Эрея: Последняя Миссия
Шрифт:
Да, ворчит, да, скорее всего она будет подкалывать его, что у него нервы сдали... Но, она жива и за это старый воин готов был терпеть что угодно. Глупо улыбаясь, Шарон смотрел, как из темноты неспешно появляется хрупкая женская фигурка.
Звёздная Путешественица слегка прихрамывала и теперь на ней не было диковинного костюма с голубыми светлячками, но, в целом, вроде ран не наблюдалось, а все остальное - не важно. Но больше всего, Шарона поразила Слеза Бога, которую девушка держала в левой руке. Он никогда не видел, чтобы кого-то Бог Киал одаривал столь щедро. С открытым от благоговения ртом, он смотрел на бесценное сокровище...
– Шарон, хватит пялиться! Ты что, титана никогда не видел?
– испортила всё торжество момента Ирмелис. Шарон мигнул
Воин только вздохнул:
– Я пришёл...
– он вдруг замялся, не зная, как бы помягче сообщить неприглядную правду.
Ирмелис с удивлением смотрела на виновато уставившегося в пол дядьку, который мялся и не решался поднять на неё взгляд и вдруг всё поняла - он пришёл за её телом. Сначала Ирмелис дико удивилась - это было совсем не в традициях местных аборигенов. У них, коль помер кто в Пещере Киала, то там и оставался. А потом, в глаза не иначе, как снова проклятый песок попал... Да ладно-ладно, развезло её от такого поступка старого воина. Не ожидала она, что кто-то вообще осмелится даже приблизиться к входу пещеры, учитывая дурную репутацию, которой пользуется это место, а Шарон вон куда забрался.
Не побоялся. Хотя и не мог не понимать, что живым, с большой долей вероятности, не вернётся. Но, все равно пошёл. Рискнул своей жизнью ради, как он тогда думал, бездыханного тела. Достойный поступок, на который способны единицы! Так поступили бы только на её родной планете - потому, что Тартарцы своих не бросают!
Ирмелис приблизилась к растерявшемуся вояке:
– И, как оно, правила нарушать?
– мягко поинтересовалась она.
Шарон поднял глаза и, встретившись с понимающим взглядом обычно холодных глаз, снова смутился.
– На душе... легко и... как-то правильно...
– признался он, а Ирмелис только кивнула и махнула зажатым в руке пистолетом в сторону выхода.
– Идём, Шарон, - произнесла она: - Нужно выбираться отсюда, пока сюда ещё кто-то не пришёл.
Шарон бросил взгляд на ошмётки убитой твари и сглотнул:
– Это Слуга Бога?
Чёрт! А она-то думала, что обойдётся! Ирмелис, которая уже повернулась к выходу, развернулась и перехватила взгляд Шарона. Сначала она хотела что-нибудь соврать... Придумать какой-то бред, который бы идеально вписался в их быт, религию и придания... А потом только махнула рукой на эту затею - Шарон заслужил правду своей самоотверженностью.
– Да, это один из тех, кого вы называете Слугами Бога Киала!
– твёрдо произнесла она. Секунду воин смотрел в её глаза и, по его взгляду, было видно, как рушатся все привычные ему каноны. Он пошатнулся и упал на колени перед тушей убитого уродца, а с его губ сорвался полный отчаяния стон боли и толи всхлип, толи рыдание.
"Мля, не надо было ему говорить правду" - запоздало спохватился внутренний голос, но было уже поздно, сказанного - не вернёшь. Ирмелис неслышно сняла предохранитель. Если он сейчас бросится ей мстить за убитое божество, придётся его положить - нельзя, чтобы он переполошил всех её проводников. И вовсе не потому, что она не найдёт дорогу обратно (закопаные в песке маячки, что она оставляла во время многочисленных стоянок, с лёгкостью позволили бы ей найти дорогу к Миражу), а потому, что не могла допустить чтобы были лишние жертвы. А они точно будут, если местные фанатики всем скопом на неё кинутся. Она-то и без костюма с ними справится, даже, не смотря на полученные травмы, вот только поселение будет точно обречено после тотальной зачистки мужского населения.
А то, что ей выть хочется от осознания, что она совершила роковую ошибку и ценой этой ошибки станет чужая жизнь, уже не имеет значения. Ведь это не изменит случившегося. Но, как же тошно от таких ситуаций. Точно говорят, что слабость до добра не доводит. Вот толку, что она дала слабину и сказала правду? Кому от этого стало лучше? Шарону, которого теперь придётся убить только за то, что его неокрепший разум не смог принять суровую правду? Или ей, которой теперь
придётся жить с кровью невинного на руках?Ирмелис сцепила зубы и крепче сжала рукоять лазерного пистолета. Выстрелить в упор исподтишка ей не позволяла совесть. Слишком подло. Будь это кто другой, Ирмелис бы даже раздумывать не стала, а Шарон... Он заслужил честную смерть, когда полез в эту проклятую пещеру за её телом. Он должен знать и понимать почему он умирает, и умереть должен, как воин с оружием в руках, а не, как предатель.
Поэтому, она всё ждала, но вопреки ее ожиданиям, Шарон не спешил на неё кидаться - все так-же всхлыпывал и что-то причитал. Ирмелис невольно прислушалась.
– Ма тайен... Аршен ма...
Ирмелис нахмурилась.
"Мои сыновья, простите меня", - память, не иначе, как от невероятного количества адреналина, выдала перевод случайно услышаных когда-то фраз.
Подождите! Так он не Слугу Бога оплакивает? А сыновей!
Её прошиб холодный пот от осознания, что она неправильно поняла ситуацию. Спасибо тебе провидение, что отвело её от непоправимой ошибки!
Шарон же затих и только его шумное дыхание нарушало тишину пещеры. Ирмелис ждала. На всякий случай лазерный пистолет на предохранитель не ставила, но уже почти была уверена, что крайние меры не понадобятся. И не ошиблась.
Наконец, Шарон поднял на неё свой взгляд, в которым плескался бескрайний океан боли и горя.
– Их тут много?
– голос его был хриплым и низким.
– Уже нет, - криво улыбнулась Ирмелис, и в её глазах снова появилась стужа арктических льдов:
– Я почти полностью зачистила пещеру. А что? Ты теперь будешь слёзы лить по этим существам, которые столетиями ваших детей жрали?
Да, она действовала намеренно. Да, она специально подобрала такую фразировку, которая бы нанесла максимальный урон только что пережившей огромный стресс психике, но... Так было нужно. Бриллианты рождаются под колоссальным давлением в недрах земли и, если она хотела, чтобы у местных появилось будующее, им нужен достойный предводитель. А сделать его можно только таким вот болезненным способом!
Ирмелис даже поразилась той гримасе ярости и ненависти, исказившей обычно добродушное лицо воина.
– Никогда!
– вскинувшись отрезал он, злым голосом:
– Просто хочу знать, сколько воинов мне понадобится, чтобы добить этих выродков!
"Вот мир и пополнился ещё одним атеистом", - с грустной улыбкой подумала Ирмелис и вздохнула. Она белой завистью завидовала искренне верующим людям. По её мнению, у них было то, что позволяло им видеть в мире нечто особенное. Давало им компас в жизни и защиту от бед и горестей. Ей, которой с самого раннего детства стало понятно, что Тёмной Богине нет никакого дела до простых смертных, всегда казалось, что веруюшим людям повезло. Нет, она не отрицала, что у каждого человека есть душа и, что все мы в конце концов ответим по заслугам, но в доброту и всепоглощающую любовь Истока, с которым жители Тартара отождествляли Тёмную Богиню, не верила совершенно. Она за свою короткую жизнь увидела слишком многое, чтобы верить в красивую сказку о богине, которая не смотря на свой суровый нрав, любит и прощает своих неразумных детей. Исток, ни есть зло или добро, он просто есть. Он даёт этому миру души и туда-же они возвращаются для очищения после завершения земного срока, но ему срать с высокой колокольни на все проблемы, горести и ужасы с которым сталкиваются его "дети". А, верующие люди... они ещё не утратили веру в чудеса, справедливость и, наверное, самое главное - не утратили надежду!
– В этом нет необходимости, Шарон!
– она, все-же, щелкнула предохранителем:
– Я еще наведаюсь сюда пару раз, но тварей остались единицы, а без королевы, новые не вылупятся.
– Королева?
– нахмурился Шарон:
– Это то, что я думаю?
"Да, кто-ж тебя знает, что ты там думаешь?" - мысленно пожала плечами Ирмелис, но виду не подала.
– Королева-матка плодила этих тварей в огромных количествах, - пояснила она и протянула руку воину, чтобы помочь ему подняться: