Эсеры. Борис Савинков против Империи

Усиливались оппозиционные настроения не только среди десятков тысяч городских рабочих. Партия эсеров активно действовала среди миллионов крестьян. Как средство борьбы с помещиками она предложила аграрный террор. Е. Брешко-Брешковская печатала в каждом номере «Революционной России» свои «Письма старого друга»: «Я настаиваю на непосредственном сближении интеллигенции с крестьянством, тем более что оно встретит ее (как оно уже много раз доказывало это), как людей близких, заслуживающих доверия. Мы звали народ к пониманию, будем звать его к оружию и пойдем радом с ним. Мы, интеллигенты, должны не только звать народ на образование боевых дружин. Нет, мы должны самолично стать рядом с крестьянином, взять ружье и нож в свои руки, дать ружье и нож в руки товарища крестьянина и – плечо с плечом, грудью впереди – нападать на врага народа нашего. Дети и внуки! Идите за нами. Они, ваши деды и бабки, уже открывают шествие, они уже кличат вас на помощь. В народ, к оружию!»

Брешковская писала, что эсеры совместно с крестьянами должны организовать только политические убийства, а аграрный террор должен идти от их инициативы, так как все всевозможные потравы, порубки, поджоги и так давно и без интеллигентской агитации составляют любимый прием борьбы крестьян с помещиками. Передовые статьи «Революционной России» рекомендовали: «Захватывать и распахивать миром поля, пользоваться организованно казенными, удельными, помещичьими луговыми и лесными угодьями. Общим переходом в наступление, как заключительный аккорд, изгнать власти и овладеть землей. При этом овладение землей должно состоять не в произвольном захвате определенных участков в руки определенных лиц, а в уничтожении границ и межей частного владения, уничтожении документов на владение ими, в объявлении земли общей собственностью, требовании общей, уравнительной и повсеместной разверстки ее для пользования трудящихся. Наши деревенские силы, ведя массовую агитацию, начиная осуществлять свой план компании, должны быть готовы встретиться с натиском, нашествием на деревню властей, стражников, шпионов, жандармерии, полиции, наконец, казаков и даже войска. Организовать, поскольку возможно, отпор этому нашествию, терроризируя его руководителей – вот прямая и необходимая задача наших деревенских организаций. Практика этого отпора и будет первой школой боевого воспитания деревни для всеобщего восстания, боевой подготовки крестьянства к восстанию. Эта тактика должна развиваться, террор единичный переходить в террор массовый. Итак – смелость, смелость и еще раз смелость! Смело поставим перед крестьянством задачи народной революции во всей их широте. Смело возьмемся за организацию крестьян для массового действия по одному широкому плану компании. Смело будем вырабатывать в деревне боевые силы, готовые к восстанию, закаляя их путем фактического участия в разрешении повседневных задач боевой политической тактики. Подобно тому, как центральный политический террор мы дополнили местным политическим террором в городах, дополним этот террор таким же политическим террором в деревнях. Смело окунись в народное море, высоко держа в руках факел истины и идеала, и тогда все прочее приложится нам».

Массовый террор после победы революции – это хорошо?

Почему эсеров сменили верные ленинцы.

Террористические настроения после взрыва Плеве стали преобладающими в партии эсеров, в Центральный Комитет которой к началу 1905 года входили М. Гоц, В.Чернов, Е. Азеф, А.Потапов, С.Слетов, Е. Брешковская, М.Селюк и М.Ракитников. Все видные эсеры видели, как на деле выполняются боевые задачи партии, сформированные Г.Гершуни в первом проекте устава Боевой Организации: «Цель Боевой Организации заключается в борьбе с существующим строем посредством устранения тех его представителей, которые будут признаны наиболее преступными и опасными врагами свободы. Устраняя их, Боевая Организация совершает не только акт самозащиты, но и действует наступательно, внося страх и дезорганизацию в правящие сферы, стремится довести правительство до сознания невозможности сохранить далее самодержавный строй. Кроме казней врагов народа и свободы, на обязанности Боевой Организации лежит подготовка вооруженных сопротивлений властям, вооруженных демонстрацией и других предприятий боевого характера, в которых сила правительственного деспотизма сталкивается с силой отпора или нападения под знаменем свободы, в которых слово воплощается в дело, в которых реализуется идея революции».

