Еще не вечер

Владимиру так понравилась явившаяся идейка, что для сохранности он сунул листок в нагрудный карман.

И сообщил, чтоб подчеркнуть свое, не ускользающее внимание:

— Очень интересно.

— Хм, да, это сыграло определенную роль. Так вот, когда я подошла к окну, увидела, что из церкви выходят двое — священник наш и женщина. Не скрою, это вызвало у меня некоторое любопытство, потому что ситуация, как бы это сказать…

— Не совсем типичная, — быстро помог Владимир.

Дьякон опустил голову — ирония ему не очень понравилась, а женщина не сдержала улыбку.

Лицо ее, впрочем, тут же стало серьезным:

— Они прошли к калитке, постояли, очень недолго на противоположном от меня тротуаре, и разошлись. Эта посетительница перешла на мою сторону и направилась к центру, а священник по тому тротуару — в другую.

— К своему дому, — позволил себе подсказать дьякон.

— Ну-ну, — заторопил Владимир, — она перешла на вашу сторону и под светом фонаря?..

— Да, я неплохо ее разглядела.

— Давайте сейчас посмотрим.

Спавший экран от резкого поворота зажегся, Владимир смекнул, что надо выйти на «Главную» из статьи, которую недавно читал, пришлось повернуть немного экран к себе, гостья, облокотившись на край стола, стала следить.

Вот «Главная»…

— Она! — палец гостьи ткнулся в экран.

Он не понял куда именно, но среди этих фотографий сотрудников редакции… Шестовой не было.

— Нет, вы ушли вверх, — поправила гостья, — опуститесь назад немного… да… вот она.

Палец, чтоб стало совсем понятно, почти уперся в экран.

— А…

— Что такое?

— Давайте посмотрим еще фотографию.

Он поднялся верх до упора, где начиналось представление коллектива с его руководителя.

— Не-ет, причем здесь… — в голосе прозвучало недоумение, — та, на которую я раньше показывала.

Владимир взглянул на дьякона, зашедшего за спинку ее кресла, и вернулся вниз.

— А вы ее в церкви когда-нибудь замечали?

— Ни разу.

Он снова обратился к женщине:

— Скажите, они… как расставались?

Построить вопрос деликатным намеком не удалось, женщина, впрочем, сразу же догадалась:

— Никаких интимных признаков. По чисто интуитивному впечатлению — деловое что-то. И у нее, мне показалось, озабоченное было лицо.

* * *

После семинара мысли стали не очень в себе уверенными.

А мир — подозрительно зыбким.

Они зашли с Максом в его директорский кабинет, тот стал отыскивать нужный справочник.

Виктор еще раз похвально высказался о столь оригинально мыслящих детях.

— Да… только есть опасность, что уже через несколько лет многие из них, обучаясь в российских университетах, — ударение упало на «российских», — будут уже интересоваться работой за рубежом. Ага, нашел!

Раскрыв какую-то книгу, он стал в ней отыскивать нужное место, а прокурор, тем временем, включил мобильный телефон.

Сразу просигналила sms-ка.

… Владимир писал: «есть очень новая информация».

Слово «очень», надо понимать, присутствовало, чтобы подчеркнуть из ряда вон выходящее; ничего такого сейчас не хотелось — и без того слишком многое у них выходит из этого ряда.

Макс, хмыкнув довольно, стал помечать что-то на листке бумаги…

Прокурор отправил ответное sms-послание: «готовь чай, скоро буду».

— Ну, подтверждается моя авантажная мысль, — объявил хозяин и тут же предостерег: — Но это вполне в духе прошедшего сейчас семинара.

— Я уже ко всему готов.

— Помните, я спросил, на чем разместили спираль? Вы сказали — на меди.

— Это в связи с тем, что медь препятствует случайным токам?

— А эти токи возникают?.. — требовательно-учительский тон заставил прокурора напрячься. — Возникают от?..

— Ну, от каких-то контактов, — он пожал плечами, не зная, что к этому общему соображению добавить.

Однако оказалось — этого именно и достаточно:

— Точно! Или еще можно сказать — от взаимодействия. Существуют такие замки-запиралки на магнитном принципе. Там магниты разных размеров и, соответственно, силы. А здесь — одинаковые пирамидки, но плотность кристаллов разная. И вот, согласно справочнику, их плотность последовательно возрастает с приближением к центру. Даже кратность какая-то просматривается, но тут надо еще считать-уточнять.

«Контакт, замки-запиралки…»

— Так это, по-вашему, ключ?

Макс покивал головой, задумался… и Виктор вдруг понял, что в голову им пришло одно и то же:

— Камней восемь, и то, что мы слышали на семинаре — там тоже восемь.

— Может быть и простым совпадением.

Макс не спрашивал о происхождении спирали, понимая, что прокурор не может разглашать служебную информацию, но на прощание намеком предупредил:

— Электромагнитные явления еще во многом для нас загадка, Виктор Сергеевич. А в Черном лесу, я говорил, случаются локальные бури.

Прокурор благодарно пожал ему руку.

И выходя, вслед услышал:

— Будьте поосторожней. И всегда на меня рассчитывайте!

Владимир, получив ответную sms-ку, отправился к дежурному за ключом в секретарскую комнату, где хранилось много разного по чаевому предмету.

А минут за десять, как шеф вышел на связь, позвонил недовольный Игорь Петрович: где твой начальник, почему молчит телефон? Он поэтому перезвонил с сообщением, что начальник обещал скоро быть. Полковник ответил: тогда сам к ним минут через тридцать подъедет — информация кой-какая у него имеется.

Сам полковник не знал еще о лже-Шестовой, подробностей о камнях, спирали и том удивительном, чего не знал пока даже и Виктор Сергеевич.

Лучше было пройтись пешком до конторы, проветрить голову — средним шагом тут, примерно, пятнадцать минут.

Жалко, забыл сообщить Максу про догмат о сотворении мира «из ничего», родственный якобы Теории большого взрыва. Он спросил мнение настоятеля, когда тот позавчера его подвозил, и услышал сначала сожаленье об «услужливости христиан-католиков, поспешающих быть угодными общественной моде», а потом прозвучало более резко:

— Да и глупость ведь совершеннейшая. Догмат о сотворении мира из ничего еще в начале XX века прекрасно раскрыт религиозным философом нашим — князем Евгением Трубецким. В главном своем содержании он означает, что Бог, творя мир, не отторгнул от себя ни малой части: то есть не стал сам беднее — а значит, в тварном мире ему не может быть никакого противовеса или иной инстанции. И не использовал, творя, ничего чужеродного: то есть неотделим от всего сотворенного. Просто совсем, согласитесь? Ну и причем тут какой-то взрыв.