Эпидемия смерти

– Ты меня любишь? – задала она извечно женский вопрос. – Скажи, любишь.

Костиков улыбнулся, мотнул головой и поцеловал ее. Мир в семье был восстановлен. За ужином Игорь рассказал о преследователи Антонины, его не удачном преследовании.

Рассказ был прерван появлением бабы Дуси.

– Ой, деточки, что я вам расскажу, сейчас только руки вымою и за стол сяду, – проговорила она с таким видом, как будто собиралась поведать военную тайную.

Пока она плескалась в ванной Игорь закончил свой рассказ. Правда ему пришлось начать по новой, так сказать дубль два – персонально для Евдокии Тимофеевны. Рассказ был максимально лаконичным.

Зато баба Дуся начала свой рассказ с самого утра, вспомнив язву-соседку, забытый адрес и подробно поведала о поисках нужной улицы. Все это сопровождалось восклицаниями, шутками-прибаутками, пословицами, увеличившими рассказ раза в полтора. Периодически она делала понюшку табаку и смачно чихала.

Уже лежа в постели, перед тем как потушить свет, Ирина твердо сказала Игорю:

– Завтра, в засаду, я пойду с тобой. Тебе просто необходимо, чтобы рядом была машина.

Игорь понял, возражать – бессмысленно. Если Ирина вбила себе что-то в голову, лучше смириться.

* * *

Утром Игорь решил позвонить своему бывшему однокурснику из милиции Олегу Малышеву. Костиков долго колебался – просить помощи или подождать. Дело в том, что их отношения нельзя было назвать ни дружескими, ни вражескими. Малой, так звали Малышева во времена студенческих будней, всегда и во всем соревновался с Игорем. Он ждал удобного момента, чтобы доказать свое превосходство. Чего греха таить, такое случалось. Вот только в одном он никак не мог добиться успеха. Малышев был глубоко и безнадежно влюблен в Ирину.

Доводы разума здесь были абсолютно бессильны, способный критическим мыслить в других областях, в области сердечной Малой терял контроль над собой. Разум твердил вычеркнуть из жизни Ирину и Костикова, но душа… Малышев получал некое мазохистское удовольствие от общения с Игорем и Ириной. А каждая просьба Игоря была очередным поводом увидеть любимую девушку.

Костиков конечно же догадывался о сердечных муках своего однокурсника, но дело есть дело. Игорь набрал номер малышева:

В трубке раздался немного сонный голос Олега:

– Малышев у телефона. В чем дело?

– Малой, привет, – бодрым голосом отозвался Игорь, – у меня к тебе просьба.

– Костиков, ты что-ли? – спросил Малышев. – Привет, привет. Чего в такую рань не спится?

– Ну ты даешь, – удивился Игорь, – люди уже на работу собрались, а ты рань… Или у вас в милиции теперь особый график работы? – ехидно заметил он.

– Я, между прочим, в законном отпуске, – пробурчал Малой в трубку. – Ладно, что тебе нужно?

Костиков улыбнулся, ожидая именно этого вопроса:

– Да так, номерок нужно на машине одной проверить: кто хозяин, где живет, чем занимается.

– А может тебе еще и код от атомного чемоданчика узнать, – съехидничал Олег.

Игорь пропустил колкость как будто не заметил, назвал номер и марку машины:

– Малой, мне эта информация срочно нужна. Я знаю, ты все можешь, – польстил Игорь Малышеву, – с меня бутылка. Приходи в субботу, Бабуся блинчиков с капустой напечет, твоих любимых. Иринка плов сделает.

Костиков понимал, что пользоваться слабостями человека некрасиво, но другого выхода не было.

На том конце провода немного помолчали, потом Малышев ответил:

– Ладно, перезвони через час, если такая информация имеется, я скажу.

Ну что ж, полдела сделано. Теперь остается выяснить на кого работает тот здоровяк в черном пиджаке, где он живет и зачем он следит за Антониной. Дело за малым, начать и кончить.

Пока Ирина стряпала бутерброды, вещь совершенно необходимая для любой засады, Игорь сидел в своем любимом кресле, покуривая трубку. Малышев перезвонил не через час, а гораздо раньше.

– Ну ты даешь, Костиков, – с места в карьер начал Малой, – Как тебе удается вляпаться во всякие истории. – Знаешь чья это машина?

– Нет, – совершенно честно ответил Игорь.

– Это машина заместителя прокурора. Он мужик с причудами, на импортных тачках не катается. Машина была угнана пару недель назад. Вся милиция, гибэдэдэшники на ушах стоят. И где она, я тебя по хорошему спрашиваю, – угрожающим тоном добавил Малой.

– Во-первых, не угрожай мне, Малышев. Я этого не люблю. Во-вторых, мне нужен был тот, кто сейчас на ней катается. А хозяин он или угонщик, извини, не знаю. Я конечно гений сыска…

Малышев едва сдерживая бешенство в голосе прервал Игоря:

– Так. Я к тебе сейчас подъеду и ты мне все расскажешь…

«Ага! – подумал Игорь, – Фиг тебе. Я тебе скажу, ты мужика сцапаешь, а я на заказчиков не выйду. Нет уж, сами своего зама ублажайте. Без меня».

– Конечно, подъезжай, – сказал Игорь, положил трубку и позвал Бабусю.

– Евдокия Тимофеевна, мы сейчас с Иринкой уедем по очень важному делу. А вам партийное задание: придет Малой, задержите его подольше, скажите что мне срочно уехать пришлось, придумайте чего-нибудь.

Бабуся хитро взглянула на двоюродного внучка и сказал:

– Что, на след напал? Хочешь вперед энтого шустрика управиться? Ну, ладно, езжайте с Богом. Я с ним справлюсь. Мои дела могут подождать.

Игорь не сомневался в способностях Евдокии Тимофеевны, он поторопил Ирину и они выскочили из квартиры. Малой позвонил через пять минут после того, как за Игорем и Ириной захлопнулась дверь.

Баба Дуся придал своему лицу выражение невозмутимости и простоты, которая, как говорится в народе, хуже воровства. Чего-чего, а придуриваться темной деревенской бабой она умела. Тем более, что Малышева, вечно глядящего на Иринушку масленными глазами, она не переваривала. Этот самодовольный недомерок, как про себя величала его старушка, всегда с высока посматривал на окружающих его людей.

Бабуся подождала пока Малой позвонил в третий раз, медленно шаркающей походкой подошла к дверям.

– Кто там? – спросила она, прекрасно зная, что за дверью стоит Малышев.

– Это я. – ответил тот.

– Кто, «я»? – наигранно удивилась Бабуся.

– Баба Дуся, это Малышев, – ответил Олег.

– Кому баба Дуся, а кому – Евдокия Тимофеевна, – проговорила сквозь дверь Бабуся.

– Евдокия Тимофеевна, – едва сдерживаясь, чтобы не заорать на тупую старуху, проговорил Олег, – Игорь дома?