Эрос

– Сказал, что свой выкуп сразу принесет с собой.

Эту фразу Софи произносит сдержанно-саркастическим тоном.

– Черт…

– Он сразу же нас раскусил.

– Ну, что поделаешь. Все-таки попытка – это уже полдела.

– Пустая трата времени.

– На следующий вечер, уже в девять, я сидел в кабачке «У белого оленя» и терпеливо ждал. Чтобы хоть немного успокоиться, я заказал себе рюмку коньяку, а потом еще одну. «У белого оленя» – самый простой трактир, без претензий, где собирались мужланы из ближайших окрестностей, чтобы сыграть партию в дурака по пять пфеннигов. Я ждал в страшном напряжении. Сейчас меня похитят, будут угрожать смертью. И если мне суждено умереть, то при этом я, по крайней мере, буду смотреть в глаза Софи.

Не вздыхайте так тяжко! Нет, нет, все в порядке… В какой-то момент меня по плечу похлопал официант, забрал мой стакан и демонстративно указал на часы. Полночь. Отбой. Вот так. Можете изобразить меня идиотом и не жалеть сатирических красок. Как бы там ни было, я внушил себе, что Софи отказалась от денег из-за меня.Она проявила обо мне заботу.

– Даже если я перескажу эту историю, мне не поверит ни одна живая душа.

– Почему? Позвольте спросить почему? Редкий романист откажется от возможности изобразить драматическое похищение, угрозу жизни, еще более драматическое освобождение и совсем уж драматическое бегство в холодной ночи. Вот это действительно неправдоподобно! Разве вы все еще не поняли? Мое разочарование было недолгим, а потом я даже почувствовал себя счастливым. Софи предостерегла меня! Она далее предала своих товарищей, чтобы меня предупредить! Значит, она не была ко мне полностью равнодушна.Вы можете себе представить, что это значило для меня?

От этих воспоминаний фон Брюккену стало плохо. Всхлипнув, он завалился мешком в свое кресле. Наша работа на сегодня была окончена. Как только я вышел, Александр сразу же вызвал врача.

В эту ночь в парке впервые царила тишина – ни строительного шума, ни блуждающих лучей от фар.

Может, мавзолей уже готов? Лукиан считал, что слово «мавзолей» совершенно не подходит для довольно скромного погребального сооружения с надстройкой всего в два с половиной метра высотой. Геометрически она напоминает перепелиное яйцо, слегка заглубленное в землю по вертикали. Лукиан криво усмехнулся, потому что в его словах невольно промелькнула черная ирония.

– Что касается вас, – сказал Лукиан, – то я обдумал все еще раз и понял, что роман вы все-таки напишете. Это сразу по вам видно, а если точнее по вашей изношенной одежде. И если судьба так жестока ко мне, что делает из меня персонажа романа, то мне все же не безразлично, как я буду изображен.

Мы устроились за барной стойкой у бассейна и налили себе виски. Вскоре Лукиан смягчился и стал говорить почти доверительно, но так и не отказался от того дидактического, слегка озлобленного тона, который всегда отличал его речь.

Лукиан сказал, что «Движение Второго июня» как таковое не поддерживало контактов с ГДР, за исключением отдельных личностей. И только в конце семидесятых, после того как последние его члены присоединились к «Фракции Красной армии», эта группировка стала официально встречаться со службой госбезопасности ГДР, хотя и в обстановке строжайшей секретности. Существовали протоколы этих встреч. Лукиан располагал лишь ранние ми, неофициальными актами, которые проливали свет на деятельность Софи в подполье, и мог предоставить бумаги мне. Вероятно, это поможет заполнить пробелы в ее биографии.

Эти материалы, по большей части рукописные; он с огромным трудом раздобыл в те горячие дни, когда была ликвидирована Берлинская стена, и едва успел спасти бумаги от недобрых рук. Однако Лукиан подчеркнул, что в них не всегда содержится чистая правда. Чины, что составляли акты, отнеслись к своему занятию не только пристрастно, но и порой просто непорядочно. Поэтому пользоваться материалом следует с оглядкой, а чтобы хоть что-нибудь понять, необходимо уметь читать между строк и верно интерпретировать информацию. Однако фактические и географические сведения могут представлять для меня интерес.

Я поблагодарил его, но столь резкая перемена в Лукиане все еще казалась мне странной. Я спросил, знает ли об этом материале Александр?

– Разумеется, только он не придает ему особого значения. Александр считает, что Софи представлена здесь однобоко, лишь сквозь идеологическую призму, и это не портрет, а скорее карикатура.

В полночь Лукиан положил на мою кровать увесистую папку. Я снова поблагодарил его.

– Можно задать вам еще один вопрос?

– Задавайте.

– Жива ли сейчас Софи?

Лукиан Кеферлоэр смерил меня взглядом из-под полуприкрытых век, пожал плечами и усмехнулся:

– Я постоянно ждал, что вы зададите этот вопрос.

– Ну, и?…

– Ответить на него я не могу.

– Потому, что не знаете – или потому, что не хотите отвечать?

– Ничего объяснять я не собираюсь.

– Может, вы боитесь, что я изображу Софи неправильно? Отвечайте же!

– Тот, кто не знал ее, по определению не может изобразить ее достоверно. Этого не может даже Александр.

– Однако выможете?

– Все это не имеет решающего значения История, которую вы должны воплотить на бумаге, – это история Александра, а вовсе не моя. Еще вчера я пытался объяснить вам это, помните? И я буду твердо стоять на своем. Может, желаете чего-нибудь еще?

– Мира на земле.

Лукиан заверил, что сделает для этого все, что в его силах.

День шестой

Бешеная гонка

Ранним утром двадцать четвертого октября 1976 года «опель-коммодоре», в котором едут четыре человека из группы Софи, остановлен дорожным патрулем для обычной проверки документов. Дело происходит вблизи Хельмштедта, на границе двух немецких государств. За рулем сидит Софи. Приняв вправо, она тормозит и открывает бардачок в поисках документов. Деятеля по имени Якоб в компании нет – он решил наведаться в Берлин. К машине приближаются двое полицейских, еще совсем молодые парни.

На этот случай в группе давно разработана следующая стратегия поведения: во-первых, обращаться с транспортной полицией как можно корректнее и терпеливее, во-вторых, открывать огонь только тогда, когда дело однозначно пахнет задержанием. В-третьих, в разгоревшемся конфликте они должны сражаться отчаянно, всеми доступными средствами, во что бы то ни стало стараясь избежать ареста.

– Ваши документы, пожалуйста! Права и технический паспорт!

Софи протягивает корочки полицейскому, его коллега в это время осматривает машину.