Эрик
Шрифт:
— Почему?
— Я тебе доверяю и не хочу, чтобы моё доверенное лицо не имело веры в меня. Ведь твои сомнения гложут тебя и мучают. Зачем мне это? Кто вместо тебя будет гонять моих воинов?
— Так ты действительно не Эрик?
— И да, и нет. Тело, безусловно, его. А вот сознание… знаешь, я не могу объяснить, как я попал в его тело, я даже не представляю, что это за место. — Эрик обвёл рукой округу.
— Почему?
— Там, где я жил до того злосчастного утра, было почти то же самое за исключением времени. Какой у нас на дворе год? Верно, 6710 год от Сотворения мира. А я родился в 7488-м.
Рудольф аж запыхтел и дикими глазами уставился на Эрика.
— Да, именно так. После смерти, или что там со мной произошло, я очнулся не только в другом теле, но и в совершенно ином времени.
— А как тебя звали в той жизни?
— Артём, Артём Жилин.
— А
— Его ещё нет, он только формируется из восточнославянских племён.
— Славянин?
— Можно считать и так.
— Но как это возможно?! Ты же сам отлично знаешь, что эти племена завоёваны норманнами две с лишним сотни лет назад. Так же, как и Франция. У меня в голове всё это не укладывается. Ты ведёшь себя как кровный норманн, а говоришь, будто иного рода. Невероятно!
— Понимаешь, дорогой Рудольф, норманн — это не кровь, это дух. Когда он тебя покидает, ты становишься рабом. Вспомни, как в древности Карл Великий громил своих врагов по всей Европе и что случилось потом. Помнишь? Ах да, ты и знать не можешь. Так я тебе расскажу: его потомки потеряли не только корону и земли, но и жизнь, так как их покинул тот дух, что заставляет человека бороться и упрямо достигать своей цели. Они стали цивилизованными, тем самым подписав себе смертный приговор.
— Почему ты так считаешь?
— Да всё просто. Разве у варваров было развитое право? Нет. Поэтому их практически ничто не ограничивало в поступках и желаниях. Заметь: чем сильнее развивается, с позволения сказать, цивилизация, тем больше появляется законов, которые связывают человека по рукам и ногам. Причём не только официальных законов. Ведь мораль, этика и прочая ересь — те же самые законы, только неписаные, и влияют так же, как и обычные. Чем больше ограничений, тем меньше возможностей и больше порядка. Всё бы хорошо, но порядок является противоположностью инициативы. Ты понял общий смысл идеи?
— Да. Получается, что мы сами себя уничтожаем… отравляем, через развитие закона и морали.
— Именно. В том мире, где я жил, германцы давно уже не те. Они сломлены и стремительно вымирают. Их место занимают негры и выходцы с Ближнего Востока. Они переживают подъём, подминая европейцев, вытесняя их с территории, дабы освободить жизненное пространство для себя. Своего рода замедленный геноцид. Куда смотрит Европа? Её уже давно нет. Достигнув господства над всем миром, она заживо сгнила, оставив лишь прекрасные по своему облику руины порядка и культуры, а также кладбища. Ты даже не представляешь, как гадко видеть, когда сильные народы падают столь низко, что их начинают считать не иначе как мусором.
— И даже не желаю это ни видеть, ни слышать. Я удовлетворён и теперь спокоен. Эрик, или… нет, Эрик. Ты — Эрик. Мне всё равно, кем ты был там, тут ты стал именно тем, кто вызывает трепет и уважение у людей и правителей. Меня не заботит это ужасное и, к счастью, недостижимое будущее. Мне важно то, чтобы мой сын жил хорошо, как и мои внуки. Здесь, в этом мире. А то, что ты сказал… Надеюсь, что мы сможем хоть как-то изменить это ужасное будущее.
— Ну что ты так нервничаешь? Оно не настолько ужасно, если смотреть в целом. Мы теперь летаем по небу и дальше, к другим планетам, плаваем под водой и взбираемся на самые высокие вершины. Но вот люди. Их стало невообразимо много, а количество всегда противоположно качеству. Они измельчали, стали гнилыми и слабыми, очень слабыми. Везде одни рабы и слуги, что не могут поднять голову и высказать своё мнение или заявить о своих интересах. Изредка встречаются торговцы и ремесленники, которые имеют хоть какую-то гордость, но их мало. Ни настоящих воинов, ни настоящих правителей, которые смогли бы повести за собой свои народы… Ты можешь себе представить, чтобы император оправдывался перед подданными за то, что какой-то его исполнитель напортачил? Вот то-то и оно, что нет. А у нас это заурядное явление. Ведь иначе нужно будет брать ответственность на себя, а для этого духу не хватает.
