Эпоха Мары

Вперед выдвинулся переделанный на местном заводе в бронированную машину поддержки давным-давно устаревший танк. Сейчас в его безлюдной башне были установлены две 30-мм пушки и гранатометы. Пехотный радар наверху крутился в разные стороны, а над башней висела аляповатая надстройка — защита от летаков.

— Чисто! Бросай трос!

На верхнем этаже из окон споро выставили направляющие с блоком для подъема и скинули с них крепкие веревки.

— Цепляй!

— Погнали! Вира по малу!

Антей и еще пара самых здоровых бойцов навалились на веревки, идущие через блоки, и прошло меньше минуты, как очередная «фентиплюха» республиканцев поднялась наверх. Зенитный 23-мм автомат был мастерски переделан в ручную пушку и оказался предельно эффективен в городском бою. Дистанция огня небольшая, и 23-мм боеприпасы имеют на таком расстоянии поистине огромную разрушительную силу.

Подняв на этаж пушку, быстро установили её на самодельный лафет. Наводчик сел в специальную люльку с защитой для позвоночника, а сзади него встал поднявшийся следом Антей. Он своим мощным туловищем частично гасил огромную отдачу зенитного ствола. Иного пока не придумали. Все сделано чисто по-росски «на коленке».

Разведчики выбрали это здание неслучайно. Его четвертый этаж как бы нависал над бывшим рабочим поселком, давая отличный вид и угол обстрела в нужные направления. Спрятавшись в глуби этажа, «артиллеристы» почти непрерывно палили в сторону разведанных ранее мест скопления противника. Заряжающий попеременно ставил в ЗСУ ленты с бронебойно-зажигательными и осколочно-фугасными снарядами, а два корректировщика через репетиры передавали свежие координаты для стрельбы.

Штурмовые отряды уже втянулись в поселок, вызывая на себя огневое противодействие противника. Огонь из ЗСУ на такой короткой дистанции случался поистине сокрушительным. Выпадали наружу сплошняком стены зданий, проваливались полы, разбивалась в хлам вражеская техника, неосторожно высунувшаяся из схронов. Неприятельским наблюдателям резко стало неуютно, а засеченные огневые точки оказались моментально подавлены.

Противнику быстро поплохело, что сказалось на темнее наступления.

— Последняя лента и уходим. Счас долбать начнут!

Только Рыбарь произнес команду, как неподалеку от них бахнуло.

— Мины! Атас, братцы, валим!

Но разведчики свой хлеб ели не зря. Крыша в отличие от стены еще не была разрушена. Да и потолок цел, его просто так даже тяжелой миной не прошибешь. Так что время у них еще имелось. Через пять минут вооружение команды уже грузили на небольшой японский грузовичок, подаренный корейскими волонтерами. Бронегруппа отряда ушла дальше. Kawalerii Pancernej несли критические потери и нерасторопно отступали.

Новый метод подавления огневых точек и мест скопления противника оказался на редкость продуктивным. Ручное орудие по сути выполняло роль пушек бронетранспортеров и БМП. Но тем еще надо было как-то проехать по узким улочкам, подставляя борта под вражеские ПТО. Да и в тепловизоры горячие движки машины обнаруживали легко. А команды «ручной арты» возникали буквально ниоткуда, сея панику и хаос в рядах, казалось бы, прочно окопавшихся жолнежев. В условиях отсутствия надежной связи, под постоянным огневым накрытием ляхи вскорости теряли гонор и присутствие духа.

Буквально за полдня основные районы узлового городка и рокадная дорога были взяты под контроль ополчения. Остатки брошенного командованием гарнизона остались сражаться с отчаянием обреченных. Их руководство в панике искало возможность хоть как-то связаться со своими опорными пунктами и гарнизонами. Еще не выбитая до конца ляшская артиллерия лихорадочно палила по площадям, нещадно сжигая снаряды. Огрызались скоропалительно пулеметы, угрюмо бахали гранатометы, иногда по улицам вились огоньки резвых ПТУРов.

2-ая KawaleriiPancernej бригада слыла в Речи Посполитой кадровой, сюда был особый отбор. Зато и согнуть подобных хлопцев считалось делом почетным. Вот их сейчас яростно и гнули, колошматя до остервенения. Тертые годами нелёгкой войны под санкциями простые чернорусские мужики и опытные в военном деле добровольцы из глубинной Росской конфедерации.

Они терпеливо перемалывали остатки бригады противника, не давая подняться из укрытий и наводя на очаги сопротивления армейскую авиацию, которая по причине подавления вражеского ПВО обнаглела до крайности. Окруженные ротами бригады «Базальт» опорники уничтожались с невиданной на этой войне скоростью. Бетонобойные бомбы, напалм, затем проникающий во все щели газ, что был тяжелее воздуха. Республиканцам через пару часов оставалось лишь собрать трофеи и бирки солдатских жетонов. Пока было не до трупов и раненых врагов. Последние чаще всего умирали в муках. Ну что заслужили.

Да и мертвецами должны были сначала заняться весьма необычные команды.

Глава 16

Петроград. Невский проспект. Кафе «Гуманист»

'Не плачь, дева, война добра. Потому что твой возлюбленный вскинул дикие руки к небу, а испуганный конь побежал один. Не плачь. Война добра ".

— Стивен Крейн, «Война добра».

Кофейня «Гуманист» всегда слыла, как прибежище людей либерального толка. Правда, в последние годы сюда начали хаживать и разного рода социальные экстремисты. Охранители природы от людей, сторонницы грядущего матриархата, адепты сто пяти гендеров и прочие маргинальные фрики. Но в основном в кафе все-таки собирались представители одной из древнейших профессий. Благо как раз неподалеку располагались редакции основных столичных изданий и новое здание телецентра.

Последнее не так давно стало ядром эпического скандала из-за сноса окружающих его исторических построек. Но стоило учитывать, что против олигарха Гольдмана подобная шумиха обычно не работала. Несколько заказанных на стороне исторических экспертиз, интервью с живущими в подлежащих сносу развалюхах бедолагами, которым вместо обветшалых в хлам коммуналок предлагали настоящие хоромы в новостройках.

Ожидаемо привычное словоблудие либеральной прессы закончилось очередным пшиком. Зато в центре столице появился ультрасовременный телевизионный пул размером с небоскреб. Он быстро стал Меккой для столичных туристов, ежедневно увеличивая доходы Мойши Гольдмана на энную сумму.

Сегодня в 'Гуманисте случилось особенно шумно. Бармены еле успевали обслуживать заказы, администратору заведения пришлось вызванивать из дома отдыхающий персонал и просить выйти их сверхурочно за хорошую доплату. Экраны практически всех телевизоров заведения были включены на новостные каналы, по которым чаще всего шли кадры боевых действий.

Разбитые в хлам дома, взорванная техника, горы трупов. Расслабляющийся пипл то ли из-за показа боевых столкновений в прямом эфире, или по причине пятницы активно заказывал спиртные напитки, делая хорошую выручку заведению. Администратор бара из-за этого был вынужден срочно выдвинуться в район запасного поставщика алкоголя. Ждать перевозчиков было некогда. Уже почти закончились «санкционные» напитки, а пиво он можно заказать по дороге в любом месте.

Среди общего гама и дыма в зале слышался визгливый неприятный голос:

— Это им просто так не сойдет! Поверьте, германцы обязательно ответят и жестоко ответят уже к концу сего месяца.

Между столиками бесновалась, разбрызгивая слюни и сопли, местная достопримечательность. Зубр либеральной журналистики Василий Телятин. По совместительству еще и поэт. С началом необъявленной войны он нежданно вспомнил свою настоящую национальность, но буквально через полгода вернулся обратно в столицу. Сказал, мол, братья по вере и крови не приняли его за своего. Хотя, скорее всего, произошел некий инцидент по причине его сволочного характера. Вот и сейчас непризнанный поэт пил в долг.