Если можешь - беги

Вместе с документами на Жученкова отправились в архив дела о двух убийствах — в Южно-Сахалинске и Корсакове. Проживи Жученков еще несколько дней, кто знает, сколько нераскрытых убийств скинул бы с себя 6-й отдел!

Но смерть никогда не приходит по расписанию. Она всегда приходит немножко раньше. А значит — вовремя.

Каратов проснулся около шести утра.

Он был «совой» — обычно работал до полуночи, зато и просыпался не раньше, чем около девяти. Но сегодня он проснулся раньше обычного. Так было надо.

Сегодня был особенный день. Сегодня должен был прилететь из Москвы человек, от которого, собственно, и зависела дальнейшая судьба ТОО «Круг» и его генерального директора — Каратова.

Человек по фамилии Ржаев, по кличке Ржавый. Доверенное лицо Короткова-Сахаляна, лучший друг легендарных «авторитетов» Михася и Глобуса. Какие еще рекомендации вам нужны? Самолет прилетел по расписанию — в девять пятнадцать утра. От Южного до аэропорта — с полчаса на машине. Значит, выезжать нужно было не позднее, чем в половине девятого. Что, прикажете до упора в кровати лежать?

За полчаса Каратов успел немножко размяться с гантелями и принять душ. Еще полчаса ушло на завтрак. Каратов жил один, и кофе в постель ему никто не подавал. Он сам приготовил себе кофе, нарезал ветчину, сыр, достал из холодильника крабовую клешню — в крабе много белка, не правда ли? Впрочем, клешню он так и не тронул. Краб хорош свежий, только что сваренный. У холодного краба, извините, вкус не тот!

Ровно в восемь, как и договаривались, в дверь позвонил Бацай.

— Ну что, Игорь, едем? Я готов.

— Я тоже. Арсену в «Кентавр» звонил?

— Да, конечно, он все приготовит.

— Хорошо, тогда едем. Рановато, правда… Но ничего, там подождем.

Они спустились в подъезд. Дом был новый, и на лестнице пахло свежей краской, алебастром и еще чем-то волнующим и необыкновенным. Недавними новосельями, наверное…

Бацай вышел из подъезда первым. Глянул по сторонам, подошел к «тойоте», открыл левую дверцу, потом правую, сел за руль. Поехали…

Дорога пока была относительно свободной. Мчались «с ветерком». В стереоколонках бушевала в своей негритянской страсти Тина Тернер — пела о чем-то красивом и бесконечно далеком. Наверное, о том, как это прекрасно — проснуться рано утром в маленькой хижине на берегу вечно теплого моря, открыть глаза — и увидеть на горизонте… Ну да, конечно, белый пароход. А что же еще? Прекрасный такой пароход, на котором так легко уплыть в страну оживших грез и исполненных желаний, были бы только деньги… Ну и загранпаспорт, конечно.

На повороте с трассы к аэропорту Бацай оглянулся — скорей по привычке, чем по необходимости. Кажется, вон та «волжанка» догнала их еще в Большой Елани, но перегонять не стала — пристроилась в хвост. Сейчас «Волга» сбавила ход — видимо, тоже едет в аэропорт… Случайность? Все может быть… Но на всякий случай не грех и перестраховаться.

Бацай прижал «тойоту» к обочине и скинул газ.

— Ты что?

— Да вон, Игорь, сзади… «Волжанка».

Идущая сзади машина, вильнув, обошла «тойоту» и устремилась дальше — на аэропорт. Тонированные стекла не позволяли разглядеть, кто в машине, а ее номер — Е 1266 СХ — ничего Каратову не говорил. Что ж, если на «пасут», подумал он, то явно не профессионалы. А может, они просто уверены, что никуда от них «тойота» не денется, поэтому так себя и ведут? В конце концов, аэропорт-то в Южном — один, и дорога туда ведет всего одна. А в аэропорту машину в карман не спрячешь…

Еще пять минут ходу, и они уже были в аэропорту. Минут двадцать просидели в машине, почти ни о чем не разговаривая. Просто сидели и ждали. Но вот по радио объявили, что совершил посадку самолет из Москвы, и встречающие стали подтягиваться к прилепившемуся к аэровокзалу металлическому ангару — месту выдачи багажа. Каратов вышел из машины и неторопливо двинулся через площадь, уставленную «жигулями», «волжанками» и «Нивами», аккуратно обходя лужицы, оставшиеся после вчерашнего дождя.