— Да, это ужасный мир. — Рудольф вздохнул, положил руку на плечо Эрика и сказал: — Эрик, я рад, что ты с нами. Пусть мы тут не летаем по небу, но мы — настоящие. Твоя прошлая жизнь осталась где-то там, далеко. Плюнь на неё и живи здесь и сейчас. Ты нужен мне, нам. Да, чёрт побери, ты нужен нам всем. И запомни, друг мой, здесь, — он указал рукой на землю, — нет никакого Артёма, здесь есть только Эрик — одно имя, одна жизнь, одно тело. Волею богов ты нашёл своё место, а что касается меня, то помни: старый Рудольф теперь будет всегда с тобой, что бы ни случилось. До любой крайности.
…Всё
время до 20 декабря было посвящено подготовке к поездке в Константинополь и вообще процессу возведения в княжеское достоинство. Дело это было хлопотное, так как нужно было учесть не только необходимость формальной поездки, но организовать в обоих городах княжества большой пир. Накормить и напоить толпу в три с половиной десятка тысяч человек — это очень непростая задача. Гулянья должны начаться 28–29-го числа и продлиться несколько дней. Для этих целей Деметра, получившая голубиной почтой извещение, должна была привезти огромное количество вина.Морриган оказалась в совершенной растерянности, так как она была фактической, а не формальной женой. Они, пока жили в Константинополе, совершенно забыли обвенчаться, увлечённо занимаясь насущными делами. А теперь она, пусть не сильно и не глубоко, но верующий человек, оказалась в жутком смятении. Пришлось спешно готовить и это мероприятие. В Боспоре уже не успевали его провести. Поэтому все распоряжения, а также необходимое имущество ушли ещё 10-го числа с курьерским кораблём.
Да и с нарядами была проблема. Предпочитая простую, но качественную одежду, что Эрик, что Морриган оказались совершенно не готовы предстать перед публикой в чём-то эффектном по причине того, что его банально не было. Так что пришлось не только в спешном порядке выдумывать одеяния, но и шить. Хорошо, что под рукой оказалась шёлковая ткань, захваченная в Сугдее. Иначе бы погорели. Современного и совершенно убогого стиля князей и герцогов решили не выдерживать. Нужно было ломать стереотипы в пользу более удобной и функциональной одежды. Для будущего князя сшили штаны из плотного зелёного шёлка, получившиеся достаточно просторными. Обувь представляла собой яловые мягкие сапоги до колен. Вместо камизы была сшита рубашка современного итальянского, приталенного фасона из шёлка белого цвета. Она плотно облегала тело и застегивалась отлитыми специально для Эрика маленькими круглыми полированными серебряными пуговицами, на которых чеканкой был нанесён его герб. Верхняя часть костюма была выполнена в виде камзола с подолом до середины бедра. Он был изготовлен из качественного тёмно-зелёного сукна — просто, строго и аккуратно. А шёлковая подкладка ярко-алого цвета и крупные гербовые пуговицы из полированного золота подчёркивали образ строгого, но весьма состоятельного человека. Рукава, как и положено композицией камзола, подворачивались алой подкладкой наружу сантиметров на пятнадцать и крепились такими же золотыми гербовыми пуговицами. Вместо пояса был широкий ремень из окрашенной в белый цвет кожи, к которому слева крепился палаш. В общем, не хватало только треуголки до полного воссоздания образа офицера армии Петра Великого. Для своего времени подобная одежда была уникальна и поразительна.
Для Морриган выполнили из яловой кожи аккуратные туфли и два платья — нижнее и верхнее. Нижнее платье из тонкого, почти прозрачного белого шёлка было до колен и почти обтягивало её стройную фигуру. Верхнее платье было сшито из ярко-алого шёлка, но плотного. Оно также было выполнено по фигуре и лишь от бёдер ниспадало складками. Чтобы его можно было надевать и снимать, на спине был сделан вертикальный клапан со шнуровкой. Рукава платья очень плотно облегали руки до локтя и расширялись к запястью. Никаких лишних деталей, лишь лёгкая окантовка золотым шитьём. Шею и грудь по традиции того времени нужно было закрывать, поэтому было решено сделать это в восточном стиле, с небольшой пуговицей слева. Эта пуговица была декоративной и выполнена из небольшого рубина в золотой оправе. Женщине совсем без головного убора выходить было нельзя, поэтому волосы красавицы укрывала плетёная шапочка — коиф с большим шагом сетки из круглых шёлковых шнурков алого цвета. В каждый узел была вплетена жемчужина, крепился коиф на подбородке с помощью тонкой шёлковой ленты под цвет сетки. В общем, по сравнению с местными царями всё просто, но вполне аккуратно, а главное — в этом можно нормально двигаться, не боясь снести огромным рукавом тарелку или зацепиться за что-то размашистой одеждой.
В такой одежде молодые и вошли 25 декабря 1202 года в собор Святой Софии. Их вид вызвал фурор и восхищение. Эрик, барон фон Ленцбург, и его теперь уже официальная супруга Морриган, благородная дама рода Мак-Карти, неспешно и с достоинством шли к императору некогда великой империи с тем, чтобы спустя какие-то минуты быть произведенными в княжеское достоинство.
Глава 9
БОСПОРСКОЕ КНЯЖЕСТВО
— Эрик, мне сложно поверить в то, что со мной произошло. Неужели всё это — реальность?