Если бы я знал

удаляющейся фигурой Стефана в этих мерзких идеальных

брюках и белоснежной рубашке… и лишний раз подавил

всколыхнувшуюся агрессию. Нос разбивать не стоит, а вот

удалить номер хрена с мобильного Джоя - очень даже можно.

Никита снова со вздохом повернулся к столу и наткнулся на

хмурую физиономию Джоя.

М-да, можно, если тот разрешит.

– Я вот даже не знаю, Ники, мне радоваться или сразу

плакать, - вздохнул он, отодвигая коробку с твистером.

Доедать, похоже, не собирался.

– Он к тебе клеился, - выдал в своё оправдание Никита.

И сам же понял, что ни черта это не оправдание. Джой

поморщился.

– Ешь и поедем к тебе.

Джой вздохнул, стащил из ведёрка палочку картошки, повертел в пальцах…

– Джой… - окликнул его Никита и, только дождавшись, когда тот посмотрит на него, спросил: - Тебе он был важен?

Стало стыдно. Вот как-то так ублюдочно стыдно. Вдруг

Джой действительно за эти полгода нашёл себе человека, который стал ему важен и нужен. Больше, чем он, Никита. Всё

же шесть месяцев - огромный срок.

Но он же сам сказал, что «чувства не забываются».

– Нет.

От сердца отлегло.

– Тогда… ты против?

– И это тоже нет, Ники. В том-то и дело, - грустно

рассмеялся он, всё же закидывая кусочек картошки в рот.

***

– Значит, «парень»? - не удержался Джой, стоило им

переступить порог съёмной квартиры Никиты и закрыть за

собой дверь.

Вернее это Джой успел зайти и даже разуться, а Никита

только-только достал ключ, чтобы запереть замок изнутри.

После вопроса Джоя ключ был убран в карман, так и не

использованный, а дверь - заперта на щеколду, так быстрей.

Джой не решился заводить разговор в машине, опасаясь

въехать случайно куда-нибудь не туда. Но молчать дальше не

было никаких сил. Он терпел с момента, как ушёл товарищ

секретарь, болтал что-то о ситкоме, который вчера смотрели с

Ладой, ел, не чувствуя вкуса. Всё, хватит!

Господи, да Джоя чуть инфаркт не хватил, когда Никита

назвался его парнем. И да, наверное, стоило просто принять как

факт, но… он действительно имел в виду это? Потому что лично

Джой, как бы счастлив ни был, воспринимал происходящее как

странный сон. Вот сейчас Ники попробует то, что хотел, и снова

смоется.

Установка «будь, что будет» уже не спасала.

Вашу ж мать! Действительно, и кто здесь вроде бы

взрослый, а?

– Он… - Ники обернулся. - Джой, что ещё я должен

был сказать?

– Друг?
– предположил Джой.

– Когда он к тебе клеился?

– А если бы не клеился? Был бы просто другом?

Чёрт, не хотел он спорить, просто желал услышать

подтверждение, но слишком боялся спросить прямо.

Доспрашивался. С Ники шутки плохи, пусть год спустя он и

казался намного взрослей. Нет, даже не год, а пару дней, с той

ругани на улице. И с почти признания. Что случилось? Это у

него что-то в голове на место встало или у Джоя?

– То есть тебе все «просто друзья» делают минет в

прихожей и дрочат на кухне?
– спросил Ники, шагая к нему.
–

И целуют каждый раз, когда удаётся уличить момент?

И он поцеловал, да так затягивающе, что Джой на минуту

выпал из жизни, растворяясь в ощущениях, а когда очнулся, уже

был в наполовину расстёгнутой рубашке и без пиджака.

Любимого, клубного.

– Просто-друга, который бы целовался так охрененно, ещё не было, - пробормотал Джой, позволяя губам Ники

спуститься на шею. - И такого озабоченного. Год шарахался

ведь…

– Наверстываю упущенное, - согласился Никита.

Ещё один поцелуй, окончательно расстёгнутая рубашка, и

очередные вопросы, которые они задали почти одновременно:

– То есть тот хрен из торгового центра не такой друг?

– То есть ты действительно подразумевал, что ты мой

«парень»?

Так же одновременно оба замолкли. Первым отмер Джой, вздохнул и пробормотал:

– Как же тупо звучит мой вопрос. Я словно

старшеклассница. И нет, Ники, Стефан не «такой друг». У нас…

это долгая история, но в итоге там ничего не было. Одна встреча

и специально пролитый на брюки кофе.

– Зачем?
– опешил Ники.

Джой поджал губы, оттолкнул его и прошёл в зал.

Промолчать было слишком подозрительно, признаться - как-то

стрёмно.

– Чтобы сбежать. Парня обижать не хотелось, а у меня на

него не встал.
– Он оглянулся.
– В своё оправдание скажу, что

виноват ты. Вот и всё.

Признаваться стрёмно, зато переложить вину на другого

(притом за дело) было приятно. Джой опустил голову. За спиной

послушались тихие шаги, а потом он всем телом ощутил чужое

тепло. Одна рука Ники перехватила его под рёбрами, другая

легла чуть ниже шеи, заставляя выгнуться и спиной прижаться к

груди.

– Готов быть виноватым во всём, - прошептал Никита и

тут же добавил: - Блять, Джой, что ты со мной делаешь?

Горячее дыхание коснулось уха. Вереница осторожных

поцелуев спустилась к плечу, а руки сжались крепче, точно

Ники не обнимал его, а раздавить хотел. Но Джою нравилось.

Серьёзно, ему хотелось, чтобы эти объятия были ещё крепче, до

боли. Сегодня. Всегда.

– Понятия не имею, - так же тихо ответил Джой.
– Учу

материться?

Он хотел перевести всё в шутку, но Ники судорожно

вздохнул и заговорил:

– Я полгода о тебе думал. Не мог не думать. Ни на кого не

смотрел, уставал от любой девушки через пятнадцать минут

свидания, лежал ночами, до рези в глазах пялясь в потолок. Я