивались, Ал начал махать ногами на уровне головы, а потом замер, забыв ногу в высшей точке. Красивые позы кумира детства так и манили повторять и повторять. Разворот, сальто. Спортсмены отвлеклись, чтобы понаблюдать за гимнастом.

А он представлял своих врагов. Странно было иметь врагов в двадцать первом веке. Оттого и Ал чувствовал себя странно. Если у тебя есть враги, значит, ты силён, думал когда-то он. Только если ты не беглец. С каким бы удовольствием он раскрошил черепа тех, кто гнался за ним. Представляя их, он злился, сильнее бил воздух, однако не мог одолеть. И вдвойне бесился, что они были на подхвате у отца когда-то. Просто пацаны, которым давали самые простые задачи. Потом отец умер, дядя Валера умер, прошло время; и вот уже они стали верхушкой банды. И даже смогли адаптироваться к новому миру, который так отличался от девяностых.

Если бы получалось контролировать тех, кого он пробуждал, первой и единственной командой было бы убить этих мерзавцев. Хотя не единственной, существовали в мире ещё люди, заслуживающие смерти. Только ожидать от остывших мозгов подчинения казалось глупым. Но иногда Ал мечтал об этом. Даже просил свою особенность, точно она была разумным паразитом, подсказать, возможно ли оно? Ответа ни разу он не услышал. Неудивительно. А пробовать снова и снова оживлять кого-нибудь, надеясь на успех, Ал боялся. Армия зомби или стая зомби казалась проблемой определённо большей, чем поехавшие бандиты.