Ещё не вечер...
Шрифт:
— И их слушались?
— Конечно, нет. Ведь одной поднять ребёнка очень тяжело. Только вторые, а порой, и третьи браки счастливыми не были: мужья или спивались, или заболевали, или просто пропадали, как случилось со вторым мужем бабушки моего мужа. Пошёл на рыбалку и пропал.
— Марина, а у Вас остался от мужа какоё-нибудь дорогой или просто памятный (именно для Вас) подарок?
— Да. Когда мы только поженились, он подарил мне серьги и браслет из чернённого серебра с чёрным ониксом. А знаете, Вы сейчас спросили, и я вспомнила, что при жизни мужа часто носила этот набор. И мне было
— Марина, мне всё ясно. Вот что я думаю, и что посоветую Вам. Вы, конечно, можете мне верить или нет, слушаться или нет, но…
Род Вашего мужа действительно проклят, и это проклятие распространяется не только на мужчин, но и на их жён. Суть проклятия сохраняется и предаётся из поколения в поколение в свадебных подарках.
В Вашем случае — это ювелирные украшения.
Вы должны избавиться от всего, что связывает Вас с мужем: сменить фамилию на девичью, продать квартиру и украшения, раздать, а лучше сжечь все вещи мужа, особенно те его архивы. А потом уехать куда-нибудь на полгода, и… это — особенно важно, никогда ни при каких условиях больше не навещать его могилу.
Тут из кресла поднялась молчавшая всё это время Ирина и, подойдя к Марине, обняла ту за плечи, сказав: — Ты справишься со всем. А я тебе помогу!
И они ушли. Я даже не взяла с них денег за сеанс. Мне самой почему-то стало очень жутко и неспокойно. Я никогда раньше не сталкивалась с таким сильным, пронизывающим века, проклятьем.
POV Виктор
Мама позвонила мне в обеденный перерыв на работу и рассказала о посещении Арины. Я понял, почему она не стала дожидаться моего возвращения с работы. Она испугалась за меня и хотела знать, готов ли я так рисковать ради Марины. Я ответил, что готов и попросил маму не отпускать Марину из нашего дома никуда одну. А вечером мы все спокойно ещё раз обдумаем и, взвесив все «за» и «против», наметим какой-нибудь план.
Я сбросил вызов. Работа не шла на ум. Рука потянулась за ручкой, и вот уже на бумаге стали возникать строчки новой песни:
Поиграй со мной в любовь, поиграй.
Расскажи мне сотни лжи, расскажи.
Закружи меня, завьюжь, заиграй.
Весь пасьянс передо мной разложи.
Нагадай мне и любовь, и печаль.
Предскажи разлуку, боль и нужду.
Я поверю даже в дальнюю даль.
Потому что я тебя давно люблю.
А в твоих глазах кружится тоска,
Одиночество, холод со льдом.
Я и рад бы всё забрать у тебя.
Но огонь горит во мне лишь одном. **
_____
* Информация о проклятиях взята с:
http://www.echo.az/article.php?aid=97428
**Моя песня
========== Глава пятая. Странные дни и ночи ==========
POV Марина
Прошло две недели.
Всё это время я жила у Виктора. Он и его мама помогали мне выполнить все советы, которые дала Арина. Кстати, сама ведунья очень сильно заболела, и сейчас лежит в больнице с сильнейшим сердечным приступом
Вместе с Виктором я съездила в паспортный стол и подала заявление на смену фамилии и, соответственно, паспорта. Потом мы проехали к моей квартире. Там я собрала все свои вещи, книги, захватила ноутбук и шкатулку с подаренным мужем набором (решила сдать
её и украшения в ломбард).Пока я собирала вещи, Виктор созвонился со знакомым риэлтором насчёт продажи моей квартиры. Также, посоветовавшись перед этим с Ириной (так я теперь зову маму Виктора), я решила отдать все книги мужа в библиотеку, вещи — в приют для бездомных, а мебель оставить новым хозяевам: захотят — оставят, захотят — выкинут.
Единственное, что меня смущало и до сих пор смущает и от чего болело и болит сердце, так это от того, что Арина запретила мне приходить к могиле мужа. Я стыдилась сама себя, своих страхов, своего эгоизма. Ведь мы прожили плохо ли хорошо очень долго… И навещать его прах после смерти — мои обязанность, долг и ответственность. Мысли крутились, метались в голове, душу жгло и терзало на части.
Может, плюнуть на все предостережения и в последний раз сходить на кладбище, чтобы договориться с одним из тамошних работников о перечислении определённой суммы прямо ему на карточку за то, чтобы присматривал за могилой?!
От непомерных моральных и душевных метаний я по вечерам очень рано ложилась спать. Но и во сне мозг не отдыхал, и мне снились странные яркие чувственные сны. Я толком их и не помнила, проснувшись утром, пока однажды мне ни приснился этот сон:
Я в огромной оранжерее. Но стекла в ней не прозрачные, а разноцветные: одно — белое матовое, второе — с цветным витражом, другие — просто голубые или зелёные, или прозрачные.
В оранжерее — орхидеи: большие и маленькие, однотонные и разноцветные, некоторые искрятся, от других исходит слабое сияние.
Я поливаю их, держа в руках шланг. Когда вода попадает на горшки, веточки, листья и цветки, тогда почему-то по полу в разные стороны отпрыгивают маленькие зелёные лягушечки.
Вдруг из этих ароматных зарослей выходит человек. Он стоит против солнца, которое слепит меня, и я не вижу его лица. Но осознаю, что знаю его очень хорошо.
Человек подходит близко-близко, отбирает у меня шланг, бросает его на пол и обнимает меня сильно-сильно, как умеет делать только он один. Я буквально растворяюсь в его руках. Он жадно и страстно целует меня в губы. Я чувствую запах знакомого дезодоранта, я купаюсь в нежности его взглядов, прикосновений, в его ласках…
И отдаюсь ему прямо на мокром полу этой оранжереи…
Проснувшись с бешено бьющимся сердцем и вся в поту, я долго лежала в кровати, и в голове крутился один единственный вопрос:
— Кто был этим человеком?
POV Виктор
В кафе, где постоянно выступаю, я попросил отпустить меня в отпуск на месяц. Директор, конечно, опечалился, но согласился. До этого я вообще не был в отпуске ни одного дня. Но все: и сам директор, и официанты, и даже повара взяли с меня клятвенное обещание, что вернусь к ним. Я пообещал и даже спел им в качестве моральной поддержки две свои новые песни.
И с головой погрузился в решение Марининых проблем. Мне это было совершенно не в тягость. Наоборот, я радовался, что она позволяет помогать ей, просто быть рядом.
Ещё несколько раз навещал в больнице Арину. Да, годы и болезни не жалеют никого. Уж какая была Арина крепкая и сильная, но сердце, изношенное беспокойством за других, не выдержало. Хорошо, что в тот момент, когда начался приступ, она как раз разговаривала по телефону с моей мамой и вдруг пожаловалась на сильнейшую резкую боль в области сердца. Моя мама велела ей быстренько лечь на диван, а сама стала вызывать скорую и себе такси.