Гость прилетел не один, а с телохранителем. Так что из аэропорта в Южный возвращались как бы уже не один, а два Бацая. Единственное, что их отличало, это рубчатый шрам на лбу, который московский «Бацай» получил лет пять назад в одной из «зон» под Тюменью. А вот сам «разводящий» казался с виду человеком, если и не ахти каким добродетельным, то во всяком случае — покладистым. Он приветливо поздоровался с Каратовым, сдержанно кивнул Бацаю, мгновенно определив его положение в «Круге» и уверенно расположился на заднем сидении, как и подобает высокому гостю.

— Тебе, Игорек, привет от Михася, — сказал «разводящий», заметив, как удивленно-почтительно дернулись в зеркальце брови у «водилы».

— Взаимообразно… Пиво будешь? Японское. Свежак!

— Ну, разве только японское… — усмехнулся гость. — Давай уж, попробую, — и принял от Каратова приятно холодившую ладони банку.

Но одно дело — догадаться поставить с вечера блок пивных банок в холодильник, и совсем другое — провести встречу с Гарцем, ради которой и прилетел из столицы Ржавый. Да, имячко не слишком уж изысканное, с этим можно и согласиться. Однако Ржавого одинаково ценили и Сахалян, и Глобус, и Михась. Мало кто из «авторитетов» мог так искусно «развести рамсы», иначе говоря — помирить две враждующие стороны, не ущемляя ничьих интересов. Ржавый это умел, Ржавый этим законно гордился. И когда Каратов, чувствуя, что начинает втягиваться в «разборки» и нести потери, обратился к Михасю за помощью, тот, переговорив с Сахаляном, отправил в Южный именно Ржавого.

При въезде в город «тойоту» снова обогнала «Волга» с номером Е 1266 СХ. Она прибавила газу и ушла вперед, успев по рации передать «тойоту» идущему следом «жигуленку». Бацай, естественно, такой «рокировки» не заметил: в прошлом он был тяжелоатлетом, а не опером…

В «Кентавр» они приехали в десять. Восточный красавец Арсен с ниточкой аккуратно подбритых усов приготовил все по высшему разряду: шашлыки, вино, девушки. «Кентавр» представлял собой нечто среднее между кафе, частной гостиницей и офисом по продаже японских автомобилей. Двухэтажный особнячок на Сахалинской был хорошо известен деловым людям островной «столицы», и недостатка в клиентах Арсен не испытывал. Особенно привлекало то, что уставший от тостов посетитель всегда мог подняться на второй этаж и отдохнуть в прекрасном номере-люкс на уютной кровати, обложившись с боков, как грелками, молоденькими прелестницами кавказских, корейских и русских кровей.

На этот раз «гвоздем» программы была семнадцатилетняя полуяпонка-полукореянка, которую Арсен случайно отыскал в Холмске, в задрипанной кафешке недалеко от Северного вокзала. Девчонка работала официанткой — обслуживала подвыпивших морячков, и была на седьмом небе от счастья, когда Арсен предложил ей переехать в Южный. За одну ночь она закончила курсы менеджеров с основами маркетинга и бухучета, и к обеду следующего дня уже держала в руках диплом — со всеми подписями, печатями и успешно сданными госэкзаменами. Конечно, это стоило Арсену денег… Зато еще одним дипломированным специалистом на острове стало больше.

«Гвоздь программы», однако, не произвел на гостя того впечатления, на которое рассчитывал Арсен. После Бангкока «гвоздь» показался Ржавому, как бы это поточнее выразиться… недостаточно острым, что ли. Во всяком случае, со второго этажа гость вернулся без печати восхищения на лице. Приглаживая ладонями чуть рыжеватые волосы, вполне оправдывающие и фамилию, и прозвище, гость снова подсел к столу. Пошарил глазами по закускам, нагреб на тарелку салата из краба, закатил яйцо, фаршированное красной икрой, припечатал сверху копченым кетовым балычком. Булькнула у Арсена в руках бутылка.

— Ну, давайте, братаны, еще по одной. За хозяина! — Гость поднял фужер, выпил, не чокаясь, поковырял вилкой в тарелке. Потом сказал: — Ну, все. Посидели — и хватит. — Поднялся и пошел на улицу — к машине.

Вторую половину дня гость отдыхал в номере-люкс гостиницы «Сахалин-Саппоро». Сказывалась разница во времени между Москвой и Южным, да и для завтрашнего дня нужно было набраться сил. Встречу с Гарцем Каратов предложил провести «У Митяя» — в загородном ресторанчике по дороге в Холмск. «Митяй» стоял у дороги, однако проезжий люд заглядывал сюда не так уж часто. Во-первых, цены, а во-вторых, и кухня не ахти какая. Впрочем, предстоящая встреча к обильному столу не располагала.