Эпитафия шпиону. Причина для тревоги

Ру прислушивался к нам с явным нетерпением. Я повернулся к нему:

— Месье, я сказал нашему американскому другу, что произошло недоразумение. Не знаю уж, откуда вы это взяли, но о том, что кто-то взломал замок на чемодане не было и речи. Я конфиденциально довел все это дело до сведения месье Дюкло, но про замок и не заикнулся. И если, — сурово продолжал я, — кто-то, не знающий истинного положения дел, распространяет ложные слухи, это может быть чревато самыми неприятными последствиями. Герр Фогель, у вас тоже сложилось впечатление, что замок был сломан?

Фогель энергично замотал головой.

— Да нет, нет же, — подтвердила фрау Фогель.

— Месье Ру, — я упорно гнул свое, — по-моему, вы…

Но он перебил меня:

— Что это за бред? Ведь этот старикан, — он указал на Дюкло, — всем нам ясно все растолковал.

Все повернулись к месье Дюкло. Тот подобрался.

— Я, господа, — сурово проговорил он, — деловой человек с большим опытом. И не привык делиться конфиденциальной информацией.

— Так что же вы, старина, — громко и неприятно засмеялся Ру, — отрицаете, что рассказали герру Фогелю и мне об ограблении, упомянув при этом о сломанном замке?

— Да, месье, но сделано это было конфиденциально. Конфиденциально!

— Ба! — сердито фыркнул Ру и повернулся к мадемуазель Мартен: — Конфиденциально! А ты, ma petite, разве не слышала этой истории?

— Oui, cheri.

— В общем, он сам признает. Конфиденциально, разумеется. — Ру усмехнулся. — Однако же признает, что про замок просто все выдумал.

— Это несправедливо, месье! — ощетинился месье Дюкло.

Ру расхохотался и грубо показал ему язык. Мне стало жаль бедного месье Дюкло. В конце концов, это я ему сказал, что замок был сломан. Надо бы как-то разрядить атмосферу. Но Дюкло уже сам встал на свою защиту.

— Будь я помоложе, месье, — он яростно затряс бородой, — вам бы не поздоровилось.

— Почему бы нам не поговорить спокойно? — вмешался Фогель и, поддернув немного подтяжки, положил ладонь на плечо Ру.

Тот нетерпеливо стряхнул ее и громко, едва не переходя на крик, сказал:

— Да о чем можно говорить с этим старым недоумком?

Месье Дюкло набрал в грудь побольше воздуха.

— Вы лжец, месье, — непреклонно заявил он. — Это вы обокрали месье Водоши. Иначе откуда бы вам знать, что замок на чемодане был сломан? Я, Дюкло, обвиняю вас. Вы грабитель и лжец!

На мгновение повисла гробовая тишина, затем Скелтон и Фогель одновременно бросились к Ру, который в ярости шагнул к своему супостату, и повисли у него на руках.

— Пустите! — отбивался тот. — Пустите, я сверну ему шею!

Но именно этого-то Скелтон и Фогель опасались, потому и не ослабляли хватки. Месье Дюкло спокойно поглаживал бороду и с интересом наблюдал за извивающимся Ру.

— Грабитель и лжец! — повторил он так, словно в первый раз мы его не услышали.

Ру яростно прорычал что-то и попытался плюнуть в него.

— По-моему, месье Дюкло, — твердо проговорил я, — вам лучше подняться наверх.

Но он закусил удила.

— Не раньше, месье, чем этот господин принесет мне свои извинения.

Я собирался уж возразить, что скорее Ру вправе ждать извинений, когда мадемуазель Мартен, до того истерически визжавшая чуть поодаль, бросилась к возлюбленному, обвила его руками за шею и стала призывать его наказать как следует обидчика. Рыдающую, ее оттащили в сторону фрау Фогель и Мэри Скелтон. Но к этому времени Ру уже обрел дар речи и начал изрыгать проклятия на всех и каждого.

