Еще один шанс

– Советом и оружием? – изумилась женщина. – Вы что же, утверждаете, что он приходил в сознание?

– Да, - я не понимала ее удивления.

– Это невозможно. С такими повреждениями… он просто не мог находиться в сознании ни мгновения.

– Я что, по-вашему, лгу? – недоверчиво уставилась на нее я.

– О, нет, что вы! – она как будто испугалась. – Это просто очень неожиданное утверждение. Я ведь занималась его восстановлением, знаю, в каком он состоянии к нам прибыл. Сложно представить, что он приходил в себя. Как это происходило?

– Под усилением, - не стала скрывать я. – Это дар моей семьи, если вы не в курсе.

– Я в курсе, но… - она нахмурилась. – Разве вы можете пользоваться родовой магией?

– А как еще, по-вашему, можно было выжить при падении с самолета? – меня начала раздражать ее недоверчивость.

Врач смутилась, кашлянула и куда более официальным тоном попросила:

– Не могли бы вы ответить мне на несколько вопросов, магоспожа Аберэ? Мне нужно заполнить анкету пациента.

– Разумеется, спрашивайте.

– Ваше полное имя?

– Рисса Аберэ, - хотя я не уверена, что это полное имя, но уточнить мне не у кого.

– Сколько вам лет?

Вот это да. Вот это вопрос с подвохом! Откуда же мне знать? Да я, как выгляжу, понятия не имею, а меня сразу про возраст…

Что ж. Я и не планировала скрывать правду. Только немного завуалировать, пока сама не пойму, что со мной случилось, почему и чем грозит.

– Я не знаю, - честно посмотрела я прямо в глаза доктора.

– Как это? – она явно растерялась.

– Вот так. Я не помню ничего, что было до крушения.

– Совсем ничего?

– Совсем.

– Но вы же помните свое имя!

– Боуер сказал.

– И родовой дар!

– Оттуда же.

– Но как вы прошли через запретный лес без памяти?

– А мне там особые знания и не требовались. И все, что нужно, сообщил Боуер. Я ведь уже говорила, что без него мы бы не выбрались.

Доктор поморщилась, как от зубной боли, на мгновение прикрыла рукой глаза и пробормотала:

– Увы, психические болезни вне моей компетенции. Думаю, вам стоит обратиться к семейному врачу.

– А что, у вас в госпитале нет психиатров? – полюбопытствовала я.

– Есть, но мне кажется, такое лечение стоит начинать тому же доктору, который его закончит.

– Да, пожалуй, вы правы, - я и не подумала возражать.

Я же не врач, откуда мне знать, как правильно. По себе знаю – нет клиентов хуже некомпетентных, но этого не признающих. Думаю, с пациентами так же.

– Я отправлю все данные вашим специалистам, - немного нервно сообщила она.

– Хорошо, - я – сама покладистость. – Когда меня выпишут?

– Собственно, по нашему профилю вы уже совершенно здоровы. Можете возвращаться домой.

– И когда за мной приедут?

– А… приедут? – растерялась она.

– Да. Приедут, - повторила я.
– Разве папа и мама не хотят меня увидеть? Я ведь, наверное, погибшей считалась? Они не хотят убедиться, что я жива, м?

– Я… я не в курсе. Никаких распоряжений насчет вас не поступало… - она почему-то снова выглядела испуганной.

Странно. Чего ей бояться? Она же врач, какое ей дело до моего недовольства?

– Да не нервничайте вы так, - я примирительно улыбнулась. – Просто семья не в курсе моей амнезии. Вот и решили, что я доберусь сама, так ведь?

– Д… да, - чуть помедлив согласилась доктор. – Я сообщу о новых обстоятельствах. Уверена, за вами обязательно кого-нибудь пришлют.

– Спасибо, - искренне поблагодарила я.

Врач покивала, наконец освободила меня от оставшихся электродов, и уже собираясь уходить, вдруг спросила:

– А откуда вы знаете, как называется ваше состояние, магоспожа Аберэ?

– Какое? – не сразу поняла я.

– Амнезия, - уточнила она.

Эм… хм? Я что, глупо спалилась на такой мелочи? Да ну, нет.

– А почему я не должна этого знать? Я ведь не до состояния младенца все забыла. Многое осталось при мне. Видимо, как и значение этого слова.

– Просто это… узкоспециализированный термин.

– Думаете, у меня не могло быть широкого кругозора?

На этот раз я надавила на нее сознательно, чуть добавив в голос недовольства. Пусть растеряется и забудет о сомнениях. Я пока не готова рассказать правду кому бы то ни было.

– Нет, что вы, магоспожа Аберэ. Я уверена, вы весьма разносторонняя личность, - пробормотала она и, наконец, ушла.

Я выдохнула. М-да, как неосторожно с моей стороны. Видимо, в этом мире амнезия не настолько широко растиражирована, как в моем. Вот ведь, даже совершенно незнакомый человек начал что-то подозревать. А что родные Риссы скажут? Вдруг сразу поймут, что дело не в амнезии?

Впрочем, судя по реакции этих родных – полное равнодушие к факту выживания их дочери – вряд ли они что-то заметят. Близостью с родителями тут и не пахнет.

Меня устраивает. Я бы, наверное, не смогла притворяться, что вижу в них родных. Хотя амнезия вполне послужила бы оправданием отчужденности, но хорошо, что ко мне не будут лезть и удивляться.

Так, а теперь…

Я встала с кровати и подошла к окну. Уж не знаю, что я ожидала там увидеть, но открывшийся взгляду парк меня не обрадовал. Это, конечно, не запретный лес, но уж слишком много деревьев было в моей жизни в последнее время.

Я отошла от окна и, осмотревшись, приметила еще одну дверь, видимо, в туалет.

Оказалось, даже лучше! Не только туалет, но и душ. И зеркало, отразившее мое новое лицо.

Помнится, Боуер показался мне очень красивым. Так вот, я – ничуть не хуже. Кукольная внешность результата многих поколений качественной селекции.

Красотка, да. А фиалковые глаза в сочетании с белыми волосами так вообще вне конкуренции. Такая нежная куколка пастельных тонов, и это все – теперь мое.

И зачем оно мне? Я не умею быть красоткой. Я привыкла, что со мной считаются, меня уважают, а тут что? Кто вообще воспримет всерьез этакую хрупкую девочку-припевочку?