Эсеры. Борис Савинков против Империи
Шрифт:
Азеф передал Герасимову, что база террористов Зильберберга находится в финской курортной Иматре, в «Отеле туристов». Два агента Петербургского охранного отделения прибыли туда как туристы-молодожены, за несколько дней тайно перефотографировали всех постояльцев. Фото были розданы лучшим филерам, которые стали постоянно дежурить на петербургском Финляндском вокзале. Агенты проследили Зильберберга и Сулятицкого и взяли их в конце января и начале февраля 1907 года, выявив многие их партийно-боевые контакты. Двум террористам предъявили участие в недавнем убийстве петербургского градоначальника Лауница, а подробные сведения об этом дал Герасимову Азеф.
Зильберберга заменил Никитенко, который попытался 13 февраля взорвать Николая Николаевича на Царскосельском вокзале, но царский павильон был плотно оцеплен солдатами Первого железнодорожного полка,
«Около Царскосельского вокзала всегда сновало много сыщиков, особенно обильно их было не углу Гороховой. В середине февраля я увидела там знакомого сыщика, который следил за мной еще в Нижнем Новгороде. Отступать было поздно, приходилось прямо идти на него. Сыщик выдвинулся на панель и даже на момент как-то вскинул руками, как будто хотел меня задержать, но посторонился. Я прошла, зная, что теперь начнется преследование.
Желая увести сыщиков от своей квартиры с динамитом, я направилась дальше по Загородному проспекту к Политехническому институту и по Забалканскому проспекту свернула на Садовую улицу. За мной следовали двое.
Мне не раз приходилось попадать под неотступное преследование. В такие моменты мысль начинает лихорадочно работать, просыпается какое-то сильное упорство, побуждающее во что бы то ни стало уйти от погони. Так должен чувствовать себя затравленный зверь. На Садовой я устремилась в первый проходной двор, который я знала, но он оказался закрыт. Наняла извозчика, поехала на Покровскую. Сыщики за мной тоже на извозчике. С площади мне удалось пройти проходным двором на Канонерскую, где я снова взяла извозчика. Погоня как будто прекратилась. Чтобы проверить, я побывала и на Васильевском острове, и на Петербургской стороне, несколько раз вновь прибегая к проходным дворам. До часа явки я оставалась все время на улице. Увы, на явку ни кто не пришел, надо было ждать следующего дня. Я не могла уехать из города, не предупредив товарищей: кто-нибудь из них мог зайти ко мне на квартиру. Я решила вернуться к себе, рассчитав, что за вечер и ночь установить мой адрес не смогут.
В то время наружное наблюдение в Петербурге было поставлено очень широко. Кроме наблюдения за каждым политически неблагонадежным лицом и его квартирой, существовало наблюдение по кварталам. Каждый сыщик своего квартала должен был знать всех, в нем живущих. Таким образом, охранке удавалось быстро устанавливать всех «подозрительных», где живет заинтересовавшее их лицо, или в каком районе оно чаще появляется.
К себе я вернулась благополучно, подле дома никого не было. Утром вышла из квартиры – кругом спокойно. Но опять неудача, никого не видала за день. Я рискнула еще одну ночь провести дома. На следующее утро мой дом был буквально окружен сыщиками.
Я вышла и попыталась пройти проходным двором здесь же на Разумовской, за мной следовали по пятам. Я долго в этот день металась по городу, но мои уловки ни к чему не вели. Наконец, проходной двор на Преображенской спас меня. Убедившись, что я вышла из окружения, и меня более не преследуют, я решила немного изменить костюм: купила себе в одном из модных магазинов меховую шапочку, оставив свою шляпу на хранение «до завтра».
На новой явке я встретилась с Никитенко, переговорила с ним и решила немедленно уехать из Петербурга в Финляндию. На извозчике я выехала из Петербурга, добралась до пригородной станции Удельная и захватила там уже последний поезд, шедший в Териоки.
Большинство моих товарищей погибло тогда же или немного позднее. «Аннушка» Севастьянова в ноябре 1907 года бросила бомбу в С.К.Гершельмана, московского генерал-губернатора, он остался жив, а Севастьянова повешена, как «неизвестная женщина». Рашель Лурье, «Катя», покончила самоубийством в Париже в 1908 году. Мария Беневская по инвалидности вышла на поселение. Лев Иванович Зильберберг и Василий Сулятицкий на суде в Трубецком бастионе Петропавловской крепости 12 июля 1907 года были приговорены к смертной казни. Они казнены вместе 16 июля 1907 года на Лисьем Носу. Накануне казни Лев Иванович подал коменданту тюрьмы для передачи в Петербургский университет решение задачи: «Деление всякого угла на три равные части» и чертеж от руки, исполненный тщательно и искусно. Евгений Кудрявцев погиб при покушении на Лауница. Борис Моисеенко бежал за границу, в октябре 1918 года в Иркутске убит шайкой офицеров, хотевших захватить у него кассу Учредительного собрания.
Яковлев в 1906 году ушел на каторгу, во время войны вступил во французскую армию и погиб под Верденом. «Белла» покончила с собой в 1909 году в Ницце. Роза Рабинович в 1907 году ушла на каторгу. Сергей Моисеенко работал с Савинковым.Судьбы Никитенко была также очень трагична. По процессу «О заговоре на царя» Борис Никитенко, Синявский и Наумов были приговорены к смертной казни и казнены 21 августа 1907 года на Лисьем Носу. Мария Прокофьева была сослана. Жена Зильберберга «Ирина» благодаря предупреждению дворника успела бежать за границу. Петя Иванов был казнен в Пскове, за убийство Бородулина, начальника Алгачинской каторжной тюрьмы, вместе с товарищем из группы «Карла», застрелившим начальника Дерябинской каторжной тюрьмы в петербургской Галерной Гавани.
Все боевики погибли в самом цветущем возрасте, в двадцать два – двадцать семь лет. По своему социальному положению они разночинцы, за исключением дочери генерал-лейтенанта, аристократки Беневской. Всех их без различия объединяли одни и те же убеждения, одни и те же стремления. Из них не было ни одного, который бы даже перед перспективой смерти изменил своим убеждениям. Беззаветное самопожертвование, спокойное сознание неизбежности своей гибели – такова была самая яркая отличительная черта всей этой группы. Идеалом революционного борца в их представлении являлись террористы-народовольцы».
В ночь на 1 апреля 1907 года петербургская охранка взяла почти весь Боевой отряд во главе с Борисом Никитенко, а так же всех сочувствующих и знакомых. 7 мая в Государственной Думе особое заявление по этому поводу сделал председатель Совета министров империи Петр Столыпин:
«В феврале текущего года Отделение по охранению общественного порядка и безопасности в Петрограде получило сведения о том, что в столице образовалось преступное сообщество, постановившее своей ближайшей целью совершение ряда террористических актов. В целях проверки полученных сведений установленное наблюдение, продолжительное и обставленное большими трудностями, обнаружило круг лиц, как вошедших в состав указанного общества, так и имевших с его членами непосредственные связи. Как выяснилось, встречи происходили на конспиративных квартирах, постоянно менявшихся, при условиях строгой таинственности, и были обставлены паролями и условными текстами в тех случаях, когда отношения были письменными. Установленный наблюдением круг лиц, прикосновенных к преступному сообществу, в числе двадцати восьми человек, 31 марта был подвергнут задержанию.
Вслед за этим прокурор судебной палаты, по данным Отделения, 4 апреля усмотрел указания на признаки составления преступного сообщества, поставившего своей целью насильственные посягательства на изменение в России образа правления (статья 102 Уголовного положения), и предложил судебному следователю по особо важным делам при Петербургском окружном суде приступать к производству предварительного следствия.
В настоящее время предварительным следствием установлено, что у числа задержанных лиц значительное число изобличается в том, что они вступили в образовавшиеся в составе Партии социалистов-революционеров сообщество, поставившее своей целью посягательство на священную особу Государя Императора, с совершение террористических актов, направленных против великого князя Николая Николаевича и Председателя Совета Министров, причем членами этого сообщества были предприняты попытки к изысканию способов проникнуть во дворец, в котором имеет пребывание Государь Император, но эти попытки успеха не имели».
Столыпин говорил депутатам Государственной Думы неправду. Покушение на Николая II придумали начальник царской охраны подполковник Спиридович и начальник петербургской охранки полковник Герасимов.
Сын начальника дворцового телеграфа эсер Петр Наумов дал почитать фельдфебелю из казачьего царского конвоя Ратимову листовку со стихами:
«Царь испугался, издал манифест:Мертвым свободу, живых под арест.Нагаечка, нагаечка, нагаечка моя,Обернись нагаечка, на дурака царя!Новые идеи властвуют толпой,Старые злодеи спят в земле сырой,Все убрались к черту, побросав посты,Подожди немного, полетишь и ты!»