Еретическое путешествие к точке невозврата

На стену лезут черти – Шитье всему виной. «Замучил нас до смерти Бессовестный портной! Не слезем со стены! Не будем шить штаны! Иначе мы подохнем, Во славу сатаны!» Тут сатана явился. «Ты, парень, кто таков? Как ты чертей решился Оставить без хвостов? Коль так – нам не нужны Злосчастные штаны. Проваливай из ада, Во славу сатаны!» «Ходите с голым задом!» – Сказал чертям портной. И, распрощавшись с адом, Отправился домой. Дожив до седины, Он людям шьёт штаны, Живёт и не боится Чертей и сатаны!

Певец резко ударил смычком по струнам, и одна из них с резким хлопком оборвалась. Вольфгер повернулся к Венделю, но его место пустовало. Посланец Фуггера исчез, даже не попрощавшись.

***

Вернувшись в свою комнату, Вольфгер с удивлением обнаружил, что в ней собрался весь его маленький отряд. Отец Иона дремал, устроившись в уголке с раскрытой Библией на коленях, а Ута, Алаэтэль и Рупрехт увлечённо играли в Глюкхауз. [115] Ещё в Вартбурге, чтобы как-то побороть зимнюю скуку, гном вырезал доску для этой детской игры, раскрасил и подарил Уте. Вещица оказалась настолько изящной и удобной, что девушка не пожелала с ней расстаться и взяла с собой в дорогу.

115

Глюкхауз(нем. gluckshaus - «Домик счастья») - старинная немецкая настольная игра, род лото.

– Твой ход, Алаэтэль! – сказала Ута.

Эльфийка взяла стаканчик с костями, встряхнула и сделала бросок.

– «Свадьба», «Свадьба» выпала! – захлопала в ладоши Ута, – на свадьбу всегда делают подарки, клади монетку!

Алаэтэль улыбнулась и положила на клетку доски пфенниг.

– Теперь ты, Рупрехт! – продолжала распоряжаться игрой Ута.

– Совсем ты меня разорила, госпожа, – усмехнулся в усы гном. Он долго встряхивал стаканчик и выбросил кости, как-то особенно повернув его.

– Пусто… – разочарованно сказал он и тоже положил на доску монетку.

– Что, гноме, обыгрывают тебя? – громко спросил Вольфгер, чтобы привлечь внимание игроков.

– Мой господин, наконец-то ты вернулся! Какие новости ты принёс? – с улыбкой воскликнула Ута, но, увидев расстроенное лицо Вольфгера, посерьёзнела и замолкла. В комнате повисла неловкая тишина.

Вольфгеру стало стыдно, что он помешал простому домашнему отдыху людей, давно ставших ему близкими и дорогими, но делать было нечего. Он подсел к столу, осторожно отодвинул доску с разложенными на ней монетками и сказал:

– Новости неважные. Надо посоветоваться, что делать дальше. Алаэтэль, пожалуйста, разбуди отца Иону.

Монах тут же открыл глаза:

– А я вовсе и не сплю, сын мой, – сказал он, хотя Вольфгер видел, как за минуту до этого старик мирно посапывал, – что стряслось? Рассказывай.

– Да, в общем, пока ничего особенного, но беда в том, что Мюнцер опять улизнул от нас.

– Куда на этот раз? – спросил монах.

– Во Франкенхаузен.

– А это далеко?

– Нет, не очень, но дело не в расстоянии. Плохо то, что у Франкенхаузена расположен военный лагерь восставших крестьян, и туда же стягиваются отряды Швабского союза, ждут только подхода войска Иоганна Твёрдого. Со дня на день грянет битва.

– Иоганн Твёрдый? – удивлённо переспросил отец Иона, – а это ещё кто такой?

– Новый курфюрст Саксонии. Я забыл сказать, что Фридрих Мудрый, Саксонский Лис, скончался седмицу назад.

– Упокой его душу, господи! – набожно сказал монах и перекрестился.

– Так вот, как я уже сказал, будет битва. Королевский стольник Георг Трухзес фон Вальдбург не упустит шанс разбить крестьянскую армию Мюнцера. Пока он медлит, но кто знает, сколько времени у нас в запасе? Мюнцер, узнав о подходе войска Трухзеса, навербовал в Мюльхаузене отряд и ушёл с ним на помощь крестьянской армии. Встретиться с Мюнцером всё-таки надо, иначе начатое дело не будет доведено до конца, но ехать во Франкенхаузен опасно. Давайте посоветуемся, как быть? Я думаю, нам с Карлом надо завтра на рассвете ехать к Мюнцеру, а вам – выезжать из города в сторону Альтенберга. Где-нибудь в условленном месте мы встретимся.

– Сын мой, мне не нравится то, что ты предлагаешь, – сказал отец Иона.

– Почему? – удивился Вольфгер.

– Потому что в опасное время разделяться – это не есть правильно, – сказала Алаэтэль.

– Вольфгер, я поеду с тобой! – решительно заявила Ута.

– Та-ак… – растерялся барон, – это что же, бунт? А ты что скажешь, Рупрехт?

Гном многозначительно погладил бороду и сказал:

– Нельзя нам сейчас разлучаться. Мало ли что может случиться? Когда мы вместе, нас просто так не возьмёшь, а порознь – передушат, как котят…

– Да ведь там опасно, понимаете вы или нет?! – начал сердиться Вольфгер. – Оборони Бог, окажемся между двумя отрядами – раздавят ведь как орех, и даже не заметят!

– А мы не окажемся! Голова нам на что дадена? Не только чтобы шлем носить, ей иногда и думать полагается! – ядовито возразил гном.

– Ну-у… Раз думать, то конечно. Тогда я спокоен, ведь ты с нами! – отпарировал Вольфгер.

Гном начал багроветь и уже раскрыл рот для продуманного, изысканного оскорбления, но его прервал монах:

– Дети мои, не ссорьтесь. Вольфгер, ты не прав. Подумай, что будет с нами, если из отряда уйдут два лучших бойца.

Вольфгер уронил руки на стол и выдохнул:

– Ну, хорошо, будь по-вашему, поедем вместе. Тогда собирайтесь, завтра на рассвете мы должны покинуть Мюльхаузен.

***

До Франкенхаузена маленький отряд добирался весь день, и достиг окраины городка уже в ранних весенних сумерках. Улицы, по которым они ехали, были совершенно безлюдными.

– Что у них тут, чума, что ли, прошла? – с опаской спросил Рупрехт, – где все? Почему людей не видно? Даже собаки не лают…

– Попрятались, наверное, сидят по погребам, – ответил Вольфгер, – а может, в лес подались, от греха подальше. Наверняка до них дошли слухи о грядущей битве. Кто бы её ни выиграл, мирные жители всё равно останутся внакладе, и они это отлично знают. Им, считай, ещё повезёт, если город не сожгут, а только разграбят…

– Что будем делать? – деловито спросил Карл. – Будем искать место для ночлега или сразу поедем к Мюнцеру?

– Пожалуй, остановимся на ночлег, – подумав, решил Вольфгер, – отдохнём, приведём себя в порядок, а уж завтра с утра начнём поиски. Надеюсь, до этого времени ему не придёт в голову уехать куда-нибудь ещё.