Выдающийся эсер Сергей Слетов писал, что к концу 1904 года «значительно выросло количество и влияние сторонников исключительного значения политического террора и преобладающего значения Боевой Организации с ее специфическими чертами заговорщичества». Вокруг террора была построена основная эсеровская агитация. Михаил Гоц, смертельно больной, разрабатывал новые террористические идеи, а Азеф их детализировал и претворял в жизнь, являясь великолепным начальником штаба Боевой Организации. Григорий Гершуни никогда не завлекал новых партийцев на путь террористической борьбы. Он просто заражал молодых, независимо от своего желания, своей верой, страстностью, жаждой борьбы, самопожертвованием. Азеф, встречаясь с кандидатом в террористы, долго отговаривал его от желания стать боевиком, говорил о будущих колоссальных трудностях. Только когда он выяснял, что террорист принимает решение ясно и определенно, того принимали в Боевую Организацию. В Женеве собрался костяк Боевой Организации, состоявший из Азефа, Савинкова, Каляева, Боришанского, Дулебова, Швейцера, Ивановской, Бриллиант, Леонтьевой и Моисеенко. Боевая Организация достаточно быстро увеличивала свой состав до шестидесяти человек. Как и сам Азеф, его боевики считали, что «парламентская борьбы бессильна улучшить положение трудящихся классов». Террор они считали главной задачей эсеров, активней всего приближавшей имперскую революцию. Члены Боевой Организации не шли против партийной дисциплины, но ясно выразили своему Центральному Комитету молчаливое несогласие с прокламацией «Ко всем гражданам цивилизованного мира», выпущенной после взрыва Плеве: «Вынужденная решительность наших средств борьбы не должна ни от кого заслонять истину: сильнее, чем кто бы то ни был, мы во всеуслышание порицаем, как это всегда делали наши героические предшественники «Народной воли», террор, как тактическую систему в свободных странах. Но в России, где деспотизм исключает всякую открытую политическую борьбу и знает только один произвол, где нет спасения от безответственной власти, самодержавной на всех ступенях бюрократической лестницы, мы вынуждены противопоставить насилию тирании силу революционного права».

Член Боевой Организации Владимир Зензинов, позднее один из эсеровских лидеров и редактор партийной газеты «Дело народа», вспоминал: «Все работавшие с Азефом в терроре товарищи не только безмерно уважали его, но и горячо любили». Сам Азеф полностью заботился о своих боевиках и их семьях, которых в партии стали называть «революционерами кавалергардами».

Одновременно с заботой о Боевой Организации, Азеф внимательно следил за своими потенциальными партийными конкурентами, среди которых яркой харизмой и одаренностью выделялся Сергей Слетов, двадцативосьмилетний сын чиновника, впервые арестованный еще в 1896 году за участие в студенческом собрании и несколько раз уходивший из полицейских рук. Жандарм А. Спиридович писал, как однажды он арестовал Слетова в Киеве:

«Были как-то назначены обыски у социалистов-революционеров, которые, вопреки обыкновению, чтобы застать всех врасплох, производились днем. На одной из спокойных окраинных улиц, в сторону Житнего базара, в одном из маленьких домиков обнаружили большой склад свежей литературы, гектограф, на котором происходило печатание, и кассу организации. Через улицу же, в таком же одноэтажном домике во дворе, так же шел очень интересный обыск.

Обыскиваемая квартира состояла из двух крошечных комнат и кухни. Когда я туда приехал, производивший обыск пристав обыскал только первую комнату и, арестовав двух молодых людей, занимался уже писанием протокола. Спросив, обыскана ли вся квартира, и получив отрицательный ответ, я сделал замечание приставу. Сбросив пальто и толкнув ногою дверь в соседнюю комнату, быстро прошел в нее. Заглянув под диван, я прошел из нее в маленькую кухоньку и, говоря на ходу приставу, чтобы он произвел самый тщательный обыск, я вышел из кухни через черный ход во двор.

