Ещё одна сказка

– Ну как? Тебе нравится? Это наш дом!

Сначала я не поняла её слов. Стояла, ошеломлённая, и рассматривала небольшое здание, похожее на шикарную дачу-двухэтажку. Слева белела дверь под отдельной, уютно округлой крышей крылечка - явный вход. Но что поразило меня больше всего: дом утопал в цветах и в кустарниках! И кустарники тоже начинали цвести! Идти по дорожке к нему - уже счастье, потому что с обеих сторон к идущему склонялись кусты, светлые от розовых и белых роз!

Дети обошли меня и заглянули в лицо - сами сияющие от счастья.

– Ну, мама!
– воскликнула Катя.
– Тебе нравится наш дом? Ну скажи!

– Если ты считаешь, что слишком много сорняков, - добавил Андрей, ухмыляясь, - мы устроим прополочный десант! Не беспокойся. Мы просто всё не успевали сделать. Времени здесь всегда почему-то маловато!

– Почему...
– начала я и задохнулась от странного впечатления чужого праздника, когда и радостно, и горестно, что счастье - вот оно, руку протяни, но... не твоё.
– Почему вы говорите - наш дом?! Вы его купили?!

– Мам, успокойся, - уже серьёзно сказал Андрей.
– Мы сейчас зайдём, покажем тебе твою комнату, потом накормим - ты же после работы не ужинала. И за ужином всё расскажем. Хорошо?

– Ага, - сказала Катя, всё ещё улыбаясь.
– Андрей тебя проводит в комнату, а я ужином займусь.

Дальше всё как-то суматошно было.

Сын оставил у двери весь груз, который тащил, и открыл мне дверь. Она оказалась не заперта. Катя вошла с нами, но сразу убежала куда-то в сторону по небольшому коридору. Андрей же взял меня за руку и, забрав мою сумку, повёл к лестнице.

– Осторожно, ступеньки очень крутые. Ну вот... Вот это и есть твоя комната!
– сказал сын, когда мы одолели и в самом деле довольно крутую лестницу - ладно хоть перила удобные.

Комната-мансарда заставила меня машинально шагнуть через порог. Светлая, какая-то радостная от закатных солнечных лучей, с большим окном в пол. Слева низкая кровать. Справа - какая-то декоративная распорка, на которую Андрей повесил снятый с меня плащ. И комод, к которому сын поставил сумки с моими вещами. Сбоку от окна стоит кресло, в которое только сядь - и разглядывай всё, что происходит на улице.

Заворожённая странными и поразительно красивыми видами, я медленно подошла к окну, выходящему на сад. И встала здесь, разглядывая сквозь деревья странное поселение с такими же двух-, а то и трёхэтажными домами, каждый из которых будто нежился в пышной чаше из трав, кустов и цветов. Чуть сбоку виднеется такой же дом, очень старый и, кажется, заброшенный. Опустила глаза, приглядываясь. Перед ним каменные плитки, затем выводящие на улицу, и дальше небольшие столбы с металлическими воротами. Кажется, передо мной двор? Соседний? И далее дорога, рядом с которой торчал низкий шест с небольшим ящичком. Почтовый?

И вздрогнула, когда на ящичек опустилась сорока. Неуверенно улыбнулась при виде того, как нервно вертит хвостом чёрно-белая птица, быстро оглядываясь. Улыбка быстро опала в изумление: сорока застыла на миг, а затем подняла крыло, из-под которого клювом выдернула белый прямоугольник и сунула в боковую щель ящичка.

Птица вспорхнула и улетела.

– Ты чего, мам?

Подошёл Андрей, обнял меня за плечо.

– Почтовый ящик, - только и сумела выговорить я - и снова затаила дыхание.

Птица вернулась и, недовольно стрекоча, снова уселась на ящичек, сбоку из которого торчал белый краешек. Оглядевшись, сорока критически уставилась на этот краешек, затем вытянула лапу и быстро запинала письмо вовнутрь. Снова улетела.

– Ну, вот, - вздохнул мой сын, впрочем, без капли сожаления.
– О нашем переезде теперь все знают. Надо бы тебе, мам, побыстрей здесь обживаться. Скорее всего, это пригласительное письмо. Здесь любят знакомиться с соседями.

Вторая глава

Вместе с сыном я спустилась на первый этаж. Коридор с лестницей наверх делил этаж на два помещения. Одно - поменьше, здесь - кухня с выходом в сад и при ней маленькая кладовая. Другое помещение имело общую комнату. По бокам вместо стен высились набитые книгами стеллажи, а за ними находились два закутка, где и спали мои дети, когда бывали здесь. Катя показала: в каждом из закутков - кровать и небольшой комод для вещей, а на стене - полка с крючками для верхней одежды... Кстати, первое, в чём дети сознались: в последний год они почти не ездили на свои многодневные соревнования, потому что жили здесь.

Мебель общей комнаты так и притягивала внимание: этажерки, подвесные полки, стулья - все они отличалась лёгкостью и резными узорами. А уж стоящие у небольшого камина, уместившегося между двумя стеллажами, плетёные кресла были так хороши, что хотелось немедленно подойти к ним и сесть, расслабиться...

Меня торжественно усадили за стол, велели в первую очередь поужинать и пообещали полный рассказ за чаем с плюшками. Ещё одно потрясающее открытие! Моя дочь умеет печь вкуснейшие плюшки!

Правда, печёные вкусняшки не заставили меня забыть о главном. Сначала я помалкивала, во все глаза рассматривая богато сервированный стол

– Ну, рассказывайте, - не совсем уверенно велела затем, когда доела предложенную кашу и Катя убрала посуду, оставив лишь маленькие чайные чашки тонкого фарфора, с тончайшим узором из тёмно-зелёных листьев по бежевому фону разных оттенков, а Андрей принялся разливать чай из такого же изысканного заварного чайника.

Кажется, детям нравилось и моё потрясение, и мой плохо скрываемый восторг при взгляде на сервиз. А ещё, я заметила, они уверенно играли роль хозяев дома. Честно говоря, я втихаря радовалась, глядя на них.

Несмотря на то что они двойняшки, выглядели мои дети не похожими друг на друга. Разве что оба высокие и спортивные, что проявлялось в сильном и ловком движении. Но Андрей светловолос. Лицо у него всегда расслабленное, как будто он только что проснулся. Сонные серые глаза под размашистыми бровями только при внимательном всматривании в них поражали цепким взглядом, а большеватый рот, внешне безвольный, мгновенно твердел, едва сыну приходилось решать проблемы. А Катя темноволоса и от широколицего брата отличается тонким, скуластым лицом. Правда, глаза у неё тоже серые, зато брови тонкие, словно аккуратно нарисованные. Слегка курносый носик часто морщится - дочь любит посмеяться. Зато её пухлый рот спокойным я вижу реже. Чаще он напряжён и сосредоточенно сжат. И тогда я напоминаю Кате улыбаться, чтобы губы не выглядели слишком тонкими.