Если бы ты знал

– Лучше утром сами приезжайте ложиться. Сейчас только измучаетесь оба.

– А если у него обезвоживание? – выдала я свой новый страх. – Его слишком часто тошнит.

Девушка осмотрела Митю еще разок и спросила:

– В туалет ходит?

– Да, перед сном точно ходил, – припомнила я.

– Дробное питье по ложке?

– Да-да, как и велели. Но его все время тошнит.

– Нет у него обезвоживания. Это просто слабость. Но если хотите, мы вас заберем в стационар.

Я чувствовала себя полной дурой, подписывая второю за сутки отказную от госпитализации. Зато твердо решила, что утром точно поеду с Митей ложиться в больницу.

Я собирала вещи, таскаясь по квартире, как призрак. Митя спал хорошо, а меня трясло от переживаний. Я написала папе, который все еще был на смене.

Будем в больницу ложиться утром.

Все плохо? – ответил отец моментально.

Спит. Не тошнит пока. Но и вчера до вечера было нормально. Я с ума сойду, а так хоть врачи рядом.

Не дождавшись ответа папы, я уснула калачиком около сына. Меня разбудил звонок. Не глядя, я сняла трубку и что-то промычала.

– Евик, привет, это я, – услышала я папин голос. – Ты в больнице?

– Нет. А сколько времени?

– Восемь. Я тут подумал и записал тебя к знакомому педиатру. Она крутая. Мы работали на скорой, но она ушла в частную клинику. Сгоняй на прием. Если ничего хорошего не скажет, то оттуда сразу в больничку поедешь сдаваться.

Я мрачно усмехнулась.

– Ты вроде на скорой работаешь, пап, а так не любишь больницы.

– Потому что делать там нечего. Я в них бывал, ребенок, и не советую повторять. Отвезти вас с Митькой? Я освободился как раз.

– Лучше домой поезжай спать, – отказалась я. – Мы сами справимся.

– Отзвонись мне, пожалуйста, после приема. Я волнуюсь.

– Хорошо.

Митя проснулся, пока мы разговаривали.

– Это деда? – спросил он.

– Да. Записал тебя к врачу. Поехали?

– Неееее. Не хочу опять, – захныкал он.

– Надо, Мить.

Это я еще не сказала ему про больницу. Папин волшебный педиатр вряд ли вылечит нас за один прием.

– Пить хочу, – пожаловался Митя и потянулся к чашке на тумбочке.

Я выдрала у него и стала поить с ложки. Он снова захныкал. Я разрешила сыну сделать три маленьких глотка.

– Прости, сладкий. Нельзя много. Вдруг опять стошнит.

Митя сглотнул. Всем своим видом он был не согласен, но спорить не стал.

Мы быстро собрались и поехали в клинику. Прием был назначен на девять. Я прихватила больничную сумку и молилась, чтобы Митьку не тошнило в машине.

Обошлось. Ребенок смотрел в окно и выглядел почти здоровым. Только щеки впали как будто, и бледность оставалась.

Я совершенно не выспалась и теперь рулила, как робот. Даже кофе не попила, но стресс бодрил куда лучше. В больницу возвращаться ужасно не хотелось, но рисковать здоровьем сына я не собиралась.

Пытаясь свыкнуться с этой перспективой, я припарковалась у крыльца клиники. Митя сидел тихонько всю дорогу. Он вышел по команде, держал меня за руку и озирался в незнакомом месте. Я сжимала сумку, в которой снова был чрезвычайный набор одежды и салфеток.

– Если будет тошнить, скажи. Побежим в туалет, – предупредила я сына.

Он что-то промычал, соглашаясь. Разумеется, мы вряд ли успеем, даже если Митя предупредит. В последнем я тоже сомневалась.

Мало мне было переживаний о сыне. Еще и на ресепшене огорошили.

– К сожалению, Наталья Петровна не сможет вас принять, – проговорила милая девушка из-за стойки, виновато улыбаясь.

– Как не сможет? Нас записали к ней на девять.

– Ваша запись была оформлена рано утром. Простите, мы не смогли предупредить заранее.

Вежливые объяснения обескураживали меня не хуже вчерашнего грубияна на рентгене. Я окончательно растерялась и от страха наехала на бедную девушку.

– И что вы мне предлагаете? Ехать с больным ребенком назад?

Она снова расшаркалась в извинениях.

– Нет, конечно. Простите, я не сказала о замене? Вас примет другой доктор. У него отличная квалификация. Он вообще в Москве работал. Не переживайте, пожалуйста.

Московский доктор всегда вызывал уважение в области. Девушка говорила о нем с придыханием.

– Наталья Петровна была вынуждена срочно уехать на похороны. Я понимаю, что вы хотели попасть именно к ней, но попытайтесь войти в положение…

Я подняла руку, останавливая ее оправдания. Нет смысла качать права. Всякое бывает. К сожалению, я много знала о похоронах и внезапной смерти.

– Ладно. Без проблем, – смирилась я и протянула ей документы.

Посмотрела вниз, а Митьки около меня уже не было. Черт, я его руку отпустила минуту назад. Паника мгновенно вскипятила кровь. Я обернулась и выдохнула с облегчением. Митя рассматривал рыбок в большом аквариуме у окна.

Его способность бесшумно перемещаться однажды доведет меня до нервного срыва. Как будто телепортируется, честное слово.

Нас быстро оформили, и я позвала Митю. Он вложил свои пальчики в мою ладонь и позволил отвести на второй этаж к кабинету.

Дверь была закрыта, но на ресепшене уверили, что доктор ждет. Я постучала.

– Да. Войдите, – услышала я за дверью до боли знакомый низкий голос.

Моя рука уже толкала дверь, но я бы успела захлопнуть ее, схватить Митьку и умчаться куда глаза глядят. Но мой неугомонный сын снова проявил суперсилу. Он дотолкал дверь и влетел ураганчиком в кабинет. Я осталась стоять в дверях, наблюдая, как в замедленной съемке за происходящим.

Сердце подпрыгнуло к горлу и забилось там. В ушах зашумело, когда я встретилась глазами с Ильей.

Илья Раевский.

Подонок, который обманул меня, разбил сердце и бросил. Самое ужасное, что он отец моего ребенка.

Пока я соображала, как быстро убраться из кабинета, мой прекрасный реактивный ребенок помчался по кабинету, сделал круг, притормозил на секунду у шкафа с игрушками и вернулся к доктору.

Митя расправил плечи, подал Илье руку и выдал:

– Здравствуйте, у меня потрясение мозга.