Эсеры. Борис Савинков против Империи

Партия социалистов-революционеров активно занималась пропагандой в армии, создав для этого особые военные организации во главе с Центральным военным бюро при Центральном комитете. Работой среди военных руководил опытнейший специалист-революционер Станислав Михалевич, «Ян», за время существования партии уже трижды побывавший в сибирской ссылке. Количество издаваемой и распространяемой пропагандистской литературы среди всех подданных империи, включая, конечно, и военнослужащих, было огромным, однако, в офицерской среде революционные идеи распространялись с трудом. В партию вступали, в основном, бывшие офицеры, но очень редко действующие. Более активно создавались эсеровские кружки среди солдат, нижних чинов. Пропаганда агитация стало широко проникать в армию после 1905 года, когда войска стали активно использовать в подавлении революции, особенно в охране многочисленных тюрем, централов, каторг. Прасковья Ивановская писала в своих воспоминаниях «В Боевой Организации» о своем пребывании в Петропавловской крепости:

«Когда в тюремном дворе собиралось много солдат-семеновцев, которых интересовали наши решетчатые окна, кто-нибудь из окон обращался к ним: «Товарищи солдаты! Не слушайтесь начальства, не убивайте своих братьев-рабочих, не обагряйте руки отцовской кровью. Вы – дети рабочих. Когда мы устраивали стачку, мы хотели улучшить положение ваших отцов, матерей, братьев и сестер. Нам и вам нужна свобода!»

Слова произносились и говорились самые простые, обыкновенные, но тон и выражение производили потрясающее действие. Солдаты напряженно вслушивались в непривычные для их уха слова, они ближе подвигаются к тюремной стене, отделявшей нас. Выбегал фельдфебель или офицер, махал руками и загонял солдат вовнутрь. Проходит пятьдесят минут – снова солдатская группа во дворе. Громко, отчетливо звучат слова, проникнутые нежной мольбой, любовью, горячим призывом: «Братья-солдаты! Не пятнайте свою совесть, не берите великий непрощаемый грех на душу, не проливайте крови ваших отцов, братьев, матерей. Ваши отцы – крестьяне, откуда вы сами вышли, и братья-рабочие долго жили в положении огромных здоровых волов, слепо работая весь день не на себя и повинуясь одному погонщику. Но вот они прозрели, надетое на них ярмо им опостылело, им захотелось быть вольными людьми, не дохнуть с голоду, учить детей, как учат господа своих, работать на себя и для себя. Вас, товарищи, братья-солдаты, ослепленных и оглушенных вашим начальством, посылают ограждать это рабство, вас заставляют убивать отцов, братьев. Откройте глаза, прислушайтесь, за что бунтуют крестьяне, чего хотят братья-рабочие. Их и ваша жизнь одинакова, она подобна жизни неразумного скота, диких зверей. Не уподобляйтесь, не походите на Каина, убившего брата!!!»

Вечером, в тюрьме, после поверки, когда шум и движения прекращались, устанавливалось наше непрерывное общение с солдатами. Утром на другой день солдаты выбросили нам записку, в которой просили нас написать им то, что говорилось из окон: не все ими слышанное им понятно, не все ясно долетает до них. Они просили им растолковать, в чем дело, чего хотят рабочие, и что желаем мы, революционеры. Одной заключенной, кажется меньшевичкой, была немедленно написана прокламация, прочитанная в камерах вслух и одобренная всеми, с разъяснением сути и изложением требований, кончавшейся так: «Надо, чтобы бедность ни из кого не делала холопа с холопской душой!»

Станислав Михалевич создал «Всероссийский офицерский союз», который формально не входил в Партию эсеров, но содержался именно в ней. Союз готовил нужных социалистам-революционерам руководителей бунтов, мятежей, восстаний. У него была своя программа, устав и тактика, выходили журналы «Военный союз» и «Народная армия». После создания офицерской группы, Михалевич создал такие же формально непартийные организации низших чинов, во главе которых встал «Всероссийский союз солдат и матросов». Основной задачей военных союзов стала: «Поддержка народных требований путем вооруженного восстания. Народные требования, которые реализуют эсеры – изменения существующего политического строя через учредительное собрание, передача всей земли народу, замена постоянной армии ополчением».

Военные союзы офицеров, солдат и матросов вели в войсках агитацию и пропаганду, устанавливали связи между армейскими гарнизонами, издавал и распространял нелегальную литературу, рассказывал войскам о состоянии революционного дела в империи. Наиболее успешной деятельность эсеров была в Петербурге и в Севастополе, количество армейский кружков непрерывно росло. Даже в Военном министерстве и Главном штабе был создан «Писарский союз Партии социалистов-революционеров». Руководители этого союза активно сотрудничали с «Летучим боевым отрядом Северной области» знаменитого «Карла», помогая ему организовывать покушения. Азеф узнал о существовании «Союза писарей» и выдал сорок его членов полиции. В ноябре 1907 года Азеф выдал Герасимову и «Военное бюро при Центральном комитете» в полном составе их десяти человек, но его колоссальные провокации остановить революцию, конечно, не могли, как и эсерское распропагандирование войск.

В феврале 1908 года в воронежском селе Кочетовка полиция арестовала двух крестьян – эсеровских агитаторов. Их кольями отбили у полиции соседи. Начался полицейско-крестьянский бой, в котором погибло шестеро крестьян и было ранено около десяти человек. Начавшееся следствие предало суду триста крестьян и об этом волнении узнала вся империя.

