Эра цепей

Чтобы повести за собой людей мало было простых слов и гордой осанки. Даже этого, впрочем, у Хариты не было — всю свою жизнь она провела у монитора, скрючившись в кресле на колесиках, и до сих пор ей удавалось хоть как-то не упасть в глазах других людей за счет чистой удачи и осторожно подобранных слов. Она не была дворянкой, и не умела того, что делало из простых снобов властителей.

А значит, нужно действовать решительно. Один глупый, но смелый поступок, которым она могла бы впечатлить людей.

— Скажи… Очнувшись, я видела колдуна. У него были огромные крылья, на которых он скрылся от кардийцев.

— Признак сильного мага, — задумчиво протянул Ин. — И большого запаса миама. Даже если бы я умел создавать подобное, это потребовало бы куда больше тех скудных запасов, которыми обладает наш дом.

— Тогда мне понадобится бумага и писчие принадлежности, — кивнула Харита, поднимаясь во весь рост. — А еще плотник, крепкая древесина, ткань и алкоголь.

***

— Она уже за десятки речей отсюда, молокосос, — Ар, связанный по рукам и ногам, лежал на холодном полу высокой башни, на самой крыше. — Ты, Хё, кретин, если настолько ее недооцениваешь.

— Я был бы кретином, если бы не провел разведку перед тем, как наведываться в эту… Местность. — брезгливо ответил командир кардийцев. — Все шуррские юрты отсюда и до большой реки шептались о том, как вы ворковали по пути. И о том, как девчонка спасла твою задницу.

— Люба потому что умная, вообще-то! — воскликнула Ниля, сидящая рядом с Аром.

— Она вам так представилась? — усмехнулся молодой кардиец. — Интересно, что это вообще значит. И для чего знати из Артанитов скрываться…

— …и крутая. — ахнула Ниля, услышав о том, что ее подруга, оказывается, относится к знатному роду. — Отстань от нее, слышишь?! Она вам ничего не сделала!

Кардиец усмехнулся сквозь маску и полез рукой под чешуйчатый доспех. Оттуда он вытянул, удерживая кончик, длинный шнурок с множеством узелков, завязанных на нем, и, ощупывая их, принялся читать:

— Такая-то… Обвиняется во многочисленных убийствах, в том числе детей, подстрекательстве к преступлениям, чернокнижие, связях с бунтовщиками, помощи в свержении законной власти тагацита… Там еще много, я не буду продолжать.

— Врешь все! — хвостатая высунула язык, нахмурившись. — Люба пальцем никого не тронула!

Мужчина засмеялся, уже не сдерживаясь.

— Видимо, шурры с каждым поколением становятся все более и более недалекими. Открой глаза, твоя “подружка” тебя похитила, чтобы твои дорогие родственнички ее не прирезали.

— Хватит уже гундеть, сопляк, — раздраженно вздохнул Ар. — Лучше бы поисками занялся.

— А это не требуется. Она на земле Янцаров, опозоренного рода. Знаешь почему птица на их гербе обезглавлена?

Он наклонился вперед, приблизившись к пленникам, и негромко, облизнув губы, сказал:

— Ее прадед обезглавил.

Светало. Птицы, перепуганные очередной группой кардийцев, патрулирующих улицы, шумно взмыли в воздух, громко щебеча. Стайка, разрезая десятками крыльев прохладный утренний воздух, сквозь туман продиралась к шпилю поместья, огибала его, кружилась вокруг высокой башни. Одна из маленьких птичек устремилась вниз, плавно опустилась на ветвь, стала чистить перышки. Но не успела она перевести дух, как ветвь стала расти, вытягиваться ввысь, а сидящий на ней юноша постучал в мутное стеклянное окошко.

Люба, все время повторяющая про себя свое новое имя, встрепенулась и едва не упала со стула от неожиданности, когда в окне показалось лицо юноши. Зло сплюнув, она открыла окошко, взглядом заспанных глаз прожигая его. Он же, не говоря ни слова, коснулся ветви, на которой сидел, и она стала расти дальше, потянулась над столом, на котором были хаотично разбросаны какие-то наспех выцарапанные чертежи. Сквозь зеленые листья стал продираться небольшой бутон, который за несколько секунд набух, превратился в светло-голубой цветок. Но не успела Харита удивиться, как он засох, опал, а на его месте стал быстро расти, набухая, зеленый фрукт, каких она еще не видела.

Наконец, когда фрукт стал размером с кулак, юноша сорвал его и протянул своей новой знакомой. Она лишь недоуменно уставилась на протянутое угощение, с недоверием разглядывая поблескивающую на свету гладкую кожуру, но все-таки приняла подарок.

— Не бойся. Если бы мне был смысл тебя отравить, я бы сделал это еще вечером.

— Успокоил так успокоил, — усмехнулась Харита и впилась зубами во фрукт, громко вздохнула. — О, похоже на..! Сделай чуть более водянистым и менее сладким. И по форме во-о-от такое вот.

Быстрым движением руки она начертила на свободном клочке бумаги грушу. Юноша наклонился вперед, чтобы рассмотреть рисунок, и случайно стукнулся лбами с девушкой, сидящей напротив.

— Прости, прости! — неловко улыбнулся он.

— Это у вас местная традиция такая? — улыбнулась Харита в ответ.

Вдруг, юноша нахмурился.

— Да, матушка?

Харита резко обернулась. В дверях стояла хозяйка дома в сопровождении командира стражи, усатого мужчины лет пятидесяти. Взгляд у нее был такой, будто она вот-вот набросится на незваную гостью, готовая растерзать ее голыми руками. Взгляд командира был не легче — по густым бровям, почти полностью скрывающими глаза, можно было понять, что ему внезапно нагрянувшая дочь дома Артанитов тоже не по душе.

— Арестовать ее! — сквозь зубы процедила Фарталин. — Вырвать ей язык и передать кардийцам!

Командир ворвался в комнату, держа руку на мече. Юноша запрыгнул в окно следом, вставая между Харитой и вооруженным мужчиной. Снаружи, в коридоре, поджидали еще несколько.

— Ты думала что можешь прийти в мой дом и командовать мной, маленькая дрянь?! — зло зашипела женщина, чувствуя свое превосходство. — Думала, можешь забрать у меня моего единственного сына?! Что покрутишь задом перед его носом и заберешь все, что у нас есть?!

— Ваша благость, прошу вас отойти, — командир был все так же хмур, не убирал руку с меча. — Я не хочу применять силу.

— Я не хочу применять магию, — ответил юноша, медленно кивнув, и правой рукой надавил на что-то на своем левом запястье, под длинным рукавом рубашки. — Но если вы угрожаете моей гостье, я буду ее защищать.

— Господин Ин, я снова прошу вас, — жестче, громче повторил мужчина. — Я подчиняюсь вашей матери, не вам.

— Ты же видишь, что творится вокруг! — взмолился Ин. — Гарт, убери оружие и отойди! Это дело, которое я должен сам решить с моей дрожайшей матушкой.