Эпоха харафишей
Шрифт:
— Лжёшь!.. Откуда у тебя тогда такой представительный вид? — спросил его Муса.
— Это всё труд, везение и помощь Господня…
— И впрямь, любопытная история, — пробормотал шейх Юнус Ас-Саис.
— А деньги это мои. Вернулся ли я обратно, если бы был вором? То, что привело меня обратно — стремление вернуть свой долг.
И с этими словами он вручил главарю мешочек.
— Прошло два года, как я задолжал вам свои отчисления.
Тот взял его и впервые улыбнулся. Тогда Фаиз сказал:
— Я пришёл к вам первому из почтения перед вами, а потом я увижусь со своей семьёй!
— Ты вор? — спросил его Хасуна
— А я, мастер? — спросил его одноглазый Муса.
— А ты уже получил свои деньги и за телегу, и за осла от госпожи Халимы, — заявил ему шейх Юнус Ас-Саис.
— Его деньги — на самом деле — мои, — продолжал стоять на своём Муса.
— Муса имеет право получить такой же мешочек, что и я, — сказал Хасуна Ас-Саб.
Тут Фаиз не колеблясь передал главе клана ещё один мешочек с деньгами. Все были рады такому справедливому решению, и в один голос воскликнули:
— Да пребудет с тобой имя Господне!.. Да пребудет с тобой имя Господне!
Однако Хасуна Ас-Саб задержал в своих руках мешочек, тогда как в глазах одноглазого Мусы появился отчаянный взгляд. Обращаясь к Фаизу, главарь сказал:
— Пора тебе идти к своим родным…
Он обнаружил Халиму, что уже поджидала его возле подвала. Когда ей сообщили новость, она вышла из дома на улицу, словно то был сон, сказка, чудо из чудес. В любом случае, для неё это было невозможное счастье. Она прижала его к груди и разразилась рыданиями, всё повторяя:
— Благодарю тебя, Господи… Благодарю тебя, Господи…
Вся семья воссоединилась после прихода Дия и Ашура. Фаиз расположился в маленькой комнатке, словно алмаз в куче соломы. Он источал свет, надежду, что представляла будущее в полном блеске, настолько пленительным, что ни одному из них и в голову не приходило. Чувства в семье переменились, она стала каким-то новым существом. Фаиз говорил:
— Успеху завидуют. Обо мне будут всякие истории сочинять. Однако на мне греха нет, я невинен, Аллах свидетель…
— Моё сердце верит тебе! — пылко заговорила Халима.
— Что случилось со мной? Если вкратце, то телегу украли, пока я спал. Тогда я запаниковал и решил сбежать. Возможно, это было ошибочное решение, но так уж вышло.
Все взоры были сосредоточены на нём, а их сердца трепетали от восторга, готовые верить. Он продолжил:
— Я скитался несколько дней без работы, потом выручил из беды одного иностранца — это долгая история. Я работал у него прислугой и водителем, защищал его от подонков, которые задевали его, и научился у него искусству вести бизнес. Затем фортуна нежно улыбнулась мне. Удача ведь необходима. Мой лотерейный билет выиграл, и я решил работать на себя. Тогда-то мне и привалило счастье сверх всяких признаний…
Ашур с интересом спросил его:
— А чем ты конкретно занимаешься, братец?
— Это нелегко объяснить. Ты что-нибудь слышал о маклерстве и спекуляции? Отлично. Тут нет никаких лавок и никаких магазинов. Мы заключаем сделки на улице и в кафе. Это сложные дела, мы ещё вернёмся к ним и рассмотрим подробнее, но я не призываю вас участвовать в них со мной в качестве партнёров. Просто у меня есть небольшой ряд запланированных на будущее различных гарантированных проектов…
Лица их зарумянились от восторга и сладостной надежды, и они умоляюще замолчали. Он же продолжил:
—
Воля Всевышнего Всемогущего Аллаха состоит в том, чтобы семейство Ан-Наджи вернуло себе свой центральный, высокий статус в обществе.— Ты имеешь в виду руководство кланом, брат? — шёпотом спросил его Ашур.
Тот засмеялся:
— Нет!.. Нет!.. Я имею в виду богатство и роскошь.
Лицо Дия засияло:
— Так это ещё лучше!
— Эта ничтожная жизнь должна преобразиться: начиная с этого дня мы больше не харафиши, не пастухи и не носильщики! Такова воля Всевышнего, Всемогущего Аллаха…
Мать воскликнула:
— Ты плод моей любви и моих молитв!
Фаиз предельно серьёзно заметил:
— Мы должны подумать о том, что сделать, без всяких колебаний, ведь моя работа требует бесконечных разъездов!
Решительные изменения произошли так же быстро, как меняются четыре сезона. Всего за один день Халима Аль-Барака стала домовладелицей, и не была больше прислугой и продавщицей. Дий перестал работать у медника, а Ашур — у пастуха, и вся семья перебралась во временное жильё — просторную квартиру из четырёх комнат, но самое главное состояло в том, что началось строительство дома для них на пустыре напротив банка ростовщика. Фаиз приобрёл угольную контору, предоставив своим братьям руководить ею. Дий и Ашур уселись в комнате директора, облачившись в просторные кафтаны — абы, источая ароматы мускуса и амбры.
Мечты проникли в реальности, а реальность прочно вошла в мечты. Глаза людей были ослеплены, а взоры невозможно было отвести: надев на себя всю эту роскошную одежду, сменившую ветхие лохмотья, оба брата испытывали замешательство и боязнь вместе с пьянящим счастьем. Они вышли на улицу, будто пускаясь в битву. Их внешний вид привлёк к себе всеобщее внимание. Харафиши и всякий мелкий люд плотно окружил их кольцом. На них полился противоречивый поток насмешек, благословений, шуток, серьёзных замечаний, намёков и поздравлений. Едва занялась заря, как они приобрели высокий статус со всеми его привилегиями, и поселились в центре. Все смирились с приговором, вынесенным судьбой. Сколько же сердец загорелось от зависти, сколько сердец опустошило изумление, сколько сердец захмелело от неопределённых надежд!
Джалиль Аль-Алим, шейх местной мечети, и Юнус Ас-Саис, шейх переулка, стояли, отводя душу в беседе. Глядя на Ашура, Юнус сказал своему собеседнику:
— Говорят, что этот парень похож на своего далёкого предка-тёзку.
— Но между чистым золотом и позолоченной медью есть разница, — ответил ему Джалиль.
Путь, простиравшийся перед ними, преградило одно мрачное препятствие — помолвка с Фатхийей и Шукрийей! Она с самого начала была навязана им обоим. Дий с упрёком спросил мать:
— Почему ты так торопишься, мама?
Халима не знала, что ответить ему. Она не была счастлива из-за этой помолвки, и не питала особого энтузиазма, но ей противело делать что-то, из-за чего потом придётся стыдиться. Набожность и страх разгневать Господа наполняла её сердце.
— Такова наша участь! — пробормотала она.
— Что? — резко спросил он её.
— В пословице говорится: «Берите себе в жёны бедных женщин, и Аллах наделит вас богатством», — смиренно ответила мать.
— Так ведь Аллах уже обогатил нас, прежде чем мы успели жениться.