Эра цепей

Их вели вниз, не давая поднять головы. Здесь, на корабле, передвигаться рабам разрешалось лишь сгорбившись, опустив взгляд в пол. Едва в силах стоять на ногах после удара, Женя принялся считать:

— Двадцать два, двадцать три… Двадцать три вперед, налево, раз, два… — шептал он про себя.

Вокруг был шум, гам. На средней палубе, судя по всему, располагался экипаж корабля — слишком живо звучали их голоса, откуда-то даже доносился смех. Но рабов гнали дальше, вниз по узким, крутым ступеням, все ниже и ниже. И чем ниже спускались они, тем тише вокруг становилось. Смех сменился тихим шепотом, шепот — плачем и кашлем.

— Этого, — прозелит небрежным кивком указал на Женю. — Наверх, к капитану. Побеседуем.

Тут же кто-то из воинов буквально выдернул Женю из общего строя, щелкнув задвижкой на грубом железном ошейнике. Юноша успел лишь почувствовать, как по его спине со свистом ударили чем-то тонким, он вскрикнул, упал на колени, но тут же криком его заставили подняться:

— Бегом, животное! Побежал!

И так, подгоняя розгами, его погнали назад, в самый верх. Он стиснул зубы от злости и боли, понимая, что над ним попросту издеваются, что не было смысла сперва спускать его, а теперь заставлять подниматься, кроме как лишний раз продемонстрировать, что его ждет. Он хотел ответить, несправедливость, даже самая малая, вызывала в нем жгучую злость, но боль, что с каждым ударом становилась все ощутимее, заставляла повиноваться. И когда розга хлестко ударила в очередной раз, кончик коснулся все так же торчащей из спины обломанной стрелы, отчего Женя, вскрикнув, упал на мокрые доски, от нестерпимой боли сплевывая пену, сочащуюся у уголков рта.

— Не убей его, идиот! — рявкнул на излишне ретивого тюремщика прозелит. — Еще успеешь.

Наверху, в башне (а рубкой эту громадину назвать попросту язык не поворачивался), обстановка была совершенно иной. Сходу Женю обдало жаром хорошо прогретого помещения, босые, истертые ноги утопали в мягком ковре, и даже стены были аккуратно выкрашены в красный.

— Ну и ну-у-у… — присвистнул богато одетый, толстый человек, когда прозелит усадил пленника на стул посреди каюты. — Это кого эт’ ты ко мне привел, Менкр?

Руки крепко связали за спинкой стула, ноги еще крепче привязали к ножкам. Женя судорожно оглядывался, пытаясь найти хоть что-то, хоть какую-то маленькую деталь, которая бы спасла его… Но все тщетно. Со всех сторон на него взирали хищные морды вырезанных из дерева масок животных, многих из которых юноша и представить себе не мог. Среди обычных тигров, львов и волков были также странные, красные морды с длинными клыками, огромные головы летучих мышей, неизвестные ему птицы. Масками был увешан почти каждый уголок, лишь местами уступая место полкам, на которых нитями были туго закреплены бутылки с явно недешевым алкоголем.

— Именно это я и хочу выяснить, Гайлит. Имя. — сухо, буквально прожигая юношу взглядом глубоко посаженных глаз спросил прозелит Менкр.

— Евгений Котов… — простонал в ответ пленник. — Это все… ошибка.

— Говорить только когда я прикажу, — все тем же монотонным, сухим голосом проговорил человек в черном, и с размаху влепил Жене звонкую пощечину. — Откуда родом? Ахей, такурат, селение.

— Ч-... что? — таких слов Женя не знал, пусть чужая голова и услужливо подсказывала основной вокабуляр местного языка.

И снова удар.

— Ахей, такурат, селение. — повторил Менкр.

— С-с-сука… — прошипел Женя, чувствуя, как рот заполняет металлический привкус крови. — Я с Земли, планета Земля. Россия, Иркутск!

— Планета Земля? — поднял бровь капитан, усмехнувшись. — Это какое-то местное название, Менкр? Слышал о таком?

— Нет. Где атлас?

— М, вон там, погляди, — указал толстым пальцем Гайлит, второй рукой разливая по двум бокалам алую жидкость. — А, ты ж у нас трезвенник. Ну, что ж…

Залпом он опрокинул в себя один из бокалов, поморщившись, и встрепенулся, широко улыбаясь. Второй же аккуратно взял в левую руку, облизываясь.

— Райцун, Ревви, Рна, Роза… — нахмурившись, тихо шептал про себя прозелит. — И никакой России нет. Ты лжешь.

— Я говорю правду! — воскликнул Женя. — Я с планеты Земля, система Солнце! Дайте мне бумагу и что-нибудь пишущее, я могу показать!

— Нет, серьезно, Менкр, кого ты привел в мой дом? — теперь капитан уже насторожился. Отпив вина, он причмокнул и ухмыльнулся: — Мы с тобой, конечно, хорошие друзья, но я не думал что ты притащишь ко мне настоящего врага тагацита! Мне, знаешь, хватало и тех зашуганных котят, которых ты объявлял еретиками.

Прозелит молчал. Держа в руках раскрытый атлас, он задумчиво глядел в широкое окно, выходящее в сторону верхней палубы. Годы тренировок не прошли даром — ни Женя, ни даже хорошо знакомый с ним Гайлит не могли сказать, о чем в этот момент думал мужчина.

— Дай ему письменные принадлежности, — наконец, сказал он. — Но освободи только одну руку.

Тут же воин, оставшийся на страже, подбежал к Жене и освободил одну из его рук, придвинул его стул поближе к широкому письменному столу. Капитан, недоверчиво поджав губы, нехотя передал ему лист грубой, желтоватой бумаги и чернильницу с вырезанным из кости пером.

— Это — Солнце, — приходилось временами переходить на русский, так как названия его родной звезде в местном языке не дали. — Так, здесь Меркурий, дальше Венера… Вот Земля. Марс…

Он схематично, грубо рисовал небольшие круги на орбите одного, большого круга. Рисовать пером было непривычно, неудобно, то и дело чернила оставляли большие, грязные кляксы, отчего капитан кисло усмехался, сетуя на то, что стол потом нужно будет отмывать. А вот прозелит молчал. Ничего смешного в том, что показывал юноша, для него не было — слишком подробную, слишком правильную карту чужой системы рисовал он, и это наводило на мрачные мысли.

— Подпиши, — он ткнул когтем в бумагу. — Напиши свое имя.

И Женя стал выводить кривые от непривычного инструмента буквы русского языка. Тут уже и капитану стало не до смеха — он поставил бокал с вином, отодвинул и перегнулся через стол, с раскрытым ртом наблюдая за тем, как пленник выцарапывает на бумаге неизвестные ему символы.

— Кого ты привел?! — уже не скрывая раздражения завопил капитан. — Кого ты, сволочь, привел?! Кто это?!

Прозелит кивнул воину. Тот грубо схватил Женю за руку, снова крепко связывая ее за спинкой стула под возмущенные хрипы самого юноши.

— Я срочно отбываю на Эрцилль. Следи за ним, ни у кого не должно возникнуть идеи, что он чем-то отличается от остальных рабов.

— Ты совсем из ума выжил?! Да он же… Да у меня даже слова приличного нет! Как я его тут буду прятать?! Как ты собираешься… Почему не отправить письмо?!

— Потому что, Гайлит, — внезапно повысив голос жестко отрезал Менкр. — Я больше никому не позволю забрать то, что нашел я. Понятно?