Только я стал выслушивать доклад старшего филера, что дом этот ему кажется подозрительным, что в нем в кухне при подходе полиции задвинулась занавеска, на что пристав не хотел обратить внимание, как послышались выстрелы. Инстинктивно мы бросились к чистому входу и, подбегая, увидели выскочившего из окна молодого человека в студенческой куртке и без шапки. Дав по мне на бегу два выстрела, он как ураган понесся к воротам и дальше по улице. Остолбенев сначала от неожиданности, я невольно схватился за карман, думая найти револьвер, но он остался в снятом мной пальто. Мы погнались за убегавшим, но тот несся как молния и скрылся в переулках и садах. Городовые в их длинных шинелях, с путавшимися между ногами при беге шашками, конечно, не могли угнаться за молодым человеком.

Положение наше было глупое. Вернувшись в домик, я спросил, в чем дело и кто это стрелявший и убежавший студент. Мне доложили, что как только я вышел из кухни, с русской печки загремели выстрелы. Пристав невольно заслонился за печку, а просунувшаяся с печки из-за дров рука палила в него раз за разом, но к счастью пули рикошетили от печки в угол. Затем с печки кто-то спрыгнул, пронесся через обе комнаты и выпрыгнул в окно. Все произошло с такой быстротой, что полиция только смотрела. На печке нашли фальшивый паспорт, разорванные в мелкие клочочки бумаги и записную книжку».

Степан Слетов на одном из общих собраний справедливо раскритиковал Азефа и они крупно поссорились. Позже Слетов отправился из Женевы в России с очень важным поручением Центрального Комитета. Азеф знал о дате его выезда, и по его доносу одного из самых талантливых эсеровских пропагандистов взяли в поезде при пересечении имперской границы. Слетов до 1905 года просидел в Петропавловской крепости, был освобожден революцией, скрылся в Европу, стал членом Центрального Комитета партии эсеров, эффективно выступал в нелегальной печати, после провала Азефа, восстановил Боевую Организацию. В 1914 году Слетов добровольцем вступил во французскую армию, героически сражался и погиб в бою с немцами в 1916 году, успев до этого написать очень интересную работу «К истории возникновения партии социалистов-революционеров».

Этой же осенью 1904 года Азеф выдал в Иркутске местных эсеров, готовивших покушение на губернатора Кутайсова, и кавказских боевиков, планировавших убить Бакинского губернатора Накашидзе. Надо было отрабатывать большое провокаторское жалованье, не забывая при этом убирать конкурентов-террористов и товарищей по партии.

Центральный Комитет партии эсеров направил несколько боевиков в Болгарию для изучения и закупки большой партии разрывных бомб, знаменитых «македонских снарядов». Азеф сообщил об этом в Департамент полиции, позаботившись, чтобы жандармские отряды прибыли на железнодорожную станцию через несколько часов после пересечения боевиками границы. Эсеровские террористы закупили в Болгарии большое количество бомб и научились быстро изготовлять и собирать их почти с закрытыми глазами. Македонские снаряды особая группа доставки ввезла в империю. В Киеве была организована динамитная мастерская выпускавшая разрывные снаряды по болгарским рецептам и чертежам. Бомб в империи стало так много, что в конце апреля 1905 года Азефу пришлось выдать киевскую мастерскую.

Азеф предложил Ивановской новое большое дело и по гостиничному обеспечению террора. Народоволка писала: «Для партии было очень важно снять или перекупить большие, хорошо обставленные номера или меблированные комнаты, не стесняясь расходами на их содержание. Весь персонал служащих при номерах – конторщик, горничные и вся прислуга – должен был состоять из своих людей. Для конторы рекомендовалось выбрать очень расторопного, ловкого, умелого человека, так как ему придется иметь отношения с полицией. Свои экипажи и автомобили должны были обслуживать пассажиров, приезжающих с вокзала. В номерах будут останавливаться не только свои партийные работники, но и вообще пассажиры, паспортами которых будет легко пользоваться, снимая дубликаты с наиболее подходящих. Таким образом, при номерах организуется паспортный стол. Отпадала так же опасность при перевозке партийной литературы, оружия, динамита – все это под видом багажа гостей доставлялось бы куда угодно. Устроив такую гостиницу, партия обеспечит самыми необходимыми и самыми существенными предметами, на добывание которых уходит масса сил и средств, и часто непроизводительно, ибо все это зависит от случайных и ненадежных обещаний, от изменчивой обстановки. Азеф дал нам практические указания».