Эсхатологический оптимизм. Философские размышления

Но все это градации единого процесса – творческой эволюции. В творческой эволюции, Бергсон выделяет три типа познавательных способностей – инстинкт, интеллект, интуиция. Причем, в отличие от классических эволюционистских теорий, эти способности нелинейны и строго не иерархизированы: инстинкт стоит ближе к жизни, чем интеллект, но не может задаться вопросом о сущности жизни, проживая ее интенсивно, но не имея дистанции по отношению к ней. [290] Когда интеллект становится самим собой, он порождает особое измерение – на сей раз статичное и оторванное от самой стихии жизненного порыва. Это и порождает главную диалектику субъекта и объекта, являющуюся стержнем философии.

290

Инстинкт и интеллект представляют два расходящихся развития одного и того же начала; в одном случае оно обращается во внутрь, к самому себе, в другом – оно переходит вовне, и все поглощается утилизацией неодушевленного вещества. Бергсон А. Творческая эволюция. С. 186.

Инстинкт/интеллект/интуиция

Во второй главе «Творческой эволюции» при определении эволюционного движения Бергсон прибегает к образу гранаты, разорвавшейся на части.

«Развитие жизни было бы очень просто, и мы легко определили бы его направление, если бы оно шло по одному направлению, подобно ядру, выпущенному из пушки. Но в данном случае снаряд немедленно разрывается на куски, из которых каждый также разрывается на части, эти части снова разрываются, и так далее в течение долгого промежутка времени. Мы видим теперь только рассеянные движения последних мелких снарядов. Но постепенно поднимаясь от них к их источнику, мы дойдем до первоначального движения.» [291]

291

Бергсон А. Творческая эволюция. С. 115.

Интеллект мыслит в образах неподвижных тел, это некое эволюционное приспособление для работы с твердыми телами. В интеллекте происходит замена движения (жизни) неподвижностью, всякое становление мыслится как серия состояний, отбрасывающих творчество. Интеллект ясно представляет себе только прерывное, остановленное, неподвижное. Он строго расчленяет объект своего внимания и может воссоединить его в любую систему, устанавливая отношения. Функция интеллекта – поиск средств выхода из затруднений при любых обстоятельствах. Интеллект бывает как низший («хищничество»), так и высший (стремящийся к творчеству, на границе с интуицией, интуитивный интеллект). Но интеллект обладает одним очень серьезным недостатком: он неспособен постигать жизнь, движение. Бергсон формулирует различием между инстинктом и интеллектом так:

Существуют вещи, которые только интеллект способен искать, но которых он сам по себе никогда не найдет. Только инстинкт мог бы найти их, но он никогда не станет их искать. [292]

Бергсон также называет интеллект «естественным непониманием жизни».

Инстинкт в отличие от интеллекта обращен не к мертвой материи, но к жизни. Понимание инстинкта у Бергсона своеобразно: прежде всего при характеристике инстинкта Бергсон использует понятие симпатии. Предмет в инстинкте, будучи живым, движущимся, понимается, «схватывается» внутренне, непосредственно, иррационально. Инстинкт есть некоторая форма симпатии. Он развит в большей степени в мире насекомых. Инстинкт познает жизнь изнутри, не расчленяя мира, непрерывно. Однако у него есть и существенный минус перед интеллектом: инстинкт не способен принять дистанцию по отношению к жизни для того, чтобы спросить о ней. Инстинкт не способен поставить вопроса о природе жизни.

292

Бергсон А. Творческая эволюция. С. 168.

Бергсон вводит и третий вид познавательной способности – интуицию. Интеллект способен поставить вопрос о природе жизни, но он не способен дать ответ на него, будучи абсолютно дистанцированным от жизни. Но интеллект может преодолеть себя, став интуицией.

Интуиция является постижением жизни. В отличие от инстинкта, интуиция способна осознать саму себя, поставить вопрос о природе жизни, размышлять о своем предмете и расширять его бесконечно. Бергсон указывает:

«Интуиция, – т. е. инстинкт, который не имел бы практического интереса, был бы сознательным по отношению к себе, способным размышлять о своем объекте и бесконечно расширять его, такой инстинкт ввел бы нас в самые недра жизни.» [293]

293

Бергсон А. Творческая эволюция. С. 196.

Именно в интуиции мы познаем жизнь, жизненный порыв.

Интуитивное общество

Бергсон критикует классическую метафизику, вводя новую модель философствования, получившую название интуитивизма.

Классическая метафизика, по мнению французского философа, основывалась на интеллекте, не имея дела с жизнью. Будучи дистанцированной от нее, она пыталась представить ее прерывно, тем самым омертвляя ее.

По мнению Бергсона, необходимо построить новый тип метафизики, который будет основан на интуиции. И именно при таком способе познания мы можем схватить длительность, жизнь, ее многообразие.

