Эреб

Были выходные, так что невозможно даже отправиться в школу, чтобы хоть как-то отвлечься. При каждом телефонном звонке Ник вздрагивал, охватываемый то паникой, то надеждой. «Отвали» — вот последние слова, которые он бросил Джеми; от этой мысли Ник каждый раз корчился в судорогах. Не отваливай, Джеми, пожалуйста, не отваливай.

В понедельник в школе темой номер один, естественно, был Джеми. Все что-нибудь видели или слышали и наперебой об этом рассказывали. Те же, кто действительно оказался поблизости от места аварии, подавленно молчали, и прежде всего Бринна, почти неузнаваемая без косметики. Ее саму в день аварии доставили в больницу; говорили, что девушке потребовалась психологическая помощь.

Про Эрика и Аишу никто больше не вспоминал. Как показалось Нику, Аиша восприняла это с большим облегчением, нежели Эрик.

Время, проведенное возле больницы, внешне ничего не изменило в отношениях между Ником и Эмили. На уроках они не садились рядом друг с другом, обедали тоже за разными столами. Однако кое-что все-таки стало иначе, не так, как прежде. Все дело было в мимолетных взглядах, которые они бросали друг на друга, в улыбках, которые дольше задерживались на их лицах, или в еле заметных кивках, которыми они обменивались. До сих пор ничего подобного Эмили себе по отношению к Нику не позволяла. И эти знаки были для него единственными яркими пятнышками в мрачном, казавшемся бесконечным море ожидания.

Во вторник наконец появились новости, мистер Уотсон огласил их на уроке английского:

— Звонили родители Джеми. Он вне опасности, но по-прежнему находится в искусственной коме. Врачи пока не знают, как долго будут держать его в этом состоянии. Но все-таки новость очень хорошая. Я не могу даже выразить, как рад был узнать об этом.

По классу, словно порыв ветра, пронеслось облегчение. Кто-то зааплодировал, Колин и вовсе вскочил и пустился в пляс. Что до Ника, то он охотнее всего бросился бы на шею Эмили, но ограничился тем, что обменялся с ней долгим взглядом — полным радости, но и с примесью прежней неуверенности.

Мистер Уотсон ничего не сказал о том, что Джеми может грозить инвалидность.

23

Это произошло на следующем свободном уроке. Ник в одиночестве сидел в пустой аудитории и пытался зазубривать химические формулы. Дверь оставалась открытой, и, когда он между делом взглянул в ту сторону, по коридору как раз прошел Колин. Очень тихо, очень осторожно — так осторожно, что в Нике моментально проснулось любопытство. Он отодвинул стул, встал и подобрался к двери, стараясь как можно меньше шуметь.

Колин крался по коридору. Вот он повернул налево, и Ник последовал за ним. А вдруг у него где-нибудь назначено тайное свидание?

Приятель спускался по лестнице — видимо, направляясь в гардероб. Что ж, очень даже неплохое место для встречи в такое время. Держась на приличном расстоянии, Ник по-прежнему следовал за ним; он почти потерял Колина из виду, но вскоре снова обнаружил — как и предполагалось, у лестницы, ведущей в ученическую раздевалку.

Тот что-то искал, пробираясь между рядами вешалок с куртками и плащами, и наконец остановился. С того места, где притаился Ник, было не очень хорошо видно, что именно делал Колин, а подойти ближе, оставаясь незамеченным, ему вряд ли бы удалось. Он прищурил глаза и разглядел, как среди одежды шевелится что-то зеленое. Это продолжалось всего секунду.

Через несколько мгновений приятель двинулся обратно, и Ник моментально дал деру. Спрятавшись в ближайшем туалете, он досчитал до пятидесяти. Теперь Колин наверняка ушел.

Зеленое нашлось довольно быстро. Это оказался тренчкот, принадлежавший кому-то из девчонок. Что с ним делал Колин?

Ник тщательно осмотрелся, прежде чем запустить руку в карман плаща и нащупать аккуратно сложенный листок бумаги. Любовная записка? Тогда это его не касается. А может быть, там важное послание? Да какая разница. Любопытство уже слишком далеко его завело, чего теперь-то отступать.

Он вытащил бумажку и развернул ее. Надгробная надпись.

Дарлин Пембер,

умерла от недостатка благоразумия.

Да покоится она с миром.

В голове словно щелкнул переключатель. Такое же письмо получил и Джеми. Может быть… Ник отогнал эту мысль, но она сразу же вернулась, как воздушный шарик, который пытаешься утопить.

Может быть, Джеми не затормозил на перекрестке вовсе не потому, что разозлился и был невнимателен. Может быть, он тормозил или по крайней мере пытался это сделать. Ведь он показывал Нику письмо с надгробным камнем, и Ник тогда воспринял угрозу просто как шутку. А Джеми — как раз наоборот, отнесся к письму серьезно. И вот…

Вывести из строя тормоза на чьем-то велосипеде или подсыпать кому-то в чай лошадиную дозу дигиталиса — не такая уж большая разница.

Значит, Колин. Угрожающие записки подбрасывал Колин. А может, он и приводил эти угрозы в исполнение?

Недолго думая, Ник промчался вверх по лестнице и побежал по коридору, ведущему к кафетерию. Приятель как ни в чем не бывало фланировал у дверей.

— Ты, задница! — Ник налетел на него, и Колин потерял равновесие. Оба повалились на пол.

— Ник? Ник, ты чего, рехнулся?

Вместо ответа Ник сунул записку Колину в лицо, принялся возить ею по его щекам, носу, глазам:

— Тебе это знакомо, не так ли? Уже видел?

— Убери руки, идиот! Что это?

— Ты просто свинья!

Они наделали столько шума, что к месту драки из кафетерия уже стали сбегаться люди. Ник отпустил Колина, и оба вскочили на ноги.

— Дарлин Пембер, да? С ней тоже скоро произойдет несчастный случай?

Колин уставился на записку, только теперь, видимо, сообразив, в чем дело.

— Отдай сейчас же!

— И не подумаю.

— Ты не можешь просто так забрать… я должен…

Он бросился на Ника, но тот все заранее рассчитал и уклонился. С наслаждением располовинив письмо, Ник принялся рвать его на мелкие клочки, а потом вложил их в руку Колина.

— Вот. Можешь сунуть в карман плаща Дарлин. Я скажу ей, от кого она это получила.

На лице Колина читались одновременно и ненависть, и беспомощность.

— Ты не можешь так поступить.

— Тебе сейчас страшно, правда? Твой желтоглазый приятель вряд ли обрадуется, когда все узнает.

— Тише!

— Теперь сразу пару уровней потеряешь. — Краем глаза Ник увидел приближающихся к ним «кружевниц», привлеченных ссорой, как стервятники — падалью. Алекс держался неуверенно, Дэн откровенно ухмылялся. — Ты ведь с Джеми такое же провернул, признайся. Он на твоей совести, я видел записку, которую он получил. Надеюсь, тебя за это хотя бы наградили? Разжился парой клевых сапожек?

Ноздри Колина задрожали. Он сделал шаг в сторону Ника, кулаки его сжались так крепко, что стали видны проступившие на них вены.