«Если», 2012 № 12
Шрифт:
Я спросил По, на что это может быть похоже.
— Это далеко за пределами нашего воображения, — ответил он.
— Они, наверное, как ангелы, — сказала его жена. — Нисходят с небес за одно мгновение.
Они весело переглянулись.
— Если перемещаешься со скоростью света, время не должно иметь значения, — сказал По.
— Вечные, как Бог, — сказала Кристал.
— Вторжение из космоса, — предположил я, добавляя собственную невротическую интерпретацию. — Хотя, возможно, дружелюбное. Или, может быть, мне следовало бы сказать «нейтральное» — ни пользы, ни вреда.
Это побудило По начать разговор о когерентности и рассеивании излучения. Когерентный
Я продолжал думать о том, что рассказали мне По и его жена, когда сидел в душном, лишенном окон командном пункте, просматривая данные в поисках женщины. Я искал ее неустанно, хотя босс больше не стоял с палкой у меня над душой.
К этому моменту у правительста было уже достаточно времени, чтобы собрать одно из своих больших пау-вау. (А вы не хотели бы подключиться к этому телефонному совещанию?) Однако результаты, очевидно, несколько охладили их интерес к «спящим». Босс больше не звонил мне каждые несколько часов. Почти сразу же после того, как мужчина-«спящий» был найден мертвым, ревность правительства пошла на убыль, и уровень угрозы понизился. Возможно, скоро меня даже отзовут с этого задания.
В семь пятнадцать утра я наконец нашел ее — она лежала на мостовой в каком-то переулке. Я тотчас же известил бригаду спасателей Сент-Луиса, надеясь, что еще не слишком поздно.
Спустя тридцать минут сверхзвуковой самолет оторвался от земли. «Спящую» положили в одну из больниц в Сент-Луисе; она еще цеплялась за жизнь, хотя диагноз не сулил надежд. Доктора отказались перевозить ее в Южную Дакоту. Я мог бы вынудить их изменить решение, но не отважился. Вместо этого я взял с собой По и его жену.
По дороге По говорил о данных, которые надеялся получить.
— Я думал о том, что вы сказали вчера вечером, — сказал он мне. — Предположим, что наша теория верна. Вы упомянули возможность того, что наркотики были нужны «спящим», чтобы адаптировать себя к земным телам. Хотя это хорошее предположение, у меня есть пара возражений. Во-первых, «спящие» были здоровы, когда проснулись, — во всяком случае, охранник и санитар считали именно так. И во-вторых, спрятанные в пещере тела уже были модифицированы, и если мы предполагаем, что тот, кто это сделал, справился с работой, то дальше никаких проблем уже не должно возникнуть. Какая бы наладка им ни требовалась, она могла и должна была быть совершена задолго до прибытия временного резидента.
— Может быть, им было трудно оставаться в своих телах.
— Возможно. Но у меня есть другая идея. Вы, должно быть, помните, что я нашел чрезвычайно сложные вложенные ритмы на диаграммах, зарегистрированных датчиком напряжения на коконах. Так вот, я очень хочу посмотреть на рисунок энцефалограммы «спящей».
— Но если она без сознания, — возразила Кристал, — разве это не должно быть чем-то вроде медленной волны?
— Допустим. Но что я больше всего хотел бы увидеть, так это перенос, если он будет иметь место.
— Такую запись, как на графике напряжений?
— Та запись была чрезвычайно примитивной. На этот раз у нас будут более чувствительные инструменты. Я бы очень хотел посмотреть, на что это похоже. — По взглянул на меня и блеснул улыбкой. — «У блох больших зудит спина от блох других, поменьше; а тех кусает мелюзга — и дальше в бесконечность» [23] .
Это написал Огастес де Морган, которого, насколько я понимаю, вдохновил Джонатан Свифт.По не сказал ничего больше, но я уловил общий смысл.
23
Перевод Владимира Иванова.
Когда мы прибыли в больницу, я не был удивлен, обнаружив, что Кларисса уже там. Она стояла возле двери в комнату, которую больничный персонал превратил в изолятор для «спящей». Состояние пациентки не изменилось. По обеим сторонам двери выстроились несколько охранников в форме. Они даже не шелохнулись, когда я вошел; вместо этого их взгляды переместились на Клариссу.
Итак, теперь я знал, кто здесь командует. Не я, но Кларисса. По ерзал позади меня — ему не терпелось войти внутрь и поговорить с лечащими врачами.
— Мы можем войти? — спросил я у Клариссы.
Она какое-то время подумала над ответом. Затем кивнула охранникам, и те отступили от двери.
— Но я хотела бы поговорить с вами, — добавила она, отзывая меня в глубину коридора.
Поскольку терпение явно не относилось к числу ее достоинств, я сказал По, чтобы он шел в комнату без меня, и последовал за Клариссой в личный кабинет, принадлежавший, по всей видимости, одному из распорядителей больницы. Гигантский стол красного дерева украшала фотография счастливого семейства; настенные полки были заставлены старинными медицинскими приборами. Кларисса опустилась в стоящее за столом плюшевое кресло и жестом предложила мне выбирать из оставшихся стульев.
У меня было нехорошее предчувствие относительно этого разговора.
— Мы полагаем, что вы сделали все, что могли, — начала она.
— То есть проект закончен?
— Во всяком случае, ваше в нем участие.
— Понимаю. Руководство переходит к вам?
Она покачала головой.
— Осталось не так уж много. Как только женщина умрет, что ожидается в скором времени, единственным вопросом будет: что делать с остальными шестью «спящими»? Подозреваю, что они отправятся в какую-нибудь правительственную лабораторию для дальнейшего изучения или устранения.
Правительство обычно не посылало специального человека для передачи сообщения, если в нем не было какого-либо скрытого жала.
— А что насчет меня?
Кларисса сдвинула брови, будто размышляя над сложной проблемой.
— Ваши действия в последнее время неубедительны. Хотя этот проект и доведен до успешного завершения, по крайней мере к настоящему моменту, вы проявили колебание в нескольких ключевых моментах. Мы обеспокоены вашим психологическим состоянием. — Она окинула меня сожалеющим взглядом. — Мы пришли к решению прекратить выплаты по текущему сроку вашей службы.
Технически говоря, я был уволен.
Это не явилось для меня потрясением. Правда, я думал, что они все же немного подождут — засунут меня в какую-нибудь контору в глуши до тех пор, пока мой срок не выйдет. Единственное, что меня удивило: они решили оборвать связь начисто.
Вся прелесть системы, по крайней мере с точки зрения правительства, состояла в том, что недовольные кадры не могли причинить ей особенного вреда. Так она была устроена. Я не мог представлять угрозу для национальной безопасности, потому что не знал почти ничего, за исключением некоторой внутренней информации о правительственных методах наблюдения. А это совсем немного; я был способен навредить системе лишь немногим больше, чем тот больничный санитар.