Эпилог к концу света

Зелёна мать! Вот с чего я так злюсь? Не ругаемся, стоим и спокойно разговариваем, как нормальные взрослые инали, а меня так и подмывает пнуть его. Или хотя бы плюнуть на ботинок.

Да, Сталь, сдаёшь, совсем у тебя голова дурная стала с этими дикарями и аборигенными особенностями межличностных отношений.

– Стай, – негромко позвал мужчина. Он, видимо, решил не ходить долго кругами и сразу перешёл к главному.
– Ты понимаешь, что теперь я не отступлюсь и ты всё равно будешь моей?

– Понимаю, - вздохнула я. – А ты понимаешь, что я тебя убью, если продолжишь давить?

– Понимаю, - огорошил меня вождь. Встретил полный недоверия взгляд понимающей, спокойной усмешкой и продолжил: – Только моя жизнь и так теперь принадлежит тебе.

– Я же сказала, мы в расчёте, - проворчала я.
– Какая разница, как и в каком виде это происходило? Результат-то один. И ты рисковал,и я рисковала. Причём я, кстати, меньше. Просто у меня такая магия, по-другому я лечить не умею. И личность пациента здесь не важна, с любым другим я поступила бы так же!

– Да, не важна. И любой бы сказал то же самое, - продолжил Чингар бить рекорды сдержанности, рассудительности и мудрости.

Однако прикосновение к Бездне подействовало на вождя благотворно, он стал гораздо собранней и больше похож на военачaльника в моём понимании. Или дело не в Бездне, а просто кое-кто поговорил с ним по душам? Микар-то вряд ли, а вот Тармир – мог. Несмотря на то, что обещал не вмешиваться.

А вот я что-то совсем издёргалась...

Я отвернулась, оперлась обеими руками на парапет, прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь обрести душевное равновесие. Я злилась, неоправданно и глупо, на его спокойствие, фатализм, эту уверенность. Злилась на то, что почему-то не могу вести себя так же, и выходил замкнутый круг. И это было необъяснимо и злило ещё больше,и всё вместе отчётливо отдавало безобразной беспочвенной истерикой.

– И счёт твой глупость, – между тем рассудительно продолжал Чингар. – Пойти за тобой в лоно каменной женщины мне велел долг воина, а твой поступок – это иное. Тем более ты...

Он запнулся, а я нервно хмыкнула и пробормотала насмешливо:

– Женщина, угу. Я это уже выучила.

– Но это тоже неважно, - вдруг заявил вождь. – Спасение духа от тайюн выше долга крови. Выше всего. Мой дух теперь – твой дух, и ты вольна поступить с ним как пожелаешь.

Я со стоном скрючилась, уронив голову на сложенные руки.

– Как же тяжело с вами, благородными и незамутнёнными, – пробормотала тихо.

Чингар промолчал, а через несколько мгновений мне на поясницу легла тяжёлая горячая ладонь. С мягким нажимом двинулась вверх вдоль позвоночника, отвлекая от злых, пропитанных обречённостью мыслей.

Приободрённый моим молчанием и отсутствием сопротивления, мужчина встал сзади. Прижался бёдрами, аккуратно обхватил мою талию обеими ладонями. Я прикрыла глаза и расслабилась, отдаваясь ощущениям, позволяя Чингару делать то, чего ему хотелось. Даже если его потянет на совсем неприличное, не всё ли равно уже? Как минимум перестану думать о всякой ерунде и с гарантией получу удовольствие.

А что балкон выходит на какие-то дома и нас могут увидеть – тем более проблемы не мои, а того, кому в такую погоду не сидится в тепле.

Впрочем, стаскивать с меня штаны вождь не спешил. Продолжая придерживать одной рукой за талию, потянул другой за плечо, вынуждая выпрямиться. Обнял, и я оказалась буквально укутана огромным горячим телом. Опять остро ощутила себя слабой и пугающе хрупкой, однако в этот раз ощущение было не таким мерзким и не заставляло холодеть от страха. Даже в чём-то приятно. Словно рядом большой и опасный хищный зверь, при этом – абсолютно ручной. Послушный сторожевой пёс.

Надолго ли хватит его терпения и послушания?

Я стояла и всё ждала, когда же он заговорит. Заговорит,и мы опять поругаемся, потому что... да потому что мы с ним всегда ругаемся!

Время шло, а мы всё стояли, не шевелясь. Чингар уткнулся носом куда-то мне в макушку, мерно и глубоко дышал и, похоже, был вполне доволен настоящим. И мне уже начало хотеться, чтобы он наконец что-то сказал и... всё испортил. Потому что, Бездна сожри, мне тоже было хорошо.

Совершенно неожиданно последняя мысль успокоила. Я наконец вспомнила собственное недавнее решение и признала, что всё, пожалуй, складывается наилучшим образом. И вновь удивилась, а с чего я, собственно, так завелась? Наверное, с непривычки. Давно у меня не было более-менее продолжительных и стабильных отношений, вот и стала забывать, как это вообще бывает и какие у этого состояния есть плюсы.

– И что мы будем делать дальше? – задумчиво спросила я.

Стоять вот так, конечно, было приятно, но затишье в работе могло закончиться в любой момент, оно могло уже закончиться, поэтому хотелось уже поскорее закончить разговор, расставив все точки.

– Стань хозяйкой в моём шатре, - тихо проговорил Чингар, не размыкая объятий.

– Это у вас вместо руки и сердца предлагают?
– усмехнулась я.
– В смысле, приглашают стать чьей-то женщиной?

– Почти, – отозвался он. – Хозяйкой шатра и сосудом духа. Но о последнем мне спрашивать глупо.

– Как же с вами сложно, – еще раз пробормотала я с тяжёлым вздохом.
– Слушай, открой мне страшную тайну: тебе что, настолько скучно живётся, на экзотику потянуло? На кой тебе я-то далась? Ну выбрал бы себе нормальную инчиру.

– Ты невероятно красивая, - медленно, с расстановкой ответил он. – Хоть и чуждая, словно дух. Волосы – как лунный свет на снегу, глаза цвета весны. Тонкая, хрупкая – коснуться страшно. И пахнешь не так, как другие. Морем, степью, ветром...

Зелёна мать! Кто бы мог подумать, что вот эта огромная зверюга и гора мышц на самом деле такая поэтичная и тонко чувствующая натура!

Я с трудом проглотила готовый капнуть с языка яд и хмыкнула тихо:

– Ну да, это, конечно, повод.

– Я не знаю. – Чингар шумно вздохнул.
– Это странно. Ты странная. Неправильная, непонятная, даже безумная. Но я не хочу тебя отпускать. Не могу. Даже когда ты меня остригла – злился, но не мог отпустить.

– А сейчас, значит, не злишься?

– Нет. Хотя я до сих пор не понимаю, зачем ты это сделала.

– Да всё просто. Хотела избавиться от тебя, пока ты окончательно не вывел меня из себя и связь тебя не убила.

– Это не помогло бы надолго, – ответил он. Немного помолчал, а потом тяжело, веско, явно с трудом проговорил: – Прости меня.

– За что? – уточнила я насторожённо, опять готовая ругаться. Небось, чувствует себя виноватым, что подставился и мне пришлось его лечить.

Однако Чингар снова удивил.

– Я не понимал, не слышал, не думал. Ты слишком другая, слишком… дикая. Ты словно выросшая на воле гапура – нельзя накинуть верёвку и оседлать. Только… – он запнулся, явно раздумывая, стоит продолжать или нет. И опять принял нехарактерное для себя решение: – Только приманить, приручить и дождаться позволения. Прости, что только теперь это понял. Я буду осторожнее и разумней.