Значение Бергсона в истории философии очень велико: будучи критиком классической метафизики, он повлияет как на М. Хайдеггер, так и на постмодернистскую традицию. [294]

При этом новая метафизика Бергсона все же остается двусмысленной. С одной стороны, она продолжает эволюционистскую мысль, то есть дарвиновскую теорию эволюции видов, доводя ее до этапов человеческой истории, то есть сочетая с прогрессом. Однако, с другой стороны, вопреки другим эволюционистам – и прежде всего социал-дарвинистам (таким как Г.Спенсер) он отказывается интерпретировать прогресс линейно, а также считать его кульминацией рациональности Нового времени. Не случайно именно Бергсон предложил первым теорию «открытого общества», существенно отличающуюся от более поздней версии либерального теоретика Карла Поппера.

294

Делез предложит свою интерпретацию Бергсона, уделяя особое внимания трем основным понятиям философии Бергсона: длительности, памяти, жизненного порыва. Интерпретируя Бергсона исходя из установок делезианской философии, длительность понимается как виртуальное многообразие (ризоматическое со-существование), память как сосуществование всех степеней различий в данном многообразии, а жизненный порыв – как актуализация виртуальности, согласно линиям дифференциации в соответствии со степенями. См. Делез Ж. Эмпиризм и субъективность: Опыт о человеческой природе по Юму; Критическая философия Канта: учение о способностях; Бергсонизм; Спиноза. – М.: Per Se, 2001.

«Открытое общество» Бергсона не является запрограммированным. Рассудочность не является последним словом социальной организации в силу присущих рассудку ограничений. Поэтому следующим этапом эволюции должна стать модель «интуитивного общества», в котором жизненный порыв сможет обрести наиболее свободное и творческое выражение. А это означает отказ от каких бы то ни было догм – в том числе и либеральных. Не случайно, поэтому, идеи Бергсона вызывали такой интерес у философов левой ориентации. К сухому анализу Маркса он добавил взрывные энергии раскрепощенной жизненности.

«Открытое общество» у Бергсона обусловлено лишь потоком жизни

Применение основных принципов Бергсона к общественной жизни порождает совершенно особую интерпретации открытости общества, которое постулирует Бергсон. Принципиально важная для него нелинейность эволюции, которая и требует выбрать в качестве главного начала познания интуицию, а не интеллект, всегда оставляет возможность для самого неожиданного поворота в истории цивилизации. Такое общество по настоящему непредсказуемо, как сама жизнь. А жизнь, сталкиваясь с замерзанием, – как в материи, так и в интеллекте, – стремится зажечься снова. Поэтому живая история и взрывает время от времени любые идеологические догмы – не только в традиционном обществе, но и в демократии и либерализме. Как только демократия, прогрессивная, по Бергсону, в сравнении с обществом сословным, более статичным и интеллектуальным, превращается в догму, общественная жизнь взрывает ее, открывая для себя новые горизонты.

Именно поэтому за идеи Бергсона так ухватились многие левые – а для постмодерниста Жиля Делеза Бергсон был одним из главных источников вдохновения. Буржуазная демократия более соответствует жизни, чем средневековая иерархия, но и она способна вырождаться, и тогда необходимо осуществлять новую – на сей раз антибуржуазную – революцию. Чтобы общество было открытым, его необходимо время от времени изменять до неузнаваемости, соблюдая многолинейность творческой эволюции. Следовательно, «открытое общество» никогда не должно запираться в одной идеологии. Рано или поздно сама жизнь и ее порыв должны уничтожить либерализм и его догматы. Этого требует открытость по Бергсону. Понимаемая таким образом история эволюции не может иметь конца – как сама жизнь.

«Открытое общество» Бергсона: взгляд справа

Конечно, для традиционалистов Бергсон – это совершенно современный автор, а его идеи, несмотря на обращение к «сознанию» и даже к «сверх-сознанию», его своеобразный горизонтальный платонизм (вдохновивший крупнейшего историка философии Этьена Жильсона, посещавшего курс Бергсона о Платоне), исключают измерение вечности и полностью связаны со становлением. Отсюда его толкование Средневековья и вера в прогресс, который он и обосновывает с помощью «творческой эволюции». Но если истолковать «открытое общество» в духе Бергсона, то почему бы не предположить, что непредсказуемость жизненного порыва приведет человечество к тому, что догматика либерализма и «открытого общества» в толковании Поппера или Фукуямы, с его совершенно антибергсоновским «концом истории», будет преодолена. Жизнь вполне может вылиться в нечто иллиберальное, и если вместо консерватизма (как чисто интеллектуальной, в терминологии Бергсона, позиции) мы обратимся к консервативной революции, то ничто не может запретить нам испытать и это направление. Если либерализм становится преградой для жизни и возводит в неприкасаемые догмы свои положения, его следует преодолеть.