Если бы только

Он был в достаточной степени садистом, чтобы наслаждаться тем, как она с опаской поморщилась. Поставив тюбик смазки у её бедра, Гален оперся на локоть, устроившись перпендикулярно её телу. Он медленно исследовал её лоно, прежде чем вставить палец. Ее киска сжалась вокруг него, и Гален улыбнулся. Он вышел и подразнил клитор, пока Салли не начала извиваться. Два пальца. Вновь поиграл немного. Три пальца.

Вэнс в этот момент ласкал её грудь, целовал в губы, скользил поцелуями по шее.

Через несколько минут она ёрзала и была близка к тому, чтобы начать умолять.

Четыре пальца. Он уже пробовал с ней четыре пальца в прошлом, толкаясь достаточно глубоко, чтобы почувствовать тугое давление и услышать её обеспокоенный писк. На этот раз он поработал над ней какое-то время. Толкнулся внутрь, наружу, поиграл с клитором. Он растягивал её, с каждым разом добавляя больше смазки. Мускусный запах её возбуждения был опьяняющим, и у Галена снова встал.

Приподнявшись на локте и вытянувшись рядом с ней, Вэнс дразнил её легкими укусами, перемежая их поцелуями.

Покрыв перчатку на левой руке и запястье ещё большим количеством смазки, Гален погладил клитор, доводя Салли до грани. И на этот раз, вводя пальцы внутрь, он продолжил двигаться, прижав большой палец к остальным четырем в форме «уточки».

— Гален!

Салли дёрнулась, когда почувствовала давление его руки. Она уставилась на него, ее охватила паника.

— Дай ей подушку, чтобы она могла видеть, — сказал он Вэнсу.

Как только под её головой появилась опора, Гален посмотрел на девушку.

— Ты доверяешь мне, Салли?

— Да.

Мгновенный ответ согрел его сердце.

— Я собираюсь попробовать фистинг — поместить внутрь тебя руку. Можешь ли ты довериться мне в том, что я сделаю это, не причинив тебе боли — не больше, чем ты сможешь принять?

Ее взгляд перемещался между его свободной рукой и лицом, показывая её недоверие. И по ней пробежала дрожь.

— Я смогу тебя остановить?

— Да, зверушка. Ты можешь остановить меня в любой момент.

Она выдохнула и с сомнением дала согласие: — Я попробую.

— Храбрая малышка, — улыбнулся ей Гален и встретился взглядом с Вэнсом.

Вэнс потянулся вниз, его рука легка на налитый кровью клитор.

Фистинг. О, Боже. Салли задумалась, почему она не внесла фистинг в список своих жестких пределов. Прикосновение Вэнса к чересчур чувствительному клитору заставило её сжаться вокруг пальцев Галена, и она ахнула.

— Дыши, зверушка, — прошептал Гален, толкаясь вперёд, останавливаясь и снова толкаясь. — Это самая трудная часть…

Было больно, что ощущалось совсем нехорошо. Костяшки его пальцев были твердыми. Просто огромными.

— Ты не поместишься.

Его усмешка белизной сверкнула на загорелом лице.

— Женские тела созданы, чтобы растягиваться. Моя рука поместится, — он кивнул в сторону Вэнса. — Его, может, и нет.

Она застонала, когда боль усилилась.

— Расслабься, малышка. Я буду продвигаться медленно, — успокаивающе произнес Гален, слегка отступая.

Вэнс снова поцеловал её, дразня её губы, нашептывая о том, как хорошо она справляется. Между поцелуями он проводил пальцем по клитору, твёрдо потирая его, то с одной стороны, то с другой, затем двигаясь вверх и вниз по капюшону. Через несколько минут, несмотря на давление от двигающейся внутри нее руки Галена, Салли ощутила, как ниточки нервов начали сплетаться воедино, направляя её к оргазму.

— Салли, — сказал Гален. — Я хочу, чтобы ты сжала мышцы и подержала их так, — он подождал, пока она сделает это. — А сейчас сделай глубокий вдох. Выдохни и расслабься. Толкнись навстречу, если сможешь.

Когда она сжалась вокруг него, его рука ощущалась громадной. Она втянула воздух, задержала дыхание, мощно выдохнула и позволила себе обмякнуть, расслабившись внутри и снаружи. Его рука толкнулась внутрь, Салли сжала зубы от боли и задергалась, сдерживая «нет», которое грозилось сорваться с ее губ.

— Вошёл, — пробормотал Гален.

Она с трудом дышала. Боль ушла, но ощущение, о, Боже, это ощущение. Салли чувствовала себя чертовски наполненной.

Подняв голову и не двигаясь, Гален изучал её темным взглядом, скользя глазами по её лицу, плечам и рукам. Когда Вэнс подвигал пальцами по её клитору, легко и медленно, он сделал то же самое. Его губы изогнулись в улыбке.

— Посмотри на себя, мой кулак весь в тебе.

Она никогда не чувствовала ничего настолько интимного. Никогда не чувствовала себя такой уязвимой. Рука Галена полностью заполняла её; он мог сильно её ранить. И всё же она знала, что он никогда не сделает ничего, что по-настоящему причинит ей боль. Доверие к нему было глубоким — оно зашло гораздо глубже, чем его рука.

Он тоже улыбался ей.

— Я не знал, сможешь ли ты сделать это, хотя и работал над этим.

Её рот открылся. Работал? Хитрый ублюдок.

— Скажи мне, что ты чувствуешь, Салли, — попросил Гален.

— Я… странно. Немного страшно. И я очень наполнена. Очень.

Ни один из Домов не двигался. Они просто ждали. Она решила постараться лучше.

Как выразить… интимность этого момент словами?

— Это как будто… связь между нами — всеми нами, — сказала она, посмотрев на Вэнса, — даже больше, я не могу подобрать слова. — Она покачала головой.

Гален с пониманием кивнул.

— Я тоже это чувствую, малышка.

Вэнс наклонился к ней за сладким поцелуем, и она знала, что без его присутствия не смогла бы расслабиться и справиться со всем.

— Да.

Салли глубоко вздохнула. Гален улыбнулся.

— Я начинаю двигаться, зверушка. Скажи, если будет слишком.

Гигантская штука, которой была его рукой, слегка раскрылась, становясь ещё больше, и очень медленно двинулась дальше, к самой матке. И вдруг она почувствовала каждое лёгкое поглаживание Вэнса по клитору. С каждым движением руки Галена и растяжением её средоточия женственности, все больше и больше ощущений вливалось в неё, наполняя ее игристым сиянием. Словно внутри зарождались звёзды, и всё вокруг начало кружиться и переливаться, концентрируясь в жаркое, пылающее ядро, когда её тело напряглось вокруг кулака Галена и мир внутри нее и снаружи взорвался. Волна острого удовольствия захлестнула ее, заполняя всю Вселенную и переливаясь через край, ввергая в полное потрясение ее тело и растворяя кости в бесконечном блаженстве.

— А-а-ах!

Ещё и ещё, и ещё.

Когда она застонала и вновь обрела способность фокусировать зрение, Гален раскрыл руку внутри, и Салли снова была отброшена в долгие, сладострастные судороги удовольствия. И снова.

Он подождал достаточно долго, чтобы она успокоилась, а затем подвигал кулаком, сместив его на дюйм или два, и она вновь кончила, жестко и разрушительно. Как никогда раньше. Пот скатывался с её лба, стекая дорожками между грудей. Её дыхание перешло в хрипы; сердце бешено металось в клетке рёбер, как ракета без управления.