Эрик Вулф в засаде

– Да.

– Хорошо. Мы ведь можем уйти пораньше, правда?

– Конечно.
– Голос Тины прозвучал так нежно, что воображение Эрика разыгралось не на шутку.
– Давай я заеду за тобой после работы. Скажем, в половине седьмого?

– Или я могу встретить тебя на машине, - предложил Эрик, чтобы ей не давать круг, заезжая за ним.

– Но тогда мы не сможем вместе вернуться домой, - промурлыкала Тина, и его проняла дрожь.

– И то правда, - тут же согласился Эрик.
– Я буду готов к этому часу.

Согласиться с предложением Тины было легче всего, труднее было скоротать оставшееся до вечера время. Как назло, ни в доме напротив, ни рядом ничего не происходило. Но это его не тревожило больше. Внутренний голос, которому Эрик привык доверять, говорил, что до конца недели ничего не случится. Инстинкт, интуиция или еще что-то убеждало его, что если там что-то и происходит, то только по воскресеньям.

И все же Эрик, как скучно ему ни было, усердно наблюдал, пока не настало время переодеться к приходу Тины.

* * *

В общем вечер оказался довольно приятным. Успокоенный сведениями о знакомых Тины, полученными от брата, Эрик расслабился и охотно поддерживал безобидные шутки собравшихся.

Впервые за долгое время он отдохнул, смеясь над остротами других, пусть и не совсем удачными, разговорился и даже несколько раз сострил сам.

Но и отдыхая, Эрик не забывал, почему теперь он перестал быть настороже. Первое и главное - это, конечно, сообщение Кэмерона о том, что, судя по его сведениям, компания ничем противозаконным себя не запятнала. Во-вторых, с самого начала Эрик и сам воспринял их как простых и приятных ребят. И в-третьих, и это самое важное для Эрика: раз Тина с ними дружна - значит, с ними все в порядке. Словом, сообщение Кэмерона полностью совпадало с его собственными выводами.

Поэтому вечер оказался удачным вдвойне. Эрик отдохнул, а Тина была счастлива, ее радость била через край. И когда они вернулись в ее спальню, оба представили весьма горячие доказательства своим чувствам.

* * *

Рано утром в воскресенье начался снегопад. К полудню снег покрыл газоны, кусты и ветви деревьев, но на тротуарах и мостовых таял.

– Правда, красиво?
– Тина была в восторге.
– Я всегда любила первый снег.

– Он долго не пролежит, - сказал Эрик, с улыбкой глядя на нее.
– Еще рано.

– Да, наверное, до Дня Благодарения (Последний четверг ноября, официальный праздник в США в память первых колонистов Массачусетса) еще полторы недели.

Эрик опустил взгляд на газету, которую держал в руках.

– Скоро погода совсем испортится, ездить станет трудно.

– И все из-за снегопадов, я сразу начинаю нервничать.
– Тина поежилась и вдруг пробормотала: - О, черт!

Эрик поднял глаза от спортивной хроники и, нахмурившись, спросил:

– В чем дело?

– Мой бывший муж.
– Она поморщилась и кивком указала на окно.
– Надеюсь, он не собирается здесь задерживаться...
– Затем с отвращением произнесла: - О Господи, он идет сюда.

– Вижу.
– Эрик, не выпуская из рук газеты, вскочил. Мысль его лихорадочно работала, пока, прищурившись, он следил, как самоуверенного вида мужчина поднялся на верхнюю ступеньку крыльца.

Вот так сюрприз, подумал Эрик. Сегодня ведь воскресенье - день доставки товара. Раздался звонок в дверь. Тина тяжело вздохнула.

– Ты его боишься?
– Взгляд Эрика был суров.
– Но пока я здесь, тебе бояться нечего.

– Я не боюсь.
– Тина отрицательно покачала головой и поднялась, так как звонок не умолкал.
– Я устала повторять ему, что ни он, ни его друзья меня не интересуют.
– Она кивнула головой в - сторону дома напротив.
– И хочу, чтобы он оставил меня в покое.

– Я могу передать ему это?
– спросил Эрик, и голос его прозвучал угрожающе тихо.

Тина сначала оторопела, затем неуверенно рассмеялась.

– Господи, Эрик, успокойся. Ты выглядишь жутко воинственным.
– Она пошла к двери, шутливо бросив через плечо: - Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя боялась?

Осади назад, Вулф, сказал себе Эрик. И так будет непросто, когда придет время, рассказать ей о себе. Он ни в коем случае не хотел, чтобы она его боялась.

Весь напрягшись, Эрик прислушивался к разговору между Тиной и Гленом Ребером, доносившемуся из коридора.

– Нет, Глен, - твердо сказала Тина.
– Я не приглашу тебя войти.

– Но почему?
– сердито настаивал он.
– Идет снег, и на улице холодно.

– Пойди к своим друзьям напротив, - теряла терпение Тина.
– У них так же тепло, как у меня.

– Когда-то это был и мой дом.

– Был. И с этим покончено, как и с нашими прежними отношениями, - ответила Тина.
– Я уже говорила тебе, Глен, что не хочу, чтобы ты приходил сюда. Если ты будешь продолжать, я не стану открывать дверь.

– Ты всегда была ледышкой, - огрызнулся Глен.

Я прибью этого ублюдка! От ярости Эрик не мог устоять на месте, двинулся в коридор и почти достиг входной двери, но тут Тина захлопнула ее перед носом Глена. К счастью для Эрика, она не сразу вернулась в гостиную, он успел снова занять свое место у окна и сменить грозное выражение лица на спокойное.

Ты свое получишь, гад ползучий! И скоро. К моему огромному удовольствию. Глаза у Эрика сверкали от предвкушения заслуженной кары, пока он наблюдал, как Глен стремительно сбежал вниз по лестнице, прошел по искрящейся от снега дорожке, затем пересек улицу, направляясь к дому напротив.

– Он ушел.

– Я видел.
– Эрик заставил себя расслабиться и выкинуть из головы Глена Ребера до дня грядущей расплаты. Отвернувшись от окна, он улыбнулся.
– Если он снова будет ломиться в дом, дай мне знать, - сказал он, стараясь говорить спокойно, а улыбаться естественно.

– Думаю, он больше не придет, - устало вздохнула Тина.
– Во всяком случае, я надеюсь, что на этот раз он наконец понял.

– А если нет, то им займусь я, - заверил ее Эрик. Ему было тяжело видеть, как она расстроена.

– Нет!
– побледнев, резко воспротивилась Тина.
– Я не хочу, чтобы ты общался с ним.

Эрик нахмурился, и его вдруг охватило сомнение: все-таки, что ее связывает с Ребе-ром? Но он тут же отбросил эти мысли, хотя что-то его все же смущало.

– Почему?
– Он требовал ответа.

– Потому что я не хочу, чтобы ты пострадал!
– воскликнула Тина.

Эрик улыбнулся.

– Ох уж эти мужчины, всё-то мнят себя храбрецами! Ты просто не понимаешь, Эрик.
– Глаза Тины сверкали.