Эпилог к концу света

Старейшина посветлел лицом, да и гость его уставился меня с недоверием, приправленным каплей восторга.

– И сможешь помочь кому-то ещё, если с ним случится подобное?
– продолжил мой названый отец с надеждой.

– Смoгу, - решительно кивнула я.
– Так что вы передайте своим, чтобы сразу тащили пострадавшего ко мне, как можно скорее. Чем раньше начать лечение, тем лучше. Там ритуал, конечно, очень противный, но много крови не требует, я через несколько дней достаточно приду в себя.

– Даже не верится. Тебя и впрямь словно духи послали в дар инчирам!

– Уж послали так послали, не то слово, - проворчала я.
– Кстати, о духах. Микар, раз уж мы тут так мило сидим и болтаем, ответь мне на один вопрос: как всё-таки остальные духи сoсуществуют с тайюн? Борются, игнорируют, боятся? Про старших не говорю,там всё совсем неясно. А младшие?

Старейшина удивлённо поднял брови, переваривая сказанное, а потом растерянно пробормотал:

– Это важно?

– Без этого знания я, конечно, не умру, но это будет еще один маленький шаг к пониманию природы тайюн, а значит – их происхождения и способа уничтожения.

– Я не думал об этом вот так, – неуверенно протянул он и после короткой паузы качнул головой: – Я не видел, чтобы они встречались. Я бы сказал, духи так ведут себя с тайюн, как с другими духами. Не замечают друг друга то есть.

– А вы не просили у духов реальной помощи в борьбе? – полюбопытствовала я.

– Так не получится, - мягко возразил Микар.
– Духи не выполняют таких просьб. Младшие только защищают свои священные места, больше ничего такого не умеют, а старшие... Которые хорошие, они не отвечают на такие просьбы, они чаще словами помогают. А которые злые – так их просить без толку.

– Ладно, будем считать, я поняла, – поморщившись, я кивнула.
– Ещё один вопрос. А что произошло раньше – духи совершенно ушли из мира или появились тайюн?

– У неё всегда такие вопросы?
– хохотнул Тармир, обращаясь к хозяину дома. – Тогда мне тебя жаль.

– Обычно легче, - чуть улыбнулся Микар, после чего выразительно развёл руками и ответил уже мне: – Прости, Стай, но я не знаю, что сказать. На этот вопрос у меня нет ответа.

– Чего-то подобного я и опасалась, – вздохнула я.
– Ладно, а кто такой старейшина Амир? Хм. Это что за взгляды? Я опять спросила что-то не то?

– Понимаешь, Стай, старейшина Амир, он... – замялся Микар.
– Ему уже очень много лет, но его марь никак не возьмёт верх, а разум – уже оставил. Он давно не покидал своё жильё, и, мне кажется, тебе не стоит к нему ходить.

– И в чём выражается его безумие? То есть он совсем спятил, кусается и брызжет слюной или просто странно себя ведёт?

– Его безумие в его словах, – ответил на это Микар. – Это трудно объяснить. И жилище его похоже на пещеру – тёмную, глухую и пыльную.

– Слова – это не худший вариант, - решила я.

Глава 8

Предостережение названого отца меня, конечно, не остановило, а наоборот, заинтриговало. Так что на следующее утро, закутавшись по случаю мерзкой погоды в плащ, я отправилась на прогулку в сторону дома старейшины Амира. Совесть моя была спокойна: приносить пользу как целитель я сегодня не могла. После вчерашнего всё ещё пошатывало,и чувствовала я себя слабой, как слепой кутёнок. Хотя, на удивление, оправилась быстрее, чем после изучения языка.

Амир жил на отшибе, но – на другом, почти на самой верхушке холма. Именно там, где подле башни не селились ноpмальные инчиры. Пока поднялась в гору, я прокляла всё, начиная с собственного любoпытства, и раз пятнадцать успела принять твёрдое решение развернуться и уйти обратно домой, завернуться там в тёплый кокон из шкур и отложить визит на благословенное «потом». Останавливалась, но, переведя дух, упрямо двигалась дальше, решая, что это дело принципа и как-нибудь доползу.

Дом старейшины на первый взгляд не отличался от соседних: одноэтажный,из всё того же желтовато-серого камня, небольшой. А на второй можно было отметить единственное отличие – наглухо зашторенные окна. Я неуверенно потянулась к дверной ручке; вот смеху будет, если окажется заперто! Однако дверь поддалась легко, даже без скрипа: для инчиров сама идея замков казалась дикостью, и хозяин этого жилища в этом не отличался от своих сородичей.

– Старейшина Амир?
– позвала я с порога, вглядываясь в глубину прихожей.

Изнутри ответила тишина с привкусом пыли и чего-то горьковато-кислого, с лёгким душком тухлятины. Может, он там уже умер и разложился, а местные до сих пор не заметили? Ладно, всё не зря пришла, хотя бы сообщу печальную весть его сородичам!

С такими мыслями я шагнула внутрь, стараясь дышать неглубоко и не чувствовать здешней вони,и прикрыла за собой дверь. Немного постояла на месте, позволяя глазам привыкнуть к темноте,и медленно двинулась дальше.

Никакого засилья старого хлама в доме не обнаружилось,и уже хотя бы поэтому старейшина не соответствовал тому портрету, который я нарисовала в голове. С одной стороны, это радовало, а с другой – неизвестно, в чём ещё может выражаться ненормальность Амира.

Жильё действительно напоминало пещеру или, скорее, нору – тёплую, сухую и тёмную. Ни мебели, ни движения воздуха, ни единого лучика света. Пустоту комнат укутывал толстый кокон из старых пыльных шкур, которые устилали пол, стены и даже, кажется, потолок. Поверхность была мягкой, скрадывала шаги,и это заставляло еще напряжённей вслушиваться, ожидая подвоха.

Ладонь сама собой сжалась на рукояти меча. Я буркнула под нос пару ругательств и заставила себя расслабиться.

Дом оказался совсем небольшим, на четыре комнаты,так что хозяина я нашла быстро, пусть и в дальнем углу дальнего от входа помещения. Здесь обстановка почти не отличалась от прочих помещений – пустота и шкуры. Разве что рядом с хозяином дома обнаружился одинокий низкий столик, на котором стояло несколько разнокалиберных мисочек.

Сам Амир был заметен только благодаря царящей в его доме пустоте; окажись тут побольше мебели, и я вполне могла не заметить. Он неподвижно сидел в своём углу,и о том, что мужчина ещё жив, говорил только дымок, вьющийся над люлькой длинной трубки. Надеюсь, что это не накаби и чтo в любом случае дышать на меня этим хозяин дома не станет...

Был старейшина настолько сух и тонок, что своим видом напоминал не просто мертвеца, но мертвеца давнишнего, тронь – осыплется пылью. Лысый, обтянутый тонкой кожей шишковатый череп смотрелся особенно уродливо, и на его фоне меркли длинные, кривые, узловатые пальцы, тёмная и, очевидно, очень грязная рубаха. Жалкое, жуткое видение существа, которое задержалось среди живых гораздо дольше положенного.

При взгляде на него мне подумалось, что своевременно умереть – очень важный в жизни поступок. Сохраните меня боги от такого вот существования!

– Что тебе нужно?
– скрипнул Амир, выдёргивая меня из задумчивости. Интересно, как вообще заметил, что я подошла? Глаза закрыты, услышать тут что-то невозможно, да и унюхать за пропитавшим стены духом курева, мне кажется, не получится...

– Поговорить, – ответила осторожно. С опасением покосилась на шкуры под ногами и опустилась на корточки, чтобы не нависать над стариком.