Эпицентр

Расстегнув халат и вытащив из-за пояса рубашку, чтобы обернуть руку, доктор Грэгори подбежал к двери и потянулся к ручке. Она раскалилась докрасна и светилась так, что резало глаза.

– Пэтти! Помоги мне! Бэр! Кто-нибудь! На помощь!
– От страха он перешел на крик и сорвал голос.

Свет в комнате становился все ярче и ярче, как на демонстрации восхода солнца в планетарии. Казалось, его излучают стены, и вот он стал невыносимо ярким и слепящим.

Доктор Грэгори отошел от двери и закрыл глаза руками, словно хотел спрятаться от еще одного физического явления, суть которого была ему непонятна. А шепот становился все громче, голоса все отчетливее, и вот уже воздух комнате сотрясается от стонов, криков и проклятий. Критическая точка.

Лавина жара и огня швырнула его об стену. Миллиарды рентгеновских лучей пронзили каждую клетку его тела. А потом произошла вспышка, как в ядре атомного взрыва. И доктор Грэгори оказался в его эпицентре.

Центр ядерных исследований Тэллера.

Вторник, 10.13

Из будки у ворот внушительного забора, ограждавшего обширную территорию центра, вышел охранник. Взглянув на документы и удостоверение агента ФБР на имя Фокса Малдера, он махнул рукой в сторону бюро пропусков.

Дана Скалли, сидевшая рядом с напарником, распрямила спину. Она чувствовала себя совсем разбитой, хотя день только начинался. Как же она устала от этих ночных перелетов, да еще через всю страну! Несколько часов в воздухе плюс час в машине от аэропорта в Сан-Франциско. Ну какой сон в самолете! Так, подремала чуть-чуть.

– Почему преступления, которые нам поручают. Совершаются так далеко от дома?
– посетовала она.

Малдер повернулся и сочувственно улыбнулся.

– Нет худа без добра, Скалли. Представь 6с. как нам завидует тот, кто не отрывает да DT стула в кабинете. Мы видим целый мир, а они смотрят лишь на стены родного кабинета.

– Так дома и стены помогают. Вот если когда-нибудь возьму отпуск, непременно проваляюсь дома на диване с книжкой. Скалли выросла в семье морского офицера, и так как отца перебрасывали с базы на базу и водили с корабля на корабль, их детство (у нее было два брата и сестра) прошло в скитаниях. Скалли с уважением относилась к работе отца и никогда не жаловалась, но ей и в голову не могло тогда прийти, что, став взрослой, она выберет профессию, связанную с бесконечными разъездами.

Малдер остановил машину у небольшого белого здания, стоявшего особняком от основного комплекса. Бюро пропусков, судя по незамысловатой архитектуре, построили недавно. ("Как домик из детского конструктора", - подумала Скалли.)

Припарковав машину, Малдер потянулся на заднее сиденье за кейсом, а Скалли, опустив солнцезащитный щиток, взглянула, не нужно ли подправить косметику. Нет, все в порядке: в меру яркая помада на полных губах, чуть подведенные большие голубые глаза, только волосы немного растрепались. Вид усталый, но вполне сносный.

Выйдя из машины, Малдер поправил пиджак и подтянул темно-бордовый строгий галстук: агенты ФБР должны иметь соответствующий вид.

– Хорошо бы еще чашечку кофе, - заметила Скалли, вылезая из машины. Голова раскалывается. Раз уж мы ради этого дела пропилили пять тысяч километров, надо быть в форме чтобы вникнуть в суть.

Отворив стеклянную дверь, Малдер пропустил ее вперед.

– Значит, фирменное варево, которым нас потчевали на борту, не отвечает твоему изысканному вкусу?

– Скажем так: история еще не знает случаев, когда отставные стюардессы зарабатывали бы себе на жизнь, продавая кофе-"экспрессо" собственного приготовления.

Пригладив непослушные темно-русые волосы, Малдер проследовал за ней в прохладный зал, разделенный длинной перегородкой на две неравные части. Слева, за перегородкой, двери в служебные помещения, на полу ковер в коричнево-бежевых тонах, справа несколько кабинок с телевизорами и видеоплеерами. Напротив входа, у окон, мягкие стулья с голубой обивкой.

Даже тонированные стекла не спасали от нещадного калифорнийского солнца: ковер местами безнадежно выцвел. Около перегородки стояли рабочие в строительных комбинезонах, с касками под мышкой и розовыми бланками в руках. Когда подходила очередь, у каждого проверяли документы и в обмен на розовый бланк давали временный пропуск.

На стене висел плакат с перечнем предметов, которые нельзя проносить на территорию Центра ядерных исследований Тэллера: фотоаппараты, стрелковое оружие, наркотики, спиртные напитки, личные аудио- и видеомагнитофоны, телескопы. "Один к одному как в штаб-квартире ФБР", - подумала Скалли, ознакомившись со списком.

– Пойду оформлю пропуска, - сказала она, достав из кармана зеленого делового костюма записную книжку, и встала в очередь за строителями в забрызганных краской комбинезонах. На их фоне всегда безупречная Скалли сразу бросалась в глаза. В конце перегородки открылось еще одно окошко, и женшина-клерк жестом пригласила Скалли подойти поближе.

– Я специальный агент ФБР Дана Скалли, - объяснила она, протягивая удостоверение.
– Мой напарник - Фокс Малдер. Нам нужно поговорить с...
– Она заглянула в книжку.
– С представителем Министерства энергетики миз Розабет Каррера. Она ждет нас.

Поправив очки в золотой оправе, женщина полистала какие-то бумаги и набрала имя Скалли на клавиатуре компьютера.

– Да, вы есть в списке с пометкой "Заказан особый пропуск". Но все-таки, пока мы не получим официального подтверждения, вас будут сопровождать, а для доступа в отдельные помещения мы дадим вам специальные карточки.

Приподняв брови, Скалли как можно любезнее заметила:

– Вы полагаете, в этом есть необходимость?

В ФБР у агента Малдера и у меня самая высокая степень допуска. Вы можете...

– Допуск ФБР, миз Скалли, здесь ничего не значит. Центр находится в ведении Министерства энергетики. Мы не признаем даже допуск Министерства обороны. Порядок есть порядок. Каждое ведомство осуществляет проверку независимо и так, как считает нужным.

– А главное, все при деле.

– Совершенно верно. Скажите спасибо, что не работаете в почтовой службе. Кто знает, как бы вас тогда проверяли?

Подошел Малдер с полной чашкой маслянистого, с горьким запахом кофе: он налил его из автомата, стоящего на угловом столе, заваленном яркими рекламными листовками и буклетами, до небес воспевавшими заслуги Центра перед человечеством.

– Я заплатил за это десять центов, - кивнув на фирменную чашку из пенополистирола, заметил он.
– Надеюсь, не зря. Со сливками, без сахара.

Скалли отпила глоток.

– Похоже, его подогревают со времен Манхэттенского проекта, - проворчала Скалли и отпила еще глоток, давая понять, что ценит его заботу.

– А ты представь себе, что это вино, Скалли. Чем больше выдержка, тем ценнее.

Клерк вручила им карточки посетителей.

– Носить постоянно и так, чтобы было хорошо видно. Обязательно выше пояса. И вот это тоже.
– Она протянула каждому голубой пластиковый прямоугольный пакетик с чем-то похожим то ли на кусочек пленки, то ли на компьютерную микросхему.
– Радиационные дозиметры. Прикрепите к карточкам и не снимайте.