Если бы только

Он выбрал пару кешью и скормил их ей.

— Мама не может иметь детей, — его глаза потемнели. — Моей биологической матери было всего тринадцать, когда она забеременела мной. Она была кузиной моего отца.

Ёлки-палки, тринадцать?

— Ты когда-нибудь с ней встречался?

— Когда я понял, что означает усыновление, я попросил о встрече с ней. Оказалось, что она умерла при родах, — он смотрел в окно, где по мелководью шла цапля. — Годами я чувствовал себя чертовски виноватым. Будто её смерть была на моей совести, что я убил её.

— Нет, — Салли обхватила руками ноги Вэнса и обняла их. — Нет, это не так. Ты был ребёнком.

— Да. Как только мои родители поняли, насколько я не прав в своих умозаключениях, они до меня достучались, — Вэнс погладил её по волосам. — Дети могут чувствовать вину за самые глупые вещи.

Салли посмотрела вверх. Его глаза были понимающими, но несли решимость, что она преодолеет свою собственную вину. Возможно, когда-нибудь она перестанет чувствовать себя такой виноватой за то, что стала причиной смерти матери.

Услышав шум, она повернула голову.

Гален наблюдал за ними из дверного проёма. Он вошёл в комнату, отодвинул в сторону беспорядок на кофейном столике и сел лицом к ней.

— В моём случае я решил, что моё паршивое поведение стало причиной тому, что отец развёлся с матерью, — Гален криво усмехнулся. — Вскоре, после окончания колледжа, я столкнулся с ним в ресторане, и мы поговорили. Он не помнил ничего из того, что я считал плохим. Он не просил о праве посещения, потому что не хотел никаких контактов — вообще — с моей матерью.

— О, Боже, — сменила положение между его ног, обняв его за талию. — Похоже, твой отец полный придурок.

— Ты злобная маленькая саба, — засмеялся Гален, и мрачность исчезла из его голоса.

Он обнял её в ответ.

Ее наполнило счастье. Оставаясь между его ног, она устроилась спиной к нему, чтобы наклониться вперёд и взять горсть закусок из миски перед Вэнсом. И, как почтительный сабмиссив, она повернулась и предложила их Галену на своих раскрытых ладонях.

Вместо того чтобы взять их, он рассмеялся и провёл пальцем по её щеке.

— Не пытайся превратить себя во что-то, чем ты не являешься, бесёнок. Вэнс и я счастливы с тобой такой, какая ты есть. Нам не нужно полное подчинение. Если я решу взять контроль, ты не спутаешь это ни с чем другим.

Ну, это честно. Она помнила, как в её первый день с ними он бросил подушку на пол и указал на неё.

— Но…

— Ты восхитительна, когда пытаешься быть рабыней, но это не ты.

— Но разве вы не хотели бы…

— Когда меня ждут в позе подчинения на руках и коленях, это заставляет нервничать, — сказал Вэнс.

— Ох, — она нахмурилась. — Но… я не чувствую, что отдаю достаточно.

— Меня устраивает разделение домашней работы. В спальне я ожидаю сабмиссива, — усмехнулся Вэнс. — У тебя, похоже, с этим проблем нет.

Она покраснела, вспоминая утренний секс, который так ему понравился. Галену нравилось просыпаться до рассвета, но они с Вэнсом спали до будильника. И Вэнс определённо взял все в свои руки. На изголовье кровати, вероятно, остались следы её ногтей.

Сидящий позади неё Гален стянул резинку с хвоста и, к её шоку, взял со стола расчёску и начал проводить по ее волосам.

Долгими, плавными движениями. Он даже аккуратно распутывал узелки руками, если натыкался на них.

Застонав, Салли погрузилась в наслаждение.

— Боже, Гален.

Гален едва слышно рассмеялся, его голос был хриплым.

— Я делал это для матери.

— Серьёзно? — спросил Вэнс. — Не могу представить, чтобы твоя мать позволяла кому-либо прикасаться к себе.

— Ей стало хуже после развода. Полностью перешла в арктическую зону.

— А.

По отсутствующему выражению на лице Вэнса Салли догадалась, что ему совсем не нравилась эта женщина. Что означало, как поняла Салли, она должна быть первосортной сукой.

И Гален думал, что он был причиной этого развода, а потом его мать закрылась за стеной холода. Как это повлияло на ребёнка?

Салли нахмурилась. Гален казался игровым компьютером. Чувствительный и отзывчивый, и всегда работающий на высокой скорости. Слишком легко мог сломаться. Она обхватила руками его бедро, удерживая его близко к себе, как будто могла компенсировать всю ту ласку, которую он недополучил в детстве.

— Вы уверены, что не нуждаетесь в большем от меня? — спросила она, желая просто… отдавать.

— Нет, малышка. То, что ты даёшь, гораздо более ценно, чем физический труд. Наш дом стал счастливее с тобой. Полным радости, — рука Галена гладила ее по волосам после расчёски, даря двойную порцию нежности. — Бесёнок, куда бы ты не пошла, воздух практически искрится.

Её глаза затуманились от наплыва слёз. И на секунду — всего на секунду — она представила, как остается с ними. Надолго.

Глава 14

Хорошо быть дома. Гален потянулся, проходя по небольшому коридору, ведущему к домашнему офису. Его плечи и шея ныли, как будто он соревновался с Вэнсом в тяжелой атлетике, а не провёл день за бумажной работой в кабинете. Быть агентом — это не всегда погони на машинах и перестрелки, как он мечтал в детстве. Чем старше он становился, тем был больше благодарен за это, независимо от количества отчётов, которые приходилось составлять.

В офисе посередине стола вальяжно растянулся Глок. Гален подошёл его погладить. Грохочущее мурлыканье слилось с кантри колонок, которое так любил Вэнс. Но хотя бы в этот раз пела женщина.

Вэнс поднял взгляд от стола, заметив Галена.

— Привет.

— Где Салли?

— Только что ушла. Должно быть, проблемы с поиском работы, она выглядела несчастной. Захлопнула ноутбук и отправилась плавать.

Гален поставил портфель на свой стол. Мысль о том, что бесёнок уедет, откликалась у него в груди тревогой. Однако…

— Она что-нибудь найдет, я уверен.

— Верно.

Гален нахмурился резкому ответу. Он чертовски хорошо знал, что Вэнс не хотел, чтобы она уходила.

— Вы поругались?

— Не с ней. Но думаю, поругаюсь с тобой, — голос Вэнса звучал устало. Озадаченно. — Я получил электронное письмо.

— Продолжай.

— Конспиративная квартира, где держали менеджера Ассоциации урожая, прошлой ночью сгорела. Менеджер не выжил, маршалы тоже мертвы.

— Блять.

Гален ударил рукой по столу, приветствуя вспышку боли. Глок послал ему оскорблённый взгляд из-за его поведения и ушёл из комнаты.