Еще не вечер
Шрифт:
Женщина пришла в легкое замешательство… потом замотала головой:
— Нет, зачем прятать, сейчас ячейки есть в банках. И что такого он прятать мог? — видно было, даже немного расстроилась, оттого что ее родственника заподозрили в чем-то сомнительном.
Часы на стене негромким ударом отметили половину третьего, напомнив про время обеда; по взгляду полковника судя, мысль ему пришла именно эта.
«Уместно как раз пригласить Игоря Петровича на ответный обед, — решил прокурор, — и заодно Володю. А после надо посетить церковь у Черного леса, с вызовом туда настоятеля для экспертизы псковской иконы».
Еще
Женщина за его спиной говорила про покойного: что воспитывала будущего священника бабушка, очень религиозная, и образованная тоже очень, дворянского происхождения.
Вопрос о ключах не сформулировал себя до конца — внимание отвлекалось на рассказ.
В 37-м эту женщину посадили, а сына тринадцатилетнего — будущего отца священника — передали в детдом.
На письменном столе нет решительно ничего необычного.
Война, в 43-м году мальчик-детдомовец уже летчик, отличается быстро — орден за три сбитых самолета противника, пишет письмо Калинину с просьбой освободить из заключения мать.
Прокурор повернул голову назад к стеллажу — книги там поверху слегка запылились, стоят плотно, удобнее их вытаскивать, надавливая сверху пальцем у корешка, и на трех-четырех блоках остались отметки от пальцев, поэтому он и спросил — не спрятано ли. Отпечатки по таким следам зафиксировать невозможно… а вообще, они могут быть и от пальцев хозяина.
Обрадовало продолженье рассказа — Калинин добился освобождения матери летчика.
У каждого не слишком беззаботного человека имеются запасные ключи от квартиры…
Два года войны, ордена, двадцать семь сбитых вражеских самолетов.
Никакого смысла хранить запасные ключи дома, раз имелся свой кабинетик в церкви…
После войны — испытательные работы в быстро развивавшейся реактивной авиации.
Получается, найденные в столе церковного кабинета ключи — запасные?
Погиб при испытательном полете в середине 50-х, бабушка через год взяла к себе внука с согласия матери, которая вышла вторым браком замуж — жила в столице губернии и часто навещала сноху и сына. В этой самой квартире он с бабушкой и проживал.
— Вот оно что! — в голосе полковника прозвучала почти детская радость. — Так это объясняет, почему он сюда перебрался из губернской семинарии. Позвали родные стены?
— Брат так и говорил. И еще говорил: учебный процесс давно наскучил ему однообразием.
— Секунду, а бабушка его где работала?
— Завучем 1-й школы. Школа к концу ее жизни уже специальной английской была.
— Помню, только я во второй школе учился, в обыкновенной. Но вот папаша мой знал ее обязательно.
Полковник явно намерился продолжить воспоминания, прокурор поспешил вклиниться:
— Запасные ключи от квартиры у вашего брата были?
Женщина утвердительно кивнула:
— Они хранились в его церковном кабинете, в верхнем ящичке стола.
Игорь Петрович с Владимиром посмотрели на него каждый подтверждающим взглядом.
— А откуда вам это известно? — спросил он у женщины.
— Брат говорил. Даже не в последний приезд, а раньше. Сказал, что там, в кабинете, у него запасные ключи. На случай, если к моему приезду его вдруг срочно
куда-то вызовут или мало ли что еще.Прокурор еще раз оглядел просторную комнату… а почему священник засиживался допоздна там в своем кабинете, если дома удобно вполне и никто ничем не мешал? Психологически непонятное поведение.
— Коли так тебе шашлыки понравились, не откажусь.
Они вышли на лестничную площадку.
— Володь, а потом в церковь проедем.
— Там пешком пять минут, — полковник шагнул уже вниз по ступенькам, но приостановился.
Другие тоже услышали — порыкивание собаки и характерный металлический звук открываемой рядом двери. Мужской голос приказал собаке идти на место, дверь с их лестничной стороны приоткрылась, человек оттуда ступил одной ногой на площадку и поздоровался.
Приоткрыл рот, собираясь сказать, но застопорился.
Виктор решил помочь.
— Вы хотите сообщить нам что-нибудь? Будем благодарны за любую информацию.
Человек ободрился, улыбнулся:
— Сообщить. Хотя возможно, чепухой вам покажется.
— Нам и чепуха пригодится, — поддержал Владимир.
Напряжение этим снялось окончательно.
— Мы с собакой приехали с дачи два дня назад, то есть вечером следующего дня после убийства. Про убийство я еще ничего не знал. Легли спать, пес у меня спит на подстилке у порога комнаты, носом к передней. Я под утро просыпаюсь вдруг от его рычания, он сигналит мне — в стойку встает в направлении входной двери. Я подумал сначала — к нам кто-то лезет, нет — тихо, да и пес вел бы себя тогда агрессивней гораздо.
— Какой породы? — спросил полковник, равнодушно взиравший снизу.
— Доберман-пинчер.
— Хорошие сторожа.
— Я подумал, по лестнице кто-то прошел — пес и заволновался со сна.
— Бывает, — согласился полковник. — А в котором это часу?
— Светать начинало… в половине пятого что-нибудь.
— Так что получается, — когда сели в машину, просуммировал прокурор, — отмычки не применялись, а первый комплект квартирных ключей исчез. Стало быть, не случайные воры. Ключи они забрали там, из кармана покойного.
Полковник хмыкнул, мотнул головой, еще раз хмыкнул и вытащил из кармана мобильник.
Владимир произнес торопливо:
— Так в целях безопасности надо хотя бы один из двух замков дверных заменить.
Полковник заговорил в трубку как раз по этому поводу.
От входа в ресторан был виден сверкавший на солнце небольшой купол той самой церкви, но закрытой домиками, выходившими с этой стороны на шоссе.
Ресторанное заведение оказалось внутри симпатичным, уютным.
Только расположено слишком уж на отшибе.
Хотя, рядом шоссе с транзитным в обход города движением, и припарковаться тут не проблема. Но шоссе это старое, не основное сейчас.
Посетителей мало.
На явление высоких лиц города бурно отреагировали — официант и хозяин заведения оказались рядом, прежде чем гости успели сесть; хозяин-азербайджанец, лет тридцати, с рекламной картинки просто: правильные тонкие черты лица, усы узенькой черной щеткой, ласка и хитрость в красивых карих глазах.