Ермак. Регент

— Я понимаю, но… — великий князь и в настоящий момент регент Российской империи замялся, подбирая слова.

— Вам, Ваше императорское высочество, придётся это принять, — я твёрдо посмотрел в глаза Михаила. — И принять без всяких — но. Империя превыше всего. Помните об этом. Если на кону стоит целостность государства, то можно закрыть глаза на негласное и незаконное применение пыток. Я так считаю. Ваш брат так считал. Главное не злоупотреблять. И как говорят в Памирском отряде: «С нами Бог! За нами Россия!»

Михаил Александрович кивнул, как бы соглашаясь со мной, а потом задумчиво уставился в поверхность столика. Я же, взяв чашку, сделал ещё один глоток чая. Посмаковал и ещё раз припал к чашке губами.

— А откуда Рейли знает этого Дюбуа? — прервал вопросом моё чаепитие регент.

— Они были знакомы по Одессе, когда шестнадцатилетний Михаил Рачинский вместе со своим дядей приехал в этот город семнадцать лет назад. Жили на одной улице. А потом они случайно в девяносто восьмом году встретились в ресторане поезда «Марсель — Париж». Рейли по заданию службы должен был выкрасть бумаги у курьера французских анархистов и решил привлечь к этой операции в тёмную своего старого знакомого, зная, что тот отличный игрок в карты…

— То есть шулер, — усмехнувшись, произнёс великий князь, перебивая меня.

— Я бы сказал расчетливый игрок с феноменальной памятью, ну и ловкими руками. Этого тоже не отнять, — я усмехнулся в ответ.

— В общем, — продолжил я, — Сидней познакомился там же в ресторане с курьером анархистов, предложил потом в купе расписать пульку по маленькой, чтобы убить время. Подлил в вино жертве какую-то химию, чтобы тот заснул, но что-то не рассчитал. Курьер заснул, но быстро очнулся, достал револьвер, собираясь стрелять, но тут вмешался наш Дюбуа. Он ещё с Молдаванки начал носить, как и я, на левом предплечье небольшой клинок в ножнах. Чтобы остаться в живых Шпейер — Рачинский — Дюбуа убивает анархиста, после чего попадает на крючок секретной службы Британии и начинает работать на её зарубежный отдел. В основном обыгрывал, загоняя в карточные долги указанных ему лиц. Потом служба выкупала у Дюбуа векселя и предъявляла их проигравшему и нужному для Британии человеку, заставляя, вернее всего, расплачиваться того определенного вида услугами, либо секретной информацией.

— Какой-то шпионский, как говорят французы, роман, — перебил меня регент.

— Да, жизнь Дюбуа по словам Рейли была насыщенной. Насколько тот слышал, Мишель больше трех лет назад погорел вместе с британской службой на каком-то высоком чине из правительства Французской республики. После тихого скандала на уровне МИДа, по рекомендации Сюрте Дюбуа уехал в Соединенные штаты. Дальше о судьбе своего знакомого Рейли ничего не знает.

— А почему, Тимофей Васильевич, Вы решили, что этот Рачинский-Дюбуа и есть товарищ Николай? Вам об этом Рейли сказал? — вновь перебил меня великий князь.

— Нет. Но подсказку дал. Четыре дня назад задержанные в Харькове со ста тысячью рублей три члена боевой группы, участвовавших в нападении на банк, дали показания, что у товарища Николая был вроде адъютанта пятнадцатилетний хлопец — Мишка Япончик, который и застрелил Великого князя Алексея Александровича во время ограбления банка. Сегодня утром пришёл ответ из Одессы. Этот Мишка Япончик установлен, как Мойше-Яков Вольфович Винницкий, — я сделал паузу, давая возможность регенту задать вопрос.

И тот меня не подвёл.

— И что это дает, кроме того, что установили конкретно, кто убил дядю Алексея?! — эмоционально произнёс Михаил.

— А дает нам это то, что в своё время Вольф Винницкий — отец Япончика спас от смерти тогда ещё молодого Михаила Рачинского, когда тот обитал на Молдаванке вместе с не менее молодым Соломоном Розенблюмом. О том случае кричала если не вся Одесса, то Молдаванка точно, — я попытался изобразить на последнем предложении одесский говор, чем вызвал улыбку у регента. — В том же девяносто восьмом году Вольф Винницкий погибает в драке, его пырнули ножом, а Рачинский, точнее уже французский гражданин Мишель Дюбуа начинает оказывать финансовую помощь вдове и сыну Вольфа Винницкого.

Я опять сделал небольшую паузу, подогревая интерес Михаила, после чего продолжил:

— Из Харьковского Губернского Жандармского Управления пришли копии допросов задержанных террористов. Так вот! Все утверждают, что товарищ Николай всегда был в гриме, причем различном. Во время ограбления банка он нарядился купцом в очках с зелеными стеклами. Как он реально выглядит, никто не знает. Но в одном из протоколов допроса я наткнулся на интересный факт. Япончик несколько раз, оговариваясь, называл товарища Николая Мишелем. Один из анархистов предположил, что пацан знает, кто такой товарищ Николай на самом деле.

— И Вы, Тимофей Васильевич, по оговорке предположили, что товарищ Николай и есть Мишель Дюбуа, который денежно помогал Япончику и его матери? Так?!

— Так, Михаил Александрович. Чуйка говорит, что это — он.

— Не знаю. Как-то всё притянуто, — Михаил покрутил головой.

— Согласен. Есть смысл в ваших сомнениях. Задержим Япончика и товарища Николая, узнаем точно. В Иркутске жандармы предупреждены. Махаевцы в Вилюйске и Иркутске взяты под плотное наблюдение, особенно Вера Давыдовна Гурари — жена Махайского. Так что вопрос поимки основных фигурантов упирается в пару дней, пока наши герои не прибудут в Иркутск. Хотя…

— Что-то не так? Какие-то сомнения? — великий князь вопросительно посмотрел на меня.

— Не знаю почему, Михаил Александрович, но уверен, что товарищ Николай в Иркутске не появится. Он, думаю, сейчас наслаждается океанскими просторами с верхней палубы какого-нибудь комфортабельного лайнера, — произнес я и усмехнулся.

— Уверены? — с хитрой улыбкой задал вопрос регент.

— Могу сказать, что уверен почти на сто процентов. Товарищ Николай — это Мишель Дюбуа и карточный игрок международного класса. Его спецслужба Британии наверняка заставила против воли заниматься развитием революционной сети анархистов-революционеров, а потом приказала убить Великого князя Сергея Александровича. Вряд ли Дюбуа захочет рисковать дальше своей шкурой, вывозя махаевцев в Швейцарию. И думаю, Рачинский понимает, что он единственная ниточка от британской спецслужбы к убийству двух великих князей Российской империи, которую просто необходимо обрезать. Чик, и британцы могут с честной физиономией заверять, что они к убийству не имеют никакого отношения. Это всё анархисты сделали. Плюс к этому, по показаниям задержанных террористов, товарищ Николай взял самую большую долю в банке. Не меньше трехсот тысяч рублей. С такими деньгами он спокойно будет жить в Бразилии долгие годы, ни в чём себе не отказывая.

— А почему, Тимофей Васильевич, именно в Бразилии? — заинтересованно спросил Михаил.

— Это бывшая португальская колония, Ваше императорское высочество, где британцев практически нет, как и официальных представителей Российской империи. Кроме того, в Бразилию сейчас идёт огромная волна миграции из Южной и Восточной Европы, в которой легко затеряться. Рейли сказал, что Дюбуа великолепно владеет французским, немецким, английским и испанским языками. Так что вряд ли мы его найдём.

Я замолчал и потянулся к чашке чая, чтобы его допить. Михаил несколько секунд помолчал, а потом задал неожиданный вопрос:

— Тимофей Васильевич, а этих трёх анархистов, которых задержали в Харькове, тоже пытали?

Я чуть не поперхнулся, делая очередной глоток прекрасного напитка. Поставив чашку на стол, неторопливо ответил:

— Нет, Михаил Александрович. Им всем троим меньше двадцати лет. Еврейские юноши из небогатых семей с минимальным образованием, но восторженно принявшие радикальные революционные взгляды. Я разговаривал по телефону с подполковником Андреевым Владимиром Ивановичем — начальником отдела Харьковского жандармского полицейского управления железных дорог, также он является помощником начальника жандармского управления Одессы. Его подчиненные и задержали этих террористов. Один из жандармских унтер-офицеров увидел, как трое бедно одетых юношей явно еврейской наружности, шикарно отобедав в привокзальном буфете, расплатились золотым империалом, что явно не соответствовало их внешнему виду. Зная об ориентировке по ограблению московского банка и убийстве двух великих князей, опытный унтер вызвал подкрепление и задержал троицу для проверки. Те попытались оказать вооруженное сопротивление, но их смогли скрутить без стрельбы, потом при них нашли сто с небольшим тысяч рублей. И дело закрутилось. Владимир Иванович лично проводил первые допросы и по его словам, эти по сути мальчишки ломались сразу, когда узнавали, что их ждёт повешение за участие в убийстве двух великих князей. И оставалось только задавать правильные вопросы, да успевать записывать. Не фанатиками революционными оказались и, слава Богу. В этой боевой группе, как оказалось, была в основном одна молодежь. Самый старший товарищ Николай и бомбист — товарищ Иван. Предварительно — это Емельян Петрович Гоненко, 1880 года рождения, бывший член эсерской боевой группы Бориса Савинкова. Единственный кто уцелел из этой организации. Остальных расстреляли в Порт-Артуре.