— Стадо обезьян!

Месье Дюкло утратил все свое хладнокровие и бросился в бой:

— Козел несчастный! Импотент!

Мадемуазель Мартен взвизгнула. Ру, оскорбленный до глубины души, вновь сосредоточился на одном противнике.

— Больной верблюд! — выкрикнул он.

— Кретин! Недоносок! — проревел в ответ месье Дюкло.

Ру облизнул губы и тяжело вздохнул. На мгновение мне показалось, что он признает свое поражение. Но оказывается, я ошибся, он просто собирался с силами для нанесения coup de gr^ace. [36] Губы его шевелились. Он еще раз глубоко вздохнул. Секундное молчание, и он во весь голос швырнул проклятие в лицо месье Дюкло:

36

Зд.: последний удар (фр.).

— Communiste!

В определенных обстоятельствах едва ли не любое слово, определяющее политические или религиозные пристрастия, может оказаться смертельным оскорблением. Скажем, на собрании мусульманских лидеров слово «христианин», несомненно, произведет впечатление разорвавшейся бомбы. А на встрече русских белогвардейцев слово «коммунист» скорее всего будет воспринято как самый жестокий приговор. Но у нас здесь не собрание белогвардейцев.

На некоторое время повисла тишина. Потом кто-то ухмыльнулся. По-моему, это была Мэри Скелтон. Этого оказалось достаточно. Все расхохотались. Оглянувшись поначалу в некоторой растерянности, присоединился даже месье Дюкло, причем получилось это у него довольно убедительно. Не смеялись только Ру и Одетт Мартен. Он злобно оглядел нас всех, вырвался из рук Фогеля и Скелтона и побрел через пляж к лестнице. Девушка последовала за ним. Дождавшись, пока она догонит его, Ру повернулся и погрозил нам кулаком.

— Что ж, — заметил Скелтон, — не знаю, что все это означает, но в «Резерве» точно не соскучишься.

Месье Дюкло приводил себя в порядок — этакий Улисс после падения Трои. Он пошел по кругу, пожимая всем по очереди руки.

— Опасный тип! — выдал он в конце концов.

— Настоящий гангстер! — поддержал его герр Фогель.

— Это уж точно!

К немалому моему облегчению, все, кажется, забыли изначальный предмет разногласий. Увы, все, кроме Скелтонов.

— Я, в общем, в курсе, — заметила девушка. — Старик француз ведь прав, не так ли? Вы действительно сказали, что замок был сломан, разве нет? — Она с любопытством посмотрела на меня.

Я почувствовал, что краснею.

— Нет. Наверное, вам послышалось.

— Иными словами, — медленно проговорил Скелтон, — это таки действительно кто-то из гостей?

— Не понимаю вас.

— Ладно, мистер Водоши, нам все ясно, — усмехнулся он. — Вещи вернулись на место, вопросов нет. Покончим с этими, братишка.

— Говори за себя, Уоррен. Как друг другу, мистер Водоши, это кто-нибудь из прислуги или нет?

Я слабо покачал головой. Трудное положение.

— Но вы же не хотите сказать, что это кто-то из гостей?

— Да вообще никого нет и не было.

— Снова достаешь людей, Мэри Скелтон? Нехорошо.

— Заткнись, Уоррен! Как-то неубедительно звучат ваши объяснения, мистер Водоши.

С этим было трудно не согласиться. К счастью, именно в этот момент месье Дюкло самым решительным тоном заявил, что собирается сделать официальное представление управляющему.

Я извинился перед Скелтонами и отвел его в сторону.

— Месье, я был бы весьма признателен, если этой истории будет положен конец. Она чрезвычайно неприятна, поскольку в каком-то смысле большая часть вины лежит на мне, и мне очень хочется, чтобы все было забыто. Вы сделаете мне личное одолжение, если не станете развивать эту тему.