Если бы я знал
Шрифт:
удаляющейся фигурой Стефана в этих мерзких идеальных
брюках и белоснежной рубашке… и лишний раз подавил
всколыхнувшуюся агрессию. Нос разбивать не стоит, а вот
удалить номер хрена с мобильного Джоя - очень даже можно.
Никита снова со вздохом повернулся к столу и наткнулся на
хмурую физиономию Джоя.
М-да, можно, если тот разрешит.
– Я вот даже не знаю, Ники, мне радоваться или сразу
плакать, - вздохнул он, отодвигая коробку с твистером.
Доедать, похоже, не собирался.
–
И сам же понял, что ни черта это не оправдание. Джой
поморщился.
– Ешь и поедем к тебе.
Джой вздохнул, стащил из ведёрка палочку картошки, повертел в пальцах…
– Джой… - окликнул его Никита и, только дождавшись, когда тот посмотрит на него, спросил: - Тебе он был важен?
Стало стыдно. Вот как-то так ублюдочно стыдно. Вдруг
Джой действительно за эти полгода нашёл себе человека, который стал ему важен и нужен. Больше, чем он, Никита. Всё
же шесть месяцев - огромный срок.
Но он же сам сказал, что «чувства не забываются».
– Нет.
От сердца отлегло.
– Тогда… ты против?
– И это тоже нет, Ники. В том-то и дело, - грустно
рассмеялся он, всё же закидывая кусочек картошки в рот.
***
– Значит, «парень»? - не удержался Джой, стоило им
переступить порог съёмной квартиры Никиты и закрыть за
собой дверь.
Вернее это Джой успел зайти и даже разуться, а Никита
только-только достал ключ, чтобы запереть замок изнутри.
После вопроса Джоя ключ был убран в карман, так и не
использованный, а дверь - заперта на щеколду, так быстрей.
Джой не решился заводить разговор в машине, опасаясь
въехать случайно куда-нибудь не туда. Но молчать дальше не
было никаких сил. Он терпел с момента, как ушёл товарищ
секретарь, болтал что-то о ситкоме, который вчера смотрели с
Ладой, ел, не чувствуя вкуса. Всё, хватит!
Господи, да Джоя чуть инфаркт не хватил, когда Никита
назвался его парнем. И да, наверное, стоило просто принять как
факт, но… он действительно имел в виду это? Потому что лично
Джой, как бы счастлив ни был, воспринимал происходящее как
странный сон. Вот сейчас Ники попробует то, что хотел, и снова
смоется.
Установка «будь, что будет» уже не спасала.
Вашу ж мать! Действительно, и кто здесь вроде бы
взрослый, а?
– Он… - Ники обернулся. - Джой, что ещё я должен
был сказать?
– Друг?
– предположил Джой.
– Когда он к тебе клеился?
– А если бы не клеился? Был бы просто другом?
Чёрт, не хотел он спорить, просто желал услышать
подтверждение, но слишком боялся спросить прямо.
Доспрашивался. С Ники шутки плохи, пусть год спустя он и
казался намного взрослей. Нет, даже не год, а пару дней,
с тойругани на улице. И с почти признания. Что случилось? Это у
него что-то в голове на место встало или у Джоя?
– То есть тебе все «просто друзья» делают минет в
прихожей и дрочат на кухне?
– спросил Ники, шагая к нему.
–
И целуют каждый раз, когда удаётся уличить момент?
И он поцеловал, да так затягивающе, что Джой на минуту
выпал из жизни, растворяясь в ощущениях, а когда очнулся, уже
был в наполовину расстёгнутой рубашке и без пиджака.
Любимого, клубного.
– Просто-друга, который бы целовался так охрененно, ещё не было, - пробормотал Джой, позволяя губам Ники
спуститься на шею. - И такого озабоченного. Год шарахался
ведь…
– Наверстываю упущенное, - согласился Никита.
Ещё один поцелуй, окончательно расстёгнутая рубашка, и
очередные вопросы, которые они задали почти одновременно:
– То есть тот хрен из торгового центра не такой друг?
– То есть ты действительно подразумевал, что ты мой
«парень»?
Так же одновременно оба замолкли. Первым отмер Джой, вздохнул и пробормотал:
– Как же тупо звучит мой вопрос. Я словно
старшеклассница. И нет, Ники, Стефан не «такой друг». У нас…
это долгая история, но в итоге там ничего не было. Одна встреча
и специально пролитый на брюки кофе.
– Зачем?
– опешил Ники.
Джой поджал губы, оттолкнул его и прошёл в зал.
Промолчать было слишком подозрительно, признаться - как-то
стрёмно.
– Чтобы сбежать. Парня обижать не хотелось, а у меня на
него не встал.
– Он оглянулся.
– В своё оправдание скажу, что
виноват ты. Вот и всё.
Признаваться стрёмно, зато переложить вину на другого
(притом за дело) было приятно. Джой опустил голову. За спиной
послушались тихие шаги, а потом он всем телом ощутил чужое
тепло. Одна рука Ники перехватила его под рёбрами, другая
легла чуть ниже шеи, заставляя выгнуться и спиной прижаться к
груди.
– Готов быть виноватым во всём, - прошептал Никита и
тут же добавил: - Блять, Джой, что ты со мной делаешь?
Горячее дыхание коснулось уха. Вереница осторожных
поцелуев спустилась к плечу, а руки сжались крепче, точно
Ники не обнимал его, а раздавить хотел. Но Джою нравилось.
Серьёзно, ему хотелось, чтобы эти объятия были ещё крепче, до
боли. Сегодня. Всегда.
– Понятия не имею, - так же тихо ответил Джой.
– Учу
материться?
Он хотел перевести всё в шутку, но Ники судорожно
вздохнул и заговорил:
– Я полгода о тебе думал. Не мог не думать. Ни на кого не
смотрел, уставал от любой девушки через пятнадцать минут
свидания, лежал ночами, до рези в глазах пялясь в потолок. Я