В августе 1908 года в Лондоне Центральный комитет Партии социалистов-революционеров провел общую конференцию и IV Совет. Основная утвержденная резолюция конференции и Совета считала самым главным и необходимым «сосредоточение всех сил Партии на усиление центрального политического террора»:

«Партия должна:

а) Настойчиво выступить за все те методы борьбы, которые, предполагая сговор, сами толкают массы к дальнейшей, более широкой и прочной организации;

б) отрицательно, из тактических соображений, относиться к проектам частичных массовых выступлений, в которых, по условиям настоящего момента, может происходить бесплодная растрата народной энергии;

в) не упускать из виду работ по теоретической и практической боевой подготовке партийных масс – заготовка оружия, обучение революционно-боевой тактике, – там, где серьезная организационная постановка основной социалистической работы служит гарантией против возможности на этой почве преждевременных и нецелесообразных вспышек;

г) вести интенсивную работу среди войска, в смысле не только революционизирования этого источника правительственной силы, но и создания в ней сознательных и надежных ядер чисто-партийного характера.

О политическом терроре в деревне

Экономический террор и как средство воздействия в хозяйственных столкновениях и спорах, и как революционная кара отдельных личностей за практикуемую или экономическую эксплуатацию, в круг действий партий не входит. Однако, против тех дворян-землевладельцев, которые сами становятся во главе наемных казаков, черкесов, ингушей, террор может быть применяем. Но, в виду крайней сложности и запутанности таких обстоятельств, к этому террору надо относиться осторожнее и без увлечений.

О фабричном терроре

Конференция предостерегает рабочих от применения этой формы борьбы».

К моменту проведения конференции Партию социалистов-революционеров уже давно потрясал скандал, связанный с изменой в Центральном комитете. Во всей партии уже давно громко говорили, что кто-то из их руководителей работает на Зимний дворец. Скандал усилился к концу 1908 года, когда в Петербурге, в Политехническом институте полиция взяла склад эсеровских бомб, экстадинамита, гремучего студня общим весом около трех центнеров. Работавшие в Париже эсеры обратились ко всей партии с письмом, в котором писали «о вероятности существования в партии систематической измены и необходимости ее расследования особой эсеровской «Конспиративной комиссией». Подобная комиссия была создана и Азефу после десяти лет напряженной провокаторской работы, наступил конец, правда не физический, а только моральный, его, впрочем, совершенно не обеспокоивший, разве что приведший к небольшой бессоннице. Вместе с Азефом, чье разоблачение потрясло не только революционеров, но и всю империю и даже Европу, чуть не погибла и Партия социалистов-революционеров, и только авторитет ее сотен и сотен погибших мучеников с большим трудом перевесил на весах имперской судьбы провокаторский авторитет Евно Азефа.

Центральный комитет и до 1908 года неоднократно получал предупреждения от многих групп и уважаемых эсеров, включая Слетова и Мельникова, а так же от охранника Меньщикова, об измене Азефа, но не верил им, считая это интригами полиции в целях опорочения главного имперского террориста, как революционера. Еще в 1902 году один из рядовых пропагандистов обвинил Азефа в провокации, но партийный суд чести его оправдал. В августе 1905 года в Центральный комитет партии эсеров пришло конспиративное письмо от Меньщикова из Петербургского охранного отделения о предательстве Азефа и Татарова, но вся вина была свалена на Татарова, которого зарезали в Варшаве. В том же августе 1905 года саратовский эсеровский комитет доказательно обвинил Азефа в секретном сотрудничестве с охранкой, был даже указан размер его полицейского жалованья и настоящая партийная кличка – «Филипповский». В партии вспомнили и его постоянные террористические неудачи после 1905 года и его слова о том, что «если одним-двумя полицейскими и тюремщиками станет меньше, разве от этого что-нибудь изменится?» говорили и о его планах цареубийства, которые не были реализованы: убийство императора во время приема одной из провинциальных делегаций внедренным в нее эсеровским боевиком, убийство царя эсером-священником во время церковной службы в Царском Селе, покушение на Николая II во время многочисленных царских охот, нападение на императора отряда эсеровских террористов с бомбами во время его путешествия из Петербурга в Прибалтику для встречи с королем Англии. На все эти мероприятия-акты Центральный комитет Партии социалистов-революционеров выделял колоссальные деньги, до трети партийного бюджета, ног все они кончились ничем. Азеф после выдачи террористических групп «Карла» и Либединского понимал, что его разоблачение вот-вот произойдет и в июне 1908 года уехал из России в Европу, надеясь, что там казнить его товарищам по оружию будет сложнее.

Еще в мае 1908 года Владимир Бурцев, народоволец 1880-х годов, эсер 1900-х годов, прогремевший своим террористическим процессом и тюрьмой в Лондоне, издатель знаменитого журнала «Былое», газет «Будущее» и «Общее дело», специализировавшиеся на раскрытии изменников среди революционных партий, заявил в Центральный комитет Партии эсеров, что Азеф – провокатор. Он предъявил руководству социалистов-революционеров показания варшавского охранника Бакая, что Азеф – секретный агент генерала Герасимова «Раскин», он же «Виноградов», он же «Филипповский». Центральный комитет потребовал других, не полицейских доказательств и поручил «Конспиративной комиссии» действовать совместно с Бурцевым. Вся партия, как и Азеф, летом 1908 года узнала об официальном следствии против руководителя эсеровских террористов, вспомнив систематические неудачи Боевой Организации после 1905 года. В августе 1908 года «Конспиративная комиссия» передала Центральному комитету, во время проведения Лондонской конференции, на которой в качестве делегата присутствовал и Азеф, письменный отчет, что он провокатор. О той колоссальной партийной трагедии писал Борис Савинков, трижды выданный на виселицу и преданный Азефом: