Эпоха Мары

События дня неоднократно отразились на то и дело вспыхивающих в зале заведения диспутах, а пару раз и непосредственно на физиономиях спорящих до ожесточения граждан. Охране пришлось разнимать вспыхнувшие драки, даже разок вызвать Скорую. В итоге управляющий переключил все экраны с текущих новостей на музыкальный канал. Тем более что там шел очередной попсовый фестиваль «Горячий Чуркостан».

Но сидевшие в зале журналисты, светская братия и просто случайной забредшие на тусу лица то и дело включали экранчики маленькие, жадно впитывая свежие новости. Не каждый же день росская армия так лихо уделывает зажравшихся европейцев. Алкоголь в «Гуманисте» лился рекой. Кто-то тушил им внезапно обрушившуюся напасть или собственный страх перед неясным грядущим. Остальные попросту праздновали победу Росского оружия. Пусть и не высказывались на публику. Не принято здесь поддерживать собственную страну в любых начинаниях.

— Вот вы где! — нагло подвинув худощавую девушку на диванчике, на него взбудоражено рухнул кучерявый паренек. Хотя двадцатипятилетнего оболтуса уже должно было звать мужчиной. Но здешней тусовке так было не принято. Ты оставался молодым до тех пор, пока не просаживал полностью печень или твой облик не становился предельно старческим. Ну, или заканчивались деньги на подтяжки и уколы.

— Стас, тебя, где носило? — девушка в строгих очках пригубила из трубочки, не отрывая красивых глазок от планшета. — Не видишь, что творится?

— Сейчас вижу. Это же, когда тут бывало столько народа? Дым коромыслом! Меня охрана в кои веки пускать не хотела, пришлось показать фотки с сыном губера.

— И как?

— Нашлись общие знакомые по клубу.

— Ты все еще ходишь дрыгать ногами и бить людей по голове? — удивилась девица с разноцветными волосами. Ей уже было явно под тридцать, но она старательно держала образ девушки-подростка с присущим им чудачествам.

Стас нахально иронично оглядел компанию переростков:

— Как видишь, нынче это помогло. Чего такие, вааще, хмурые?

— А чему радоваться? Завтра всех в законный выходной на работу вытребовали.

— Тебя-то зачем? Ты же о рыбках пишешь.

— О китах, идиот! Которых губят наши олигархи.

Девушка в очках, наконец-то, подняла глаза на вновь пришедшего:

— Стас, ты совсем дурак? А как же корпоративность?

— А с каких пор «зеленых» касаются военные действия.

— Ничего те не понимаешь.

— А чего непонятного! — самая страшная из девчонок оказалось и наиболее желчной. — Их штопаной редакции западные доброхоты финансирование уменьшат, и руководству придется решать — кого за борт, а кто останется шефу оральное удовольствие доставлять.

— Лида, ты совсем охренела?!

Лидия злобно ухмыльнулась. Вот тебе зараза очкастая! А то вечно изображает из себя недотрогу!

— Считаешь, что у тебя губки самые сладкие?

Девушка в очках подскочила и выплеснула содержимое дорогого коктейля в лицо обидчице. Стас и еще один парень тут же встали между девушками.

— Брек! Вы чего, девчули?

— Стас, лучше отойди.

— Она уже свое получила, Анжела.

— Давай, Стасик, вдруг и тебе обломится с какой-нибудь стороны пристроиться!

— А я что? Я не против.

Анжела бросила на кучерявого нахала разгневанный взгляд:

— Ты долбанный сексист! Вам только одно нужно.

Сидевший в углу пухленький уютный паренек поджал плечами:

— И что в этом плохого? Все по итогу получают удовольствие.

— Ты откуда знаешь? — бросила Анжела в его сторону полный негодования взгляд.

Веселья добавила разноцветная Камилла:

— Так Пончик всех вызванных им проституток называет Анжелой.

За столом раздался гомерический смех. Настоящая Анжела пошла пунцовыми пятнами, а пухлый флегматично заметил:

— Не всех. Некоторых Камиллой.

— Ах, ты сука!

Остановил молодых людей окрик приятеля, что все время сидел за включенным планшетом.

— Хорош сраться, вы лучше сюда посмотрите!

Он воровато оглянулся и нажал что-то на миниатюрном гаджете. Висевший перед ними большой экран мигнул и вместо фестиваля начал показывать страшные кадры разрушенного до основания города. Камера медленно наплывала на бывший опорный пост жолнежов. Разбитый прямым попаданием блокпост, чадящая техника, лежащие вповалку трупы в камуфляже. И перед всем этим великолепием стоял молодой человек в военной амуниции, давая в камеру подробные пояснения.

— Сука, это же Митяй! Как он туда попал?

— И почему он в военной форме? Это же нельзя делать по конвенции.

— Камилла, ты совсем дура? Военкоры давно её не носят. В синих только те, что постановкой занимаются. Да и все равно Альянс и змагаря никогда не соблюдали конвенцию.

— Стас, пересмотрел пропагандонских каналов?

— Ты все-таки дура! У нас в клубе парни есть, что сами за ленточку мотались.

— Я так и знала, что ты ушел на темную сторону.

— Да мне по хрен, я там, где больше платят.

Анжела некоторое время мрачно пожирала глазами страшные кадры, затем резко скомандовала:

— Витя, выключай немедленно, в нашу сторону уже смотрят. Ты, вообще, где эти кадры взял?

— Чернорустрим, с утра катят. У Митяя новости быстрее всех остальных показывают. Ты лучше глянь, сколько у него новых подписчиков.

— Ничего себе!

— А как он договорился с республиканцами?

— Ша! Лучше не употребляйте здесь этого слова. Потом не пустят.

Анжела вернулась с новым стаканом выпивки, в нем сейчас был напиток подешевле. Она бросила на экран уничижительный взгляд и скривила красивые губки:

— Дурак он набитый!

Лидия оказалась с ней в корне не согласна:

— С чего это?

— Ему закроют все границы, а канал начнут банить.

— Так, все равно оттуда денег уже не получить. И хрен с ними!

— Ты, Лидка, всегда была дурой! Его же ни одно издательство больше не возьмет.

Виталий отложил в сторону планшет и потянулся за бутылкой:

— Вот здесь, Анжела, ты не права. Как раз с бабками у Митяя сейчас будет все в ажуре.

В глазах девушки промелькнули чертики.

— Пояснительную бригаду, пожалуйста.

— Ты незнакома с суммами, что с недавних пор уходят на приграничные районы?

— И что с того? Стреляют, разрушают, а потом восстанавливают. Обычный схематоз отмыва бабок.

— Да как бы ни так. На эти деньги можно целый город-миллионник построить. А где он?

— Витя, мы не канал околокриминального репортажа.

— Похоже, что дело вовсе не в откатах и взятках. Там делишки серьезней творятся.

— И ты не скажешь?

— Не скажу, — гадостно ощенился Виталий. — Такая корова